Good boys love bad girls/n.h/

Глава 8

"Залезайте повыше и прыгайте в бездну. Крылья появятся во время полёта.
Рэй Брэдбери"

Мои крылья не появляются на протяжении всей жизни, ведь падаю я именно столько.

Иногда мне кажется, что кто-то, кто создает людей, бросил меня в жизнь и забыл о моем существовании. Он будто смеется надо мной, посылая препятствие за препятствием, надеясь, что я буду с ними бороться. Но я не борец, я из тех, кто будет ждать подходящего времени и тупо обойдет стену.

С той ночи прошло почти две недели. Я скучала по его улыбке и искренности. Я скучала по его отношению к себе.

Найл был первым человеком, который не относился ко мне с отвращением, жалостью или опаской. Он считал меня обычным человеком, обычным, запутавшимся человеком. Он не видел во мне тьмы, точнее, упорно пытался ее игнорировать.

Я причинила ему столько боли, а он продолжал со мной возиться. Это не могло не поражать, не могло не причинять боль.

Почему это причиняло мне боль? Потому что это был первый и единственный человек, который был готов спасти меня, хотя было ясно, что это бесполезно.

Моя жизнь превратилась в еще больший ад. Остин все чаще стал избивать меня, Гарри почти не общался со мной. Я не знала причины, но все пыталась найти ему оправдание.
Его матери не становилось лучше, он ее даже в больницу положил. У него не было времени на всякие глупости вроде меня.

Вчера в очередном клубе, в который меня пропустили, я познакомилась с классной девчонкой. Она напоминала мне Аманду, хоть и не была из богатой семьи и не вела себя как глупая блондинка.
Ее звали Шерил и она рассказала мне, что зарабатывает деньги на кражах. Она предложила подработать и мне, но я отказалась.
Я не готова падать на столько низко, хоть экзамены уже и кончались, а у меня все еще не было денег. Я заполнила несколько бланков в несколько английских университетов и колледжей. Два из них уже ответили мне, приглашая поступить именно в их университет, но для начала оплатить обучение и общежитие. Я не была глупой, поэтому сдала экзамены не так ужасно, да и университеты были не худшими...
Но у меня не было ни гроша в кармане.
Я ела последний раз вчера вечером, когда познакомилась с Шерил. Она угостила меня, заметив мою худобу. Я буквально могла чувствовать приближение дна той самой пропасти, в которую я безостановочно падала. Но я не умела летать, меня никто не научил...

В кармане оставались последние пять долларов, я решила сходить в магазин.
Побои на лице после пьянки Остина почти зажили. Это было незабываемо (в плохом смысле, конечно). Я чуть не получила сотрясение мозга, скатившись кубарем с лестницы. Больно, но терпимо.

Я стояла неподалеку от кассы, решая, в какой отдел следует идти.
Что я могу купить за такую мизерную сумму?
Как было бы удобно, если в магазинах продавали бы новую жизнь.
Надоели вечные уроки, проблемы и крики? Сходил в магазин, купил новую жизнь, например, жизнь подростка-путешественника...
Согласна, полнейший бред, но иногда так хочется, чтобы все в жизни было проще.
Я стояла тут, на перекрестке нескольких отделов с товарами — это походило на мое внутреннее состояние.
Я могла пойти назад, к Найлу, попросить его о помощи (пожалуй, это был самый легкий вариант), могла повернуть налево и украсть нужное количество денег, могла пойти прямо — найти работу, стать прилежной девочкой, возможно, бросить курить... Но это означало, что я свяжу свою жизнь с Найлом.
Я не умела быть «хорошей девочкой», спокойная жизнь с тихими вечерами, без выпивки и секса — это не то, что нужно моей душе.
На самом деле, я понятия не имею что нужно моей душе.
И я бы пошла назад прямо сейчас, но когда дело касалось этого парня, моя совесть просыпалась из долгой спячки и давала мне подзатыльники.

— Осторожней! -сбоку раздался встревоженный женский голос, который на мгновение показался мне знакомым. Но я не успела порыться в памяти, чтобы понять откуда я знала его. Мне в бок ударило что-то тяжелое — это оказалась тележка.
Удар пришелся прямо в бедро, где находилась огромная гематома, что нанес мне Остин.
От боли, что пронзила все тело, я не смогла устоять на ногах и упала на холодное покрытие пола, ударившись лбом.
Я полнейшая неудачница...
Нытье никогда не было моим любимым занятием, я считала слезы слабостью, я относилась с отвращением к тем, кто плачет... Но сейчас мое душевное состояние дошло до того предела, когда мне не то что плакать, мне хотелось кричать во всю глотку!

— Простите! — надо мной прозвучал все тот же женский голос, — Я предупреждала... Она откатилась... А я...

Я приподнялась, упираясь ладонями в пол. Я чувствовала на языке металичиский привкус крови.

— У вас кровь! — женщина с идеальной стрижкой и маникюром опустилась на корточки. Ее синие глаза напоминали мне глаза Найла...
Точно! Я знаю где слышала этот голос! В комнате Найла, когда мне пришлось прятаться под кровать.
— Все нормально, — я не дала ей коснуться своего лица, отползая от нее. Она нахмурилась.
— Ну я же вижу, что не нормально! Это все из-за моей неуклюжести!
— Это не ваша вина... Я упала недавно, а это падение лишь слегка потревожило старые раны.
— Нужно остановить кровь...
— Все нормально, правда, — кряхтя и пытаясь сдержать стоны боли, я поднялась на ноги.
— Я чувствую себя виноватой, — она стала теребить подол юбки, — Давайте мы поедем ко мне домой и я обработаю ваши раны?
Естественно, я не могла согласиться, да и не собиралась, ведь там может быть Найл...
— Я угощу вас малиновым пирогом, — женщина улыбнулась, а я прикусила губу. Я не ела почти целые сутки!
Я вспомнила, что сегодня у Найла последний экзамен и вероятность встретить его у него дома в полдень, равна 0.
— Это очень соблазнительно, — я чувствовала, как кровь из раны над бровью течет к глазу. Я собиралась вытереть кровь рукавом рубашки, но мать Найла не дала мне этого сделать.
Она заставила меня сидеть в машине и прикладывать ко лбу салфетки. Ее звали Кэтрин и она не была ирландкой, но жила там с 16 лет.
Мне пришлось отвечать на ее вопросы, пришлось придумать себе идеальную жизнь, пришлось врать, что конечно, не было для меня в новинку.

Изнутри дом выглядел более богато, чем снаружи, и уж точно, богаче, чем комната Хорана.
Кэтрин обработала мои раны той же жидкостью, которой обычно это делал Найл. Она поставила передо мной огромную тарелку с малиновым пирогом и чашечку чая. Я безумно хотела наброситься на чертов пирог и съесть каждую крошку, но не хотела выглядеть дико. Эта женщина задавала много вопросов, пыталась быть вежливой и милой...
Ключевое слово здесь пыталась. Ей все же не хватало такой искренности, которая была у ее сына. Она была напряжена и, возможно, делала все из вежливости? Она действительно чувствовала себя виновато.

— Вайлет...- Кэтрин сидела напротив меня за огромным столом, что находился в огромной кухне. С улицы этот дом выглядел куда меньше, чем был внутри. Кэтрин собиралась что-то сказать, но ее прервал хлопок двери, что донесся из прихожей.
— Мам, я дома, — его хрипловатый голос, заставил меня почти подпрыгнуть на месте, мне показалось, что Кэтрин тоже удивлена и напряжена...
— Милый, мы на кухни, — Кэтрин защебетала и мы услышали его шаги.
Мое сердце билось в такт его шагам: медленно, но четко. Казалось, время остановилось, казалось, сейчас должен произойти атомный взрыв...
— Мы? — Найл вошел на кухню с вопросом. что застыл в его глазах. Но когда наши взгляды столкнулись, вопрос сменился замешательством.
На секунду на кухне повисла напряженная тишина, давящая на перепонки.
— Найл, это Вайлет, — мы одновременно перевели взгляды на Кэтрин, — Я чуть не задавила ее тележкой в магазине.
Ее смех казался напряженным, но я не предавала этому значения.
— Привет, — Найл на секунду взглянул на меня.
— Ну что? Как сдал?
— Отлично, — его голос был холоден, он пытался скрыть бурю эмоций, что шалили в его душе. Он изучал выражение лица матери, словно, пытаясь что-то найти, — Я пойду отдохну... Рад знакомству.
Мы кратко кивнули друг другу, и Найл скрылся за дверью.
— Правда мой сын самый добрый мальчик? — Кэтрин заглянула мне в глаза. Я почти кивнула, но быстро осеклась.
— Не могу судить по первой встрече...
— То есть, все то, что он для тебя делал было мало для того, чтобы понять это? — вдруг маска вежливой и милой мамы спала с ее лица. Передо мной сидела стерва, которая была готова разорвать любого, кто позариться на успешность ее сына.
В моей голове, вдруг, соединилась цепочка. Наша встреча не была случайна, она подстроила ее.
— Откуда вы знаете? — я пыталась придать своему голосу чуть больше уверенности, чем у меня было на самом деле.
— Помнишь ту ночь, когда тебе пришлось прятаться? — я кивнула в ответ, — Я подходила к окну тогда... На ковре и подоконнике была кровь... Я испугалась, решив, что у сына проблемы. Я решила послушать, и услышала довольно много. Каждую ночь я стояла у его двери и ждала, когда ты явишься... Ты знаешь, что мой сын влюблен в тебя?

Похоже, тот день, когда ее сын сказал мне, что любит меня, она пропустила. Я кивнула, не спуская с нее глаз.

— Я долго следила за тобой и искала информацию... Должна сказать...- она замялась, — Ты не подходишь моему сыну. И если ты думаешь, что сможешь качать из него деньги, то ошибаешься! Я не дам запятнать тебе его репутацию.
— Должна сказать вам, — я глубоко вздохнула, нужно было говорить цивилизовано, без мата, — Я не собиралась.
— Ну да, конечно, — она встала на ноги. В каждом ее движении читалась нервозность, — Ты ничтожество. Грубая, неуклюжая, у тебя нет ни гроша за душой... А пытаешься подкатить к моему сыну.
— Закройте свой рот, если не знаете истины! — я чуть не сорвалась на крик. Ее стервозность вывела бы даже самого спокойного человека на земле!
— Ты мне еще про любовь начни заливать, — Кэтрин сложила руки на груди.
— Я не собиралась, но чтоб вы знали, я избегаю вашего сына, заботясь о нем, — она усмехнулась моим словам, — Я сама не понимаю как это происходит... Это не в моих правилах заботиться о ком-то, но он... Другой. Я не люблю его, и никогда не буду. Но нам обоим стоит поучиться у него доброте и искренности...
— Я его мать и сейчас я забочусь о нем.- ее выражение лица было холодным. Эта женщина не походила на сильно любящую своего сына мать. Скорее мать, которую больше волнует социальное положение сына, его репутация и слухи о нем. Она едва ли заботилась о его счастье. В этот момент мне хотелось подняться за Найлом, открыть ему глаза на то, кем является его мать, но я понимала, что она права. Я и волоска на его голове не стоила, он испортит себе жизнь, связав ее со мной...
Да я заботилась о нем, но лишь потому, что он спас меня. В ту ночь он мог выгнать меня, сдать в полицию за незаконное проникновение, но вместо этого он позаботился обо мне...
— Не лезь к нему больше...- ее голос был спокоен, но читала в нем угрозу.
— Я и не собиралась.
— Обещай, что исчезнешь из его жизни.
Я замялась, всматриваясь в черты ее лица. Да, они были похожи внешне, но не характером. Доброе сердце досталось Найлу не от матери...
— Обещаю, — я поднялась на ноги, собираясь выйти, — Вы знаете... Вы отвратительная женщина и мне жаль Найла. Я никогда не признавала заботу родителей в том, что они лезут в личную жизнь детей. Если вы считаете это проявлением заботы... Мне жаль вас, потому что вы далеки от вашего сына...
Я вышла из кухни, проходя через зал. Тут было уютно: вазы с цветами, много фотографий в рамках. Возможно, я завидовала Найлу из-за того, что у него было то, чего не было у меня? Но мне в то же время было жаль его...