Золотой храм. Мисима Юкио.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Она шла не по стадиону, а по примыкавшей к нему улочке, которая с
противоположной стороны была застроена жилыми домами. Тротуар находился на
полметра ниже уровня спортивной площадки.
Женщина вышла из дверей роскошного особняка в испанском стиле. Над
крышей торчали две трубы, окна были забраны ажурными решетками, стеклянная
крыша оранжереи придавала дому вид хрупкий и беззащитный, однако двор
окружала высокая проволочная изгородь.
Мы с Касиваги сидели на бревне как раз напротив этой ограды. Я случайно
взглянул в лицо женщине и, ошеломленный, замер - аристократичные черты в
точности соответствовали приметам, по которым Касиваги определял
"любительниц косолапости". Позднее мне стало стыдно за свое изумление; я
решил, что Касиваги давно приметил эту женщину и, может быть, даже заранее
имел на нее виды.
Мы ждали, пока незнакомка подойдет поближе. Ярко светило весеннее
солнце, синей громадой дыбилась гора Хиэйдзан, к нам приближалась молодая
женщина. Я еще не успел оправиться от впечатления, которое произвели на меня
странные речи Касиваги: он говорил, что его косолапые ноги и его женщина
существуют в реальном мире независимо, словно две звезды, а сам Касиваги тем
временем вкушает наслаждение, все глубже погружаясь в химеры и иллюзии. В
это мгновение солнце скрылось за тучей, и на нас с Касиваги легла тень; мне
почудилось, что мир приоткрыл нам свой призрачный лик. Все вдруг стало
пепельно-серым и ненадежным, ненадежным показалось мне и собственное
существование. Незыблемыми и реальными оставались только темно-фиолетовая
вершина горы да еще шагавшая по тротуару грациозная фигурка.
Женщина несомненно приближалась, но время тянулось мучительно, словно
нарастающая боль, и с каждым шагом в лице незнакомки все яснее проглядывали
иные, не имевшие к ней никакого отношения черты.
Касиваги поднялся и сдавленно прошептал мне на ухо:
- Пошли. Делай все, как я скажу.
Я вынужден был подчиниться. Мы шли по самому краю спортплощадки, по
парапету, рядом с женщиной, но на полметра выше.
- Прыгай вниз! - ткнул мне в спину острым пальцем Касиваги.
Я спрыгнул на тротуар, благо было невысоко. Тут же рядом со мной с
ужасающим грохотом приземлился на свои больные ноги Касиваги и, конечно,
упал.
Тело в черной студенческой форме распласталось у моих ног, в нем не
было ничего человеческого, и на миг мне показалось, что это какая-то грязная
лужа, оставшаяся на асфальте после дождя.
Касиваги свалился прямо под ноги женщине, и она замерла на месте. Я
опустился на колени, чтобы помочь ему подняться. Посмотрев снизу на гордый,
правильный нос, чувственный рот, влажно блестевшие глаза незнакомки, я
отчетливо увидел перед собой лицо Уико, освещенное луной.
Но мираж тут же рассеялся, и передо мной вновь оказалась молодая
женщина, точнее девушка - ей не могло быть больше двадцати; она презрительно
оглядела меня и собралась продолжить свой путь. Касиваги почувствовал ее
намерение еще прежде, чем я. Он громко закричал. Страшный вопль далеко
разнесся по пустынному в этот полуденный час кварталу.
- Какая жестокость! Неужели ты хочешь уйти и бросить меня здесь?! Ведь
это из-за тебя я так расшибся!
Девушка обернулась, и я увидел, что она вся дрожит. Тонкими, сухими
пальцами она провела по бледной щеке и спросила у меня:
- А что я могу сделать?
Касиваги, подняв голову, пристально посмотрел ей в глаза и очень
отчетливо произнес:
- Йод-то, поди, у тебя дома есть?
Немного помолчав, девушка повернулась к нам спиной и пошла обратно к
дому. Я помог Касиваги подняться на ноги. Он тяжело навалился на меня,
дыхание его было прерывистым; но стоило мне, подставив ему плечо, тронуться
с места, как он пошел с неожиданной легкостью.