Выше чем любовь

3

на дне каждого сердца есть осадок.

❦❧

— Тебе следует быть более почтительным с женщинами, — сделал замечание другу Моха после того, как у них взяли заказ.
— Она назвала меня ослом! — возмутился Алим, косясь на входную дверь.
— Чтобы понять это ей потребовалось гораздо меньше времени, чем нам, — усмехнулся Мансур, а Алим бросил на друга укоризненный взгляд.
— Очень смешно!
— Я так и не понял, зачем ты с ней сцепился? — отпивая холодную воду из бокала, спросил Мансур.
— Ты бы понял, если бы меньше заглядывался на сестру Абдулаевых! — язвительно заметил Алим, наблюдая, как подавился водой его друг и удивленно уставился на него второй — Чего это вы так смотрите на меня?
— Это была сестра Абдулаева? — откашлявшись произнёс Мансур — Ты в этом уверен?
— Работая с ним уже третий год, как думаешь, я могу ошибиться?
— Ошалеть! — присвистнул Моха — Кто бы сказал — не поверил. Сама Абдулаева спасла тебя от смерти, — громкий хохот мужчины раздался по всему залу, привлекая внимание посетителей. Мансур сжимает кулаки от злости, затуманившей разум и бессилия, что колючей проволокой связывает его руки. — Хотел бы я взглянуть на физиономии Абдулаевых, когда они узнают, что их милая сестрёнка заботливо залечивала твои раны. Я достану запись у этого старика и отправлю нашим друзьям. Один прыгает на ринге, другой нас выслеживает. Пусть немного и за девкой присмотрят.
Мансур поднимает взгляд сверкающий необузданной яростью на друга, сжимая губы в тонкую полоску. Его настолько перекликало, что в нем взыграл дремучий инстинкт защитника. И в его голосе прозвучала защита, когда он вновь заговорил.
— Ты не сделаешь этого, — почти спокойно.
— Почему это? — возмутился Моха. — Если двое мужчин не могут уследить...
— Я сказал, ты не будешь этого делать! — прорычал мужчина и бокал, который он сжимал в своей руке, разбивается вдребезги, вонзаясь мелкими стекляшками в огрубевшую кожу рук.
— Ты спятил? — пытаясь разжать его кулак, кричит его друг, а Алим с недоброй ухмылкой наблюдает за ними — идиот! Я тебе сотню раз говорил, чтобы ты контролировал свой гнев! — сунув ему в руки салфетку, Мохьмад возмущённо смотрит на него — что? — на его пытливый взгляд, он буквально взвыл от негодования. — понял. Ничего я делать не буду, — тяжело вздохнул он — но знай, что это был бы хороший удар по самолюбию Абдулаева.
— я сказал, что ей не место на этой войне. Надеюсь, мы больше не вернёмся к этому вопросу.