Выше чем любовь

8

С тех пор, как я вступила на запретную мне территорию, впервые в жизни идя наперекор интересам своей семьи, их законам и правилам, всему, чему меня учили, я чувствовала пьянящее чувство страха вперемешку с болью, от которой немели ноги и мерзли руки. Я прерывисто дыша стояла прямо напротив того самого заброшенного здания, в котором пройдет бой Мансура. Мои глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, неотрывно следили за происходящим снаружи того жуткого места. Поток машин занимающих территорию вокруг здания был нескончаем, казалось, будто вся молодежь города собралась на этой свалке, доносились крики, музыка, где-то уже была потасовка между фанатами двух участников этого глупого боя. Я проклинала все, что там происходило.
Тревожная бессонная ночь болезненно отзывалась во всем теле, голова болела невыносимо, усталость все время клонила ко сну, но я упрямо и с надеждой на лучший исход, стояла прямо через дорогу и ждала... ждала хоть каких-нибудь вестей. Альви говорил, что бой пройдет в прямом эфире, поэтому я с нетерпением поглядывала на свой айпад и ждала начала на открытом сайте. Знала, что не выдержу этого кровавого месива, но иначе сошла бы с ума от потока мыслей и переживаний за Мансура.
Мансур... этот упрямый, самодовольный и устрашающий мужчина стал какой-то важной частью моей жизни, её составляющей частью. Я не знаю, каким образом, но он сумел стать настолько значимым, что без него я чувствовала себя потерянной, неполноценной. Все эти чувства были мне в новинку, я пыталась списать их на бесчисленные романы, в которых утопала каждые выходные, на мелодрамы, которые пересматривала рыдая взахлеб. Уверяла себя, что все это похоже на самовнушение, но не на любовь. И сейчас, я тоже не знаю, что это за чувство, которое тянет меня в бездонную тьму, в неизвестность, в ошибки и грехи, в неправильное, в незнакомое мне ранее, в то, от чего меня вечность оберегали братья. Я боялась этого, но тем не менее, я была тут. Узнай об этом кто-то из моей семьи, они были бы разгневаны, потрясены моей безрассудностью и не менее во мне разочарованы, но я пошла на этот риск, полностью лишенная разума, ведомая лишь голосом своего потерянного сердца.
Вдруг все звуки стихли, люди по ту сторону замерли и устремили свои взгляды на черную иномарку, плавно подъезжающей к ним, она остановилась и спустя пару секунд из машины вышел противник Мансура, массивный мужчина с устрашающим лицом и целиком покрытый в черные татуировки. Я знала, что это он. Потому, что не раз читала статьи о нем, о его жестокости, его силе. Я задрожала, этот человек внушал страх даже на таком расстоянии. Он целеустремленно шагнул к парадной двери и остановился на первой ступени лестницы ведущей к ней. Послышался рев мотоцикла и я затаила дыхание, на горизонте показался Мансур, который мчался на большой скорости. На моих глазах навернулись слезы, когда он резко развернул своего железного коня так, что взвизгнули шины и остановился, оставляя на трассе черные полосы от колес. Он снял шлем и провел рукой по густым волосам, затем слез с молотилка и направился в ту же сторону, что и его противник. То, что происходило дальше, я не видела, потому что толпа зрителей последовала за ними, пока все до последнего человека, не исчезли за закрытой дверью.
— Элона, что ты здесь потеряла? — произнес родной голос дяди Бори, появившегося рядом со мной. Я подняла на него свой заплаканный взгляд и он тут же метнулся ко мне, бросив пакеты в своих руках на землю. — Что случилось, девочка? — встревоженно спросил он, но мой подбородок дрожал, а сказать ему что-то в ответ, не зарыдав при этом было крайне сложно. — Идем со мной, — тяжело вздохнул он. — тут небезопасно. Опять сегодня собрались эти бандиты, лучше поговорим внутри. — указал рукой в сторону своей кондитерской. Я молча последовала за ним.
— Изволь объясниться, что с тобой происходит? — громко проговорил Боря, поставив передо мной стакан с водой. Я сделала пару глотков и вновь уставилась на старика, который был мне далеко не чужим. — Что ты потеряла в этой свалке?
— Кажется свое сердце, Борь... — слезы предательски хлынули из глаз, я едва успевала собирать их рукавом своей блузки, которая тут же намокла. Боря помотал головой в разные стороны, вернулся с салфетками и тяжело вздохнув, сел напротив меня.
Я включила прямой эфир на айпед и поставила его на стол, так чтобы и Боря мог видеть происходящее.
— Думаю, тебе не стоит на это смотреть.
— Я не могу себя заставить... — прошептала я, после чего все остальное перестало для меня существовать. На экране появился противник Мансура, все тот же массивный мужчина, который, казалось, занимал собой все пространство. Он выглядел чудовищно, будто одним своим видом наносит первый и решающий удар оппоненту. Толпа собравшаяся вокруг клетки, затаив дыхание следила за каждым его шагом. Мысль о том, что этот монстр столкнется в смертельной схватке с Мансуром, била по ушам. Он заревел, как только оказался внутри клетки и обошел её, не прекращая бить себя по груди.
— Животное! — не скрывая своего отвращения, произнёс Боря. Следом появился Мансур, за ним следовала небольшая толпа парней, среди которых я узнала того самого парня, который был с ним в нашу первую встречу и Альви. Увидев второго я удивилась, но вспомнила, что тот упоминал о том, что придет поддержать его. Он вошел в клетку и дальше все происходило, как в тумане. Мой пульс скакал галопом по венам, я втянула в легкие воздух и тут же начала читать молитвы, просить Бога, чтобы он помог ему. Я не знала, насколько разумно просить помощи в такой ситуации, но продолжала это делать беззвучно. Я видела, как напряглись его мышцы, брови сошлись на переносице и он сжал челюсти так, что заиграли желваки на лице, в одной руке он сжимает кастету, а другая обмотана боксерским бинтом. Я на выдохе замираю и смотрю, как первым нападает противник Мансура. Он бросился вперед, чтобы нанести удар по его лицу, но Мансур уклонился, шагнул в сторону и ударил его кастетом в бок, тот болезненно сморщился, но тут же пришел в себя. Не давая времени ему опомниться, Мансур наносит следующий удар в челюсть, тот падает на одно колено, захлебываясь хлеставшей изо рта кровью. Я через экран вижу, как в нем просыпается зверь, он вскакивает на ноги и с дьявольской скоростью наносит череду ударов на Мансура, что последний даже не успевает блокировать их. И я понимаю, что в этом Мансур уступает ему. Скорость противника может ставить под удар победу Мансура, но что самое главное, его здоровье. В какой-то момент Мансуру удается увернуться и снова нанести ему удар в челюсть, тот отшатывается назад и несколько секунд пытается сфокусировать взгляд, тем временем Мансур успевает отдышаться и рукой убирает кровь с лица.
— Из-за него ты слезы льешь? — недовольно спрашивает Боря, я перевожу на него глаза и понимаю, что он все это время внимательно за мной следил и, конечно, понял причину моих страданий. Я молча киваю, не нахожу в себе сил, чтобы проговорить это вслух. Я боюсь этих слов, этих чувств и слез непрерывно льющихся из глаз. — Не нравится мне все это... — проговорил он тихо, мотая головой в разные стороны. — и этот тип мне тоже не нравится. — он уходит оставив меня одну. Мое внимание вновь переключается на экран, происходящее вижу расплывчато. Понимаю, что оба соперника не уступают друг другу в бою. Мансур знает точно куда бить, чтобы сбить с толку оппонента, а тот не дает много времени Мансуру. Мужчина ловит момент и наносит оглушительный удар кастетом по грудной клетке Мансура, и я застываю. Казалось, будто я слышу хруст костей и испуганно ахнув, закрываю рот ладошкой. Мансур болезненно морщится, но недолго, в следующую секунду, его глаза наливаются кровью, он с остервенением наносит удары по его лицу, не замечая, что противник пятится назад, и уже прижимается к клетке, его лицо залито кровью, но Мансур не останавливается, он наносит удар по его ребрам и последний в шею. Мужчина обессилено рухнул на маты, поверженный и истекающий кровью. Зал взрывает свистом, аплодисментами и криками, все выкрикивают имя Мансура, а он еле держась на ногах, покидает клетку, даже не позволяя объявить о своей победе.
— Живой... — на выдохе произношу я, не знаю, разумно ли думать об этом, была ли малейшая вероятность, что исход подобного боя мог быть летальным, но это все, о чем я могла думать. Он жив, относительно здоров и это главное!
— Да куда-ж он денется! — ворчит Боря и ставит передо мной кружку горячего шоколада. — Вижу, тебе есть, что праздновать. — ухмыляется и подмигнув мне, уходит. Я слабо улыбаюсь и облегченно вздыхаю.
— Хвала Всевышнему!
Он одержал победу! И это самое главное. Наконец я смогла выбросить все страхи и переживания, голова немного прояснилась и даже дышать стало легче. Не было того тяжелого груза на душе и странного чувства сжимающего грудь. Я набрала номер Альви, потому что не могла перестать думать о Мансуре, да, бой он выиграл, живым выбрался, но пострадал ведь. Он был ранен и истекал кровью. В телефоне послышались длительные гудки, казалось, будто Альви нарочно не брал трубку и от этих мыслей во мне вспыхивала ярость, а затем я тут же одергивала себя, ведь там скорее всего не до меня. Он просто занят. Не успела я разочарованно сбросить звонок, как послышался уставший, но довольно веселый голос друга.
— Элона? — негромко произнёс он мое имя, я тут же спохватилась и напрочь забыв обо всем, забросала его вопросами о Мансуре.
— Как он? С ним все в порядке? Вы вызвали скорую? Или нет... наверное, нельзя... это ведь противозаконно... А врача? У вас там есть хоть кто-то, кто может оказать ему первую помощь?
— Я как раз этим занимаюсь, Элон, вот только ты мне мешаешь! — злясь проговорил Альви. Я застыла. Он сейчас с ним.
— Он рядом? — тихо спросила я. Альви некоторое время молчал, в телефоне послышался второй голос и я безошибочно знала, кому он принадлежит.
— Хорошо... если ты в порядке, я вернусь в зал. — сказал Альви. Это было адресовано не мне, но я все равно прильнула к телефону и впитывала каждый звук по ту сторону. Послышался противный скрежет двери, а затем и громкий хлопок. И я поняла, что Альви ушел.
— Ангел? — негромкий, хриплый голос взбудоражил мое сознание.
— Как ты? — тихо спросила я, борясь со смущением.
— Теперь хорошо... — проговорил он. — я боялся упасть в грязь лицом перед тобой... — усмехнулся он невесело.
— Ты же не знал, что я буду... видеть это.
— Нет, я знал, что ты не будешь сидеть сложа руки. Влюбленные девушки порой слишком предсказуемы.
— Ты так уверен в этом? — с вызовом спросила я.
— Это понял даже твой дружок... — имея ввиду Альви, сказал он. — ты не можешь скрыть свои чувства, но не хочешь и признавать их. Когда же ты сдашься, мой ангел? Когда перестанешь мучать нас обоих? — я молчала. Слова застряли где-то в горле, бабочки в животе вновь зашевелились, но я с трудом сдерживала их от полета. Нельзя уходить в этого человека с головой, нельзя расцветать после каждого красивого слова.
— Я рада, что с тобой не случилось беды... — решила сменить тему. — пожалуйста... Мансур, не заставляй своих родных снова проходить через это. Я уверена, что им невыносимо больно видеть, как кто-то причиняет тебе боль.
— За меня некому болеть, кроме тебя, ангел... — едва слышно проговорил он и я замолчала. — и некому любить меня, кроме тебя. — я все молчала. Было много ответов на его слова, но ни один не был правдой. А врать я устала, да и не умела толком.
— Почему ты так убежден в этом? — только спросила я. Я не могла сказать, что веду себя
слишком влюбленно и несдержанно, я могла контролировать свои эмоции, да, порой мои переживания выдавали меня с головой, но не настолько, чтобы он был так уверен в моей любви к нему.
— Потому, что я ни с чем не спутаю это... да, признаю, что меня вообще сложно любить, но ты... ты первый человек, который заставил меня поверить, что это возможно. — как же он ошибался. Разве сложно было его полюбить? Это случилось так быстро, так незаметно и... с такой силой, что она до сих пор пугает меня.
— Береги себя... — произнесла я, затолкав мысли о своей любви подальше. — не причиняй себе боль. Пожалуйста... обратись к хорошему врачу, пусть он осмотрит тебя. Возможно, у тебя есть ушибы или трещины. Тебе надо сделать рентген, ты мог получить серьезные травмы. Будет замечательно, если ты прямо сейчас поедешь в больницу.
— Я сделаю это только при одном условии, ангел... — я почувствовала, как он хитро улыбнулся и мои губы непроизвольно растянулись в улыбке. Знаю же, чего он хочет.
— Не проси о том, что я не могу дать тебе сейчас. — попросила я.
— Ты хотя бы можешь признать, что я не безразличен тебе. — я тяжело вздохнула.
— Не безразличен... — тихо призналась. — даже больше, чем мне хотелось бы... — снова почувствовала его улыбку. — Ты пойдешь к врачу?
— После этих слов я стану рабом твоих желаний. — весело пропел Мансур и я не сдержалась от смеха.
— Оу, совсем непохоже на чеченский темперамент.
— Ты только никому не говори...
— Боишься за свою репутацию?
— Думаю, эта романтическая ересь не вписывается в мой образ. — я негромко рассмеялась и сморгнула слезы застывшие в уголках глаз. — Я так хочу увидеть тебя сейчас... — замерла на полувдохе и нервно прикусила нижнюю губу.
«Я тоже!» — хочу сказать, но не могу, боюсь. Вместо это я нажимаю на кнопку отбоя и допив свой горячий шоколад, покидаю кондитерскую Борю, даже не попрощавшись с ним. Мои мысли унесли меня в водоворот незнакомых эмоций, бабочки в животе давно расправили крылья и внутри приятно щекочет, после каждого взмаха крыла, улыбка на моем лице кажется мне загадочной, потому что не знаю ей причину, а гулкое сердцебиение не было мне в новинку. Все было так странно, так необычно и чертовски прекрасно. Это делало меня счастливой и живой. Я не следовала никаким правилам, не подвергала себя запретам, я просто прислушивалась к своему внутреннему я, к той Элоне, которая мечтала влюбиться и совершать безумства, не боясь реакции отца или разочарования братьев. Но та «я», к которой все привыкли, к которой привыкла я, не позволяла мне расправить крылья и быть той кем я хотела быть.
Я пришла домой ближе к вечеру, за столом сидел отец, а братьев дома не было. Тишину нарушали мои неуверенные шаги по деревянному полу, а затем и властный голос отца.
— Где. Ты. Была? — всего три слова, каждое из которых он выделил с особой злостью, сдерживаемой силой своего самообладания.
— Я... — голос охрип от страха и откашлявшись, попробовала ответить еще раз. — у меня сегодня был выходной... поэтому я немного прогулялась и... пошла в одно заведение... это всего лишь маленькая кондитерская. Там... очень вкусные десерты и мы с подругами...
— Где она находится? — отец переводит на меня взгляд и я почувствовала себя сидящей на пороховой бочке, которая может взорваться в любой момент.
— На окраине города... — произнесла еле слышно, тошнота начала подкатывать к горлу, руки вдруг ослабли и сумка выпала из рук. Отец с грохотом поставил кружку на стол и я вздрогнула.
— Кого из нас ты спросила? — продолжал он. Я сглотнула подступивший ком и часто заморгала. — Меня? — громче сказал он. — Своих братьев? — перешел на крик. И слезы хлынули из глаз. Нас прервал звук ключа проворачиваемого в замочной скважине, дверь открылась, а затем негромко захлопнулась следом. В гостиной появился Умар и взволнованно взглянул сначала на меня, потом на отца.
— Что тут происходит? — встревоженно спросил он.
— Это я должен спрашивать у тебя. Ты хотя бы имеешь представление, где шляется твоя сестра? — слова колючей проволокой сворачивали душу, я до крови кусала себя за щеки и пыталась не зарыдать в голос.
— Что ты такое говоришь, отец? — зарычал Умар, так что даже отец недовольно поджал губы. Брат терпеть не мог, когда кто-то доводил меня до слез, он никогда не разбирался виновата ли я, всегда рвался в бой, чтобы защитить, даже если от отца.
— Спроси у нее! — закричал отец, заставляя меня зажмурить глаза. — Она явилась домой в семь часов вечера в свой выходной день! Спроси, где она была!
— Я прекрасно знаю, где она была. — твёрдо произнёс Умар, глядя прямо в глаза отца. Я удивленно уставилась на него, в то время, как он говорил неправду, чтобы защитить меня от гнева папы. — Более того, Элона позвонила мне и предупредила, что задержится.
Отец несколько секунд сканировал нас взглядом, словно пытаясь поймать на лжи, ярость застелившая его глаза, понемногу растворилась и острые черты лица слегка смягчились.
— Братья должны быть в курсе твоих передвижений, всегда! — со сталью в голосе проговорил он и удалился, оставив нас с Умаром одних. Брат притянул меня к себе и тут же заключил в объятия, я спрятала голову у него на плече и тихо заплакала.
— Я была в кондитерской на окраине города, — негромко призналась я и почувствовала, как тело брата тут же напряглось. — там работает дядя Боря, он очень добрый человек Умар и мы с Диной иногда после пар ходим туда, посидим часок и поедем домой. Ничего плохого мы не делали, никогда, Умар, я клянусь.
— Я знаю, малая, успокойся. Я доверяю тебе больше, чем самому себе. — похлопывая меня по плечу, сказал брат. — Но, если уж ты собираешься туда нагрянуть, то всегда сообщай мне об этом. Чтобы я был наготове в любую секунду сорваться к тебе, а еще лучше, меньше туда ходи.
— Спасибо, Умар, — проговорила я, отстраняясь. — я так испугалась гнева отца.
— Пока я жив, никто и никогда не причинит тебе вреда, обещаю тебе.
Я верила ему. И всегда знала, что мои братья единственная надёжная опора в моей жизни. И пусть быть для них достойной и любимой сестрой не всегда легко, пусть ради них я много раз отказывала себе в своих желаниях, но жертвы никогда не бывают легкими, а взаимен я получила то, чего не было у половины женщин этого мира. Я в этом уверена. Такой любви, которую я получила от своей семьи, мир повидал немного, женщины повидали мало, но я видела её и знала ей цену.
В тот вечер отец больше со мной не заговорил и в последующие несколько дней тоже. Ни когда я звала его поесть, ни когда приносила ему четки и Коран или готовила ему одежду на следующий день. Он игнорировал меня и это очень сильно огорчало меня. Я проклинала себя за слабость, которой поддалась в тот день, когда не предупредив никого вышла из дома, злилась на себя за то, что ради Мансура впервые подвела доверие семьи. И раздумывая об этом, я шагала в сторону своего университета ранним утром.
— И снова ты не замечаешь меня, ангел. — пронзительный низкий голос прогремел слева от меня, я остановилась и сделав глубокий вдох, обернулась. Мансур закрыл дверь своего авто и шагнул в мою сторону. Его лицо было в синяках и ссадинах, на лбу лейкопластырь, а рука, которой он держал кастету, обмотана бинтом. И несмотря на это свое состояние, он не переставал быть красивым в моих глазах.
— Как ты себя чувствуешь? — негромко спросила я, когда он оказался достаточно близко, чтобы расслышать меня.
— Лучше и быть не может, —широко улыбнулся он.
— Разве это того стоило? — он без лишних слов понял о чем я говорю и усмехнулся.
— Стоило. Ведь в тот день я одержал две победы. — широкая улыбка вновь расплылась на его красивом лице. — Своего соперника я сбил с ног и покорил твое сердце... — «уже давно», хотелось мне бросить с усмешкой, но я не могла. Не могла заставить себя.
— Ты был у докт... — я осеклась на полуслове, увидев, как пассажирская дверь его машины открылась и из нее вышла девушка. Карина! Я сомкнула губы и сжимая челюсти до боли, перевела взгляд на наблюдающего за мной Мансура, он не проронил ни слова, не счел себя обязанным что-то мне объяснять и был в этом прав. Карина подошла к нам ближе, её взгляд не был полон дружелюбия, как в нашу предыдущую встречу, она видела во мне мишень, соперницу, которая могла положить глаз на то, что она считала своим, но ошиблась. Я не была ей соперницей, попросту не считала достойным себя бороться за чье-то внимание.
— Мне пора на занятия. — проговорила я, отступая и кивком здороваясь с девушкой.
— Элонка, ты наверное уже в курсе, что Мансур одержал яркую победу в своем последнем бою... — прощебетала девушка, обхватывая мужчину за спину рукой и прижимаясь к нему с боку. Я громко сглотнула и перевела взгляд на лицо Мансура, которое в какую-то долю секунды сморщилось, малейший признак боли, который я бы упустила, если бы не была так сосредоточена на его лице и его реакции. В голове тут же всплыл обрывок воспоминаний, когда то чудовище наносило ему сокрушительные удары по его груди и ребрам, Карина сама того не осознавая причиняла ему боль, но почему Мансур это терпел?
— Да... поздравляю... — обратилась я к нему.
— Поздравлений будет мало. — хитро улыбнувшись, девушка лишь сильнее прильнула к нему, в этот раз Мансур яростно вспыхнув глазами, выдохнул. Увидев гримасу боли на его лице, я неосознанно выкрикнула:
— Острожно! — оба опешив, посмотрели на меня и я успокоившись, обратилась к Мансуру. — Ты в порядке? — уголки его губ слегка дергаются вверх и я тут же прихожу в себя, растерянно смотрю на него, а затем на удивленную девушку. — Я опаздываю... — бормочу негромко и развернувшись почти убегаю от них, но Карина вновь окликает меня и я остановившись, поворачиваю голову, замечая в эту секунду, как Мансур яростно отталкивает от себя девушку.
— Мы устраиваем вечер в честь победы Мансура, завтра после пар приходи в ресторан «Парус». — я выдавила из себя улыбку, стараясь не думать о том, что она приглашала меня от имени их пары так, словно они были вместе, словно этот вечер был их общей затей, и ревность больно кольнула меня в самое сердце.
— Извини, Карин, но на такие мероприятия я не хожу.
— Нет-нет, ты не поняла... — тут же исправилась Карина. — это будет вечер в чеченском стиле, там будет только чеченская молодежь. Шикарные столы, музыканты и лезгинка, как вы и любите. Возможно, тебе будет некомфортно, но не волнуйся, я буду рядом! — натянуто улыбнулась она.
«- А, что же ты потеряла на чеченском вечере?» - вертелся на языке вопрос, но я вовремя прикусила язык. Было ясно, что Карина будет королевой этого бала.
— Я подумаю. — улыбнулась я одними лишь губами.
Весь день, а затем и всю ночь я думала о приглашении Карины. Я не могла забыть, как надменно она смотрела на меня и с каким пафосом говорила о том, что приглашает меня на вечер в чеченском стиле. И меня злит тот факт, что на таком вечере гостьей являлась я, та, которая не понаслышке знает, что такое чертов вечер в чеченском стиле! Это кто, кого и куда приглашает?! Я была в бешенстве.
Конечно, я не собираюсь отплясывать там лезгинку. Карина может и не знает, но для чеченских девушек мало того, чтобы вечер был в чеченском стиле, даже у себя на родине, мы не ходим на мероприятия, которые не имеют к нам прямого отношения или же без сопровождения. Плясать среди абсолютно незнакомых людей, с чужими мужчинами - это не «вечер в чеченском стиле». По нашему, это когда на такой вечер собираются люди, празднуют определенное событие, которое принесло им общую радость. Быть может это свадьба и все знакомые, родственники, друзья собираются в одном доме, чтобы поздравить его хозяина и разделить с ним его радость, или же молодые люди, которые нашли повод для веселья, приглашают тех, кого сами считают нужным, чтобы красиво и весело провести время, а девушки, как правило в такие места приходят либо с сопровождением, либо эти люди являются им настолько близкими, что в сопровождении они и не нуждаются. То, о чем говорила Карина не вписывалось ни в одно из логичных и допустимых поводов, чтобы я присутствовала там и веселилась. Поэтому, я приняла единственное и, как я тогда думала, верное решение. И это решение вновь ставило под удар доверие моей семьи. Я не собиралась делать что-то, что бросило бы тень на мою честь или же на честь моих отца и братьев, но точно знала, что это недопустимо в пределах дозволенного мне ими. Я вновь перешагивала, через эти запреты из-за Мансура и в моей голове всплыл вопрос, который дал звонкую пощечину моему подсознанию: «Как далеко ты пойдешь ради него?», а страшнее этого вопроса было то, что у меня не было ответа на него.

☜♡☞

Ассаламу алейкум, девочки, всем доброго времени суток.💕
Я в спешке закидываю вам главу, которую только сейчас дописала, проверила на грамматические ошибки, правда, в эйфории от своей главы, я не все замечаю и вижу. Поэтому, не судите строго и указывайте на мои ошибки.
Я безмерно люблю вас и радуюсь, как ребенок шоколадке, когда вы оставляете хоть какие-нибудь отзывы и комментарии про свои впечатления, и это меня вдохновляет на написание следующей главы.
Люблю вас, девочки, и рада, что мы есть друг у друга в этом маленьком сообществе ❤️