Кофе и молоко.

17

  Эрен очнулся не сразу. Он долгое время словно бы стоял на краю своего сознания. Он мог сорваться в бездонную пропасть в любой момент, но, переборов себя, открыл глаза. Веки налились свинцом — поднимать их было настоящей пыткой. Но когда зеленые глаза с болью осмотрелись вокруг, посылая в еще спящий мозг сигналы, предупреждающие об опасности, Эрен сразу же пришел в себя, вздрогнув от столь беспощадного осознания. Ведь это все... Не сон.

Сначала он был словно в каком-то коконе — без света, тепла, кислорода. Его окружала полнейшая темнота, сгущающаяся вокруг. Йегер нахмурился — между бровей и на лбу пролегла морщинка, губы искривились от беспощадной боли. Но когда глаза открылись, Йегер сразу узнал помещение, из которого и начал свой побег. Полнейшая, абсолютная темнота сменилась ярким белым светом, что бил в глаза, заставляя Эрена раз за разом морщиться и моргать, пытаясь привыкнуть к лампе, висящей на потолке, что обильно освещала помещение.

Он был привязан к кровати, как и в первый, и во второй раз. Все тело ломило от одного, даже самого аккуратного, движения. Парень попытался пошевелить руками и ногами, но скривился от новой порции боли. Запястья вновь затекли, а во рту, кроме всего прочего, был кляп. Краем глаза Йегер заметил на руках красные потертости от веревок. В горле ужасно саднило, во рту накопилась мерзкая слюна. Эрен проглотил ее, поморщившись.

В его голове сразу же возникли мысли о том, что он не может быть здесь один. Такой поворот событий не мог случится — Эрен совершенно точно помнил, как он провалился куда-то вниз, когда вновь увидел ту сумасшедшую... В голове одна за другой начали вспыхивать картинки — обрывки некоторых воспоминаний...

Помнит снег. Холод.

Всеми силами Эрен постарался заставить свои глаза осмотреть помещение в поисках людей... Внезапно в нос ему ударил ранее незамеченный мерзкий запах. Йегер невольно задержал дыхание.

Сначала он взглядом наткнулся на... Кровавую, большую лужу, в которой лежал... Леви. Тихий вскрик. Йегер прищурил глаза. Наваждение не исчезло. Эрен широко раскрыл глаза и помотал головой — нет! Страх заполонил его тело. В носу защипало и запекло. Парень интенсивно начал моргать. И тут же силуэт Аккермана превратился в силуэт блондина. Армин, кажется... Эрен мгновенно вспыхнул — он просто ничего не понимал.

«Что за...» — попытался произнести Эрен, но получилось лишь тихое, неразборчивое мычание. Йегер замер — на глаза навернулись слезы, которые показывали все настоящие эмоции парня.

Вокруг обездвиженного Йегера сгущалась тишина — она была густой, непролазной, непроглядной, до безумия ужасной.

Откуда-то справа послышалось тихое дыхание.

Оглянувшись, он вдруг наткнулся на взгляд карих глаз:

— Очнулся? — ледяной голос заставил парня вздрогнуть. Он узнал Ханжи без труда. Ненависть разлилась по телу. На лбу выступили маленькие, прозрачные бусинки пота. Внутри что-то сломалось.

Вновь воцарилась тишина.

Эрен словно в замедленной съемке наблюдал, как Зое начала медленно приближаться к нему — в ее руках был неизменный нож. На ее лице, — кто бы сомневался, — играла злобная, но при этом до ужаса довольная усмешка. Она словно бы говорила, что она — победитель, а что проигравшего ждет неминуемая, страшная кара, именуемая смертью.

Девушка запрыгнула на кровать. Она прогнулась под тяжестью двух тел. Зое забралась на Йегера, устроившись поудобнее на животе парня. Теперь по щекам потекли слезы, лицо исказила гримаса боли, Эрен сам начал извиваться под Ханжи, ведь она самолично «рисовала» на животе парня неведомые никому узоры.

Зое игнорировала любые действия парня, лишь глядя ему прямо в глаза. Это дейсствовало подобно гипнозу — Йегер действительно прекратил вырываться, двигаться — понял, что это бесполезно. Карие глаза столкнулись с зелеными. Искаженное от боли, страданий, страха и отчаяния лицо противоречило довольному и умиротворенному.

— Успокоился? — вновь спросила Ханжи.

А потом она убрала изо рта русоволосого кляп. Эрен почувствовал, как до его щеки дотронулись горячие, шершавые пальцы и он невольно сглотнул вновь накопившуюся мерзкую слюну. Когда вонючая тряпка была убрана ото рта и отброшена куда-то в сторону, парню почудилось, что он заново родился — сделать глоток воздуха, пускай и застоявшегося и, буквально, «умершего», было сейчас самым приятным чувством.

Йегер вновь уставился на Ханжи — она не будет столь отрешенной. Эрен был прав — ее спокойствие действительно длилось недолго:

— Что за плохо организованный побег?! — истеричный смех прорвал тишину, и девушка со всей силы ударила зеленоглазого кулаком в живот. Тот чуть не задохнулся — неожиданный удар вывел парня из строя, и воздух словно закончился в этом помещении. Йегер широко открыл глаза, словно надеясь, что ему это как-то поможет справиться с затопившей его болью. Парень почувствовал, как во рту скапливается кровь, и он начал кашлять, вновь задыхаясь и захлебываясь собственной кровью.

— Тварь... — Эрен уставился на сумасшедшую. Услышав это, Ханжи злобно блеснула глазами из-за толстых стекол очков. Затем ее вкрадчивый шепот разнесся по комнате, и по коже парня побежали мурашки — страх, этот липкий страх проснулся, еще давным-давно поселившись в его голове, что-то кричащий:

— Захотел позлить меня, зеленоглазик? А ты знаешь, что ровно через одну минуту я зарежу тебя на глазах у Аккермана? — Она криво усмехнулась, приставляя к шее парня острие ножа. Время словно бы остановилось. Йегеру показалось, что по щелчку его пальцев время или побежит вперед, или унесется прочь назад, или замрет на месте, более никогда не двигаясь с этой мертвой точки. Парня начало трясти — он не верил. Он был готов принять участь смертника, вздумавшего «играть с огнем». Вздумавшего замахиваться на тех, кто уничтожит его самого одним хлопком в ладоши. На тех, кто мог испепелить его одним своим мертвым и одновременно убивающим взглядом. Тот сглотнул и широко раскрыл глаза:

— Он... И вправду здесь? — Йегер решил заговорить очкастую.

И, черт, Эрен понял, что у него есть надежда. Если Леви... Черт, ведь он пришел, а сейчас, наверное... Черт, нельзя думать об этом.

— О, да-а, и ты, вероятно, знаешь, из-за кого. — Та понимающе улыбнулась. — Вот только, в тот момент, когда он со своим дружком переступил порог этого здания, он подписал себе смертный приговор. Потому что едва он придет сюда... Точно! — девушка вдруг хлопнула в ладоши и коротко рассмеялась, что-то предвкушая. — Наоборот! Я буду убивать его на твоих глазах!

— Зачем?.. — парень невольно вновь перешел на шепот, и держался изо всех сил, дабы не закричать в голос. — Что он тебе сделал? Что он сделал Вам?! За что вы хотите убить его?! — кровь бурлила, стучала и разрывала барабанные перепонки. Голос срывался на крик. Горло саднило. Слезы катились по щекам, оставляя за собой прозрачные следы слез. И боль. Боль, что никуда не девалась ни на секунду. Боль. Боль. Боль-боль-боль-боль-боль.

— Хочешь послушать эту душещипательную историю? — сумасшедшая злобно улыбнулась. — Так вот — он занял у нас большую сумму. И сбежал. — ее голос и взгляд стали ледяными. — А мы не могли ничего сделать, ибо он слишком хорошо умеет скрывать свои следы, засранец. Как же мы ненавидим его! — голос девушки стал слегка срываться от накативших воспоминаний и злости. — Сначала прибрал к рукам те деньги, которые мы одолжили ему. Потом втерся к нам в доверие, а уже потом... Он забрал все наши деньги, которые должны были идти на... — Зое осекалась, вспомнив, что говорит лишь с «зеленоглазиком». — В общем, мы не прощаем должников. А тем более — должников-предателей.

Девушка приблизилась к Эрену и задрала тому футболку, нажимая кончиком ножа на живот. Болезненный импульс прошелся по всему телу, и парень, чувствуя, что не может больше сдерживаться, закричал изо всех сил.

Ханжи лишь предвкушающе облизнулась — пока Аккерман задерживается, можно и поиздеваться.