Искупление Атлантиды.Дэй Алисия

Глава 35

  Национальный Парк Йеллоустоуна, Штаб-квартира

Аларик материализовался из тумана в тени дерева, скрытый от восхода солнца. Он хотел, нет, нуждался в минуте покоя, прежде чем они увидят его. Минута, чтобы подготовиться к новой встрече с ней.
Квинн.
После стольких долгих лет целибата, в течение которых Аларик жертвовал своими потребностями ради своего народа, Кили, женщина-археолог и чтец предметов, обнаружила горькую правду. Посейдон никогда не приказывал соблюдать целибат своим жрецам. Даже Верховным Жрецам, от которых требовалось намного больше.
Группа старейшин, в отчаянной попытке спасти Атлантиду от разрушения, призвала жрецов к целомудрию. Это все, что они знали до настоящего момента. «Как» и «почему» осталось загадкой. Зато известно «когда»: приблизительно восемь тысяч лет назад. Нерей был Верховным Жрецом, а Зелия – его женой.
Жена.
У Аларика перехватило дыхание. Он сразу подумал о реакции Квинн на это слово и не мог сдержать улыбку, расползающуюся по лицу. Лидер повстанцев, да. Воительница, конечно. Блестящий стратег, без вопросов.
Но жена?
Слегка зашуршали листья, и Аларик напрягся, зная, что зачарованные оборотни бродят в лесу. Он собрался с силами и приготовился. Однако, вовсе не зачарованный волк-оборотень выскочил из-за деревьев и приземлился перед ним с легкостью, несмотря на огромные размеры. Это был Джек.
Ухмылка блеснула в раскосых глазах тигра, и он издал глубокий, урчащий звук, который глупец, возможно, ошибочно принял бы за мурлыканье. И потерял бы руку вскоре после этого.
Аларик склонил голову.
– Джек. Всегда... занятно видеть тебя.
Тигр оскалил зубы, на что Аларик повел бровью.
– Теперь, ребята, играйте по правилам, – сказала Квинн, появляясь из леса с противоположной от Джека стороны. Аларик повернулся, чтобы посмотреть на нее, и остальной мир исчез.
– Здравствуй, Квинн. Эта игра длится уже слишком долго, – он гордился, что сохранил спокойный тон. Гордился еще больше тем, что не схватил и не похитил ее, унеся туда, где никто и никогда не нашел их.
В место, где никто ничего от них не потребует. Где нет обязанностей.
Место, существующее только в фантазиях.
– Привет, Аларик, – сказала она, и хриплый звук ее голоса откликнулся в каждом нервном окончании его тела. Энергия жреца вспыхнула горячо и ярко. Он хотел вызвать водопад, грозу, цунами и положить это все к ее ногам.
Джек зарычал и наотмашь ударил лапой по молодому деревцу, содрав большую часть коры.
– Я не думаю, что Лукас это оценит, – нахмурилась Квинн. – Джек, пожалуйста, подожди нас в штаб-квартире.
Джек снова зарычал. Квинн смерила его тяжелым взглядом, стальную твердость которого испытать на себе решался не каждый. Неудивительно, что ее считали хорошим лидером. Мужчины и женщины были готовы умереть за нее.
Умирали за нее.
Она хранила их всех в душе.
Тигр повернулся с такой силой, что его хвост со свистом хлестнул Аларика по ногам, а затем не спеша направился к гигантскому бревенчатому дому – штаб-квартире Лукаса. Пересекая поляну между деревьями и домом, Джек плавно поменял форму в одном большом прыжке. За несколько секунд вместо тигра появился полностью одетый человек.
– А он мастер превращений, – заметил Аларик, услышав бессмысленную глупость своих слов, едва произнес их.
Она лишь кивнула.
– Ты ему не нравишься, – сказала она резко. Квинн расправлялась с большинством затруднений с присущей ей прямотой.
– Джек думает, что я сохну по тебе, и хочет меня себе в пару.
Аларик замер в смертельном безмолвии.
– А что думаешь ты? – выдохнул он, когда смог говорить.
– В одном Джек прав, а в другом – ошибается, – Квинн пожала плечами. – Я сохну по тебе, но я ему не пара. Человеческая часть его души заботится обо мне, но кошачья – равнодушна. Джек хороший друг, но этого, определенно, не достаточно для серьезных отношений. Женщину, предназначенную ему в пару, должны желать обе половины его души, только тогда их ждет истинное счастье.
– Ты веришь в это? – спросил он. – Истинное счастье?
Квинн посмотрела в глаза Аларику, и он провалился, утопая в густой, тягучей темноте ее глаз.
– Я верила, – она задумалась. – Однажды, давным-давно.
– Твоя сестра Райли счастлива с Конланом, – не отступал Аларик. – Скоро они будут править Атлантидой вместе с сыном под боком.
– Я все еще не видела своего племянника, – тень боли прорезала лицо Квинн. – Расскажи мне о нем. Об Эйдане. С ним все в порядке?
Аларик кивнул, отвечая:
– Он здоровый, хорошо сложенный, сильный духом парень. Эйдан, безусловно, сын своих родителей.
– Я надеялась на это, – Квинн улыбнулась. – Для Райли. Она заслуживает счастья. Но как может быть счастлива правящая семья, когда Атлантида на грани войны?
– Война. Ты думаешь дойдет до этого? – нахмурился Аларик.
– А как же иначе? Мы стоим на пороге мирового господства. Если эксперименты ученых будут успешны, вся планета станет кормушкой для вампиров. Пока кто-то не остановит их.
– Почему этим кем-то постоянно должна быть ты? – Аларик коснулся ее лица, и вихрь чистого желания пронесся сквозь него, просто от ощущения кожи ее щеки под пальцами.
Она прижалась к его руке, дрожа, как испуганная лань. Но это была Квинн, если она и была когда-либо действительно испугана, Аларик ни разу этого не видел. Возможно, она дрожала от удовольствия, доставленного его прикосновением. Эта идея согрела его, но Квинн так и не ответила на вопрос.
– Почему ты? – повторил он, заставляя себя спросить, зная ответ и не желая его слышать.
Квинн закрыла глаза и, повернувшись, коснулась его ладони нежнейшим из поцелуев.
– Кто еще? – прошептала она. – Ответь мне, Аларик. Если не я, не ты, то кто еще? Мы будем безучастны, пока наш мир разрушается?
– Ты можешь вернуться в Атлантиду со мной. Вампиры никогда не достанут нас там, – выдавил он, зная, что это бесполезно. Понимая, что совсем не этого он хотел бы для Квинн. Осознавая, что его предложение не осуществимо. Он не станет сидеть сложа руки, зная, что в это время мир умирает.
Никогда.
Квинн тоже понимала это и, чуть отодвинувшись, улыбнулась.
– И Аларик «играл на скрипке»,* когда горел Рим, – продекламировала она. – Что-то я не могу себе этого представить.
– Желания иногда сбываются.
– Да? – Квинн смотрела вдаль, и он хотел бы знать, что она видела там, в темных глубинах своего разума. – Мои нет. Мои мечты прошли бесследно.
– Обет целибата – выпалил Аларик – Это была ложь.
Она медленно подняла голову, и внезапно страсть, смешанная с надеждой, вспыхнула в ее глазах так ярко, что ему захотелось кричать. Но затем глаза Квинн затуманились, и она отвернулась.
– Даже если так. Мои доводы не изменились. У нас нет времени обсуждать это сейчас, пока твой друг в опасности.
Она повернулась, чтобы уйти вслед за Джеком, но Аларик не мог вынести неопределенности.
– А потом? – Он поймал Квинн за руку и притянул к себе. – Ты хотя бы выслушаешь меня?
Она пристально смотрела на него в течение очень долгого времени, но в итоге кивнула.
– После. Сейчас мы должны действовать. Я, кажется, догадываюсь, в каком направлении они пошли.
_________
*«Нерон играл на скрипке, когда горел Рим».
В английском языке этот миф передан, конечно, с помощью слова fiddle (Nero fiddled while Rome burned).
Мы-то с вами знаем, что Нерон не мог играть на скрипке в 64 году до н.э. хотя бы потому, что ее тогда просто не было. Она появилась примерно пятнадцать веков спустя.