Моя строптивая Омега [Larry Stylison]

Глава 13.2

//исправляем ошибки хх

— Ах, братец, братец! — обратился к нему Форт с порога. — Не пойму, как ты мог так вырядиться. — Он тяжело вздохнул. — Ты и в самом деле не знаешь, где Зейни?

Глядя в его открытое, встревоженное лицо, омега понял, как трудно будет солгать. Пришлось собрать все душевные силы.

— В самом деле не знаю, Форт. Я думал, он в безопасности, с Лиамом.

— В безопасности он будет только дома! — отрезал брат. — Подумать только, взял и сбежал к альфе! Страшно подумать, что скажут люди!

— Наверное, Зейни был в полном отчаянии, — предположил Луи, на собственном опыте знавший, что чаще всего говорят люди. — Он ни за что не пошел бы на такое, не будь в опасности.

— Я одного не могу понять: почему он не вернулся домой и не попросил помощи у своих близких? Отец сумел бы уберечь его и ребенка от любой опасности.

— Вероятно, ты прав, — осторожно начал омега, — но не забывай, Зейни всегда любил Лиама. В трудную минуту мы бросаемся к тому, кто нам всего дороже.

— Бросаемся! — хмыкнул Форт. — Лучше не скажешь! Сбежал, можно сказать, в одном белье, с грудным ребенком холодной осенью! И к кому? К человеку, с которым флиртовал когда-то давно! Нет, я склонен думать, что брат и в самом деле обезумел. Куда катится этот мир?

Вторично услышав эту фразу, Луи едва не засмеялся.

— Форт, ты рассуждаешь так, словно Зейни вообще не способен на разумные поступки. Хорошо ты знаешь Генри Вернема? Он выиграл дело об опекунских правах, но что он собой представляет? Допустим, он что-нибудь задумал...

— Луи, ради Бога, прекрати нести вздор! Генри Вернем, конечно, способен на все, но чтобы он осмелился причинить вред кому-то из Томлинсонов?.. Это подлец, но не глупец — в точности как и его брат.

— Подлец, как и его брат... — повторил омега. — Тогда почему же ты не протестовал, когда Зейни выходил за сэра Уильяма?

— Он имел полное право сам выбрать себе мужа.

— Сам?! Форт, очнись! Его выбрал отец!

— Отец? — Он от души расхохотался. — Ты понятия не имеешь, каких усилий мне стоит подыскать себе пару, чтобы пришлась ему по вкусу! Та недостаточно богата, а этот не вполне родовит. Отец просто не замечает людишек вроде Вернемов. И ты утверждаешь, что он выбрал сэра Уильяма Зейни в мужья?

— А ты утверждаешь, что его выбрала сам Зейни? За какие достоинства?

— Не знаю и знать не хочу, — отмахнулся брат. — Меня это не касается. Возможно, его прельстили деньги, которых у Лиама едва хватает на мундир, или титул, которого у него, можно сказать, нет совсем.

Луи захотелось влепить ему оплеуху. Как нередко случалось, Форт был глух ко всему, что не желал знать.

— Послушай, Зейни вышел за сэра Уильяма по настоянию отца. Он всегда любил Лиама, с титулом или без, не говоря уже о деньгах. Он ушел бы к нему и босым по снегу!

— Не верю, чтобы отец решил породниться с Вернемами.

— Еще как решил! Он и меня толкал в их семейство!

— Только потому, что этот хорек, Генри, нашел дорогу к тебе в постель.

У Луи опустились руки. Он все же лелеял надежду, что в глубине души Форт не верит в его интрижку с Вер-немом. Но альфа верил, и все попытки переубедить его были тщетны. Чтобы обелить себя, требовалось опорочить отца, а этого Форт ни за что не допустит.

Омега решил сменить тему. Поначалу он верил, что его несчастье — всего лишь каприз судьбы, но постепенно понял, что оно — часть жуткого целого, прямое следствие каких-то неизвестных ему обстоятельств. Если выяснить, что это за обстоятельства, быть может, удастся помочь, если не себе, то брату.

— Форт, что ты говорил насчет состояния сэра Уильяма? Разве он был по-настоящему богат?

— Да уж не беден! Хотя состояние, нажитое таким манером, немногого стоит.

— Каким манером?

Но Форт уже отвлекся. На лице его, пока он рассматривал Луи, возникло страдальческое выражение.

— Ну и наряд! Если не хочешь, чтобы отец сорвал с тебя эти тряпки, переоденься во что-нибудь благопристойное. Сейчас я распоряжусь.

— Постой! Одежда ничего не изменит. Ты лучше скажи, каким манером Уильям Вернем добыл состояние.

— Странно, что ты не знаешь. По-моему, всем известно, как он разбогател, — выслеживал сторонников движения якобитов, собирал доказательства, а потом вымогал деньги за то, что их утаит. Некоторым это обошлось весьма недешево.

То же самое говорил и Зейни, но этот экскурс в историю никак не помогал объяснению недавних событий. Омега прошел к окну. За ним открывался вид на садик, отделенный от других домов плотной стеной деревьев. По садику кто-то прохаживался — вероятно, караульный. О бегстве через окно приходилось забыть.