Моя строптивая Омега [Larry Stylison]

Глава 6.2

  Беглецы поели, причем Зейни — неохотно и безо всякого аппетита.
— Отцу довольно будет одного взгляда, чтобы раскрыть наш обман, — сказал он, нервно вертя вилку.
— Совсем необязательно, — заверил Гарри. — Человек видит то, во что он верит. Напустите на себя глуповатый вид — и в вашем наряде смело можете столкнуться с графом лицом к лицу. Поверьте, он не удостоит вас и взглядом.
— Не лучше ли укрыться здесь, а Лиама вызвать письмом?
— Нет, совсем не лучше. По словам Найла, на постоялых дворах происходят регулярные проверки. А история, выдуманная вашим отцом? Он мог довести ее и до сведения вашего нареченного. Допустим, тот поверил...
— Никогда!
— Нельзя исключать такую возможность. Майор Пейн должен лично увидеть вас, чтобы убедиться в лживости слухов.
— Если Лиаму уже наболтали о безумии Зейни, за ним наверняка следят, да и Мейденхед окружен кольцом стражи, — сказал Лувис.
— Ну и пусть, ведь ищут-то совсем другую компанию. Я буду вашей козырной картой. Офицер может заговорить с офицером прямо на улице, не вызвав этим ни малейших подозрений. Для этого мне всего лишь нужно стать самим собой. Форма у меня в саквояже.
Решение было столь блестящим, что братья утратили дар речи.
— Вам, дорогой Зейни, нужно часок поспать. Раз уж мы не станем всеми силами рваться в Безинсток, время на отдых найдется.
Он кивнул, слабо улыбнулся и снова скрылся в другой комнате.
Собственно говоря, это был предлог для того, чтобы остаться наедине с Лувисом, и вот теперь Гарри перевел взгляд на него. Благородные побуждения боролись в нем с низменными. Ничто так не сближает людей, как физическая любовь. Тем не менее объект его вожделения — сын одного из самых могущественных людей в государстве. Впрочем, чего ради тогда Лувис живет в нищете, на задворках отцовского поместья?
Надеясь, что вино развяжет Лувис язык, Гарри подвинул к нему стакан.
— Чем займемся? Рассказами из прошлого? Какого рода мемуары предпочитаете — о сражениях или о борделях?
— Я не смогу ответить вам тем же.
— Тогда как насчет карт?
— Разве что «по маленькой».
— Охотно. Если я играю, то только так.
— Азартный игрок предпочитает высокие ставки.
— Такого рода азарт не по мне: в равной мере не люблю обирать и быть обобранным.
— Поговорим об армии, — сказал Лувис, отпивая из своего стакана. — Где вы воевали?
— В числе прочего в Америке. Помните так называемую франко-индейскую войну?
— Не случалось ли вам встречать генерала Вульфа? — оживился омега.
— Это был блестящий стратег, но суровый командир.
— А в Квебеке вы бывали?
— И там, и в Дуйсбурге. Надо сказать, это худшее в мире захолустье. Уверен, что французы с радостью от него избавились.
— Где было хуже, под Квебеком или под Луисбургом?
— Мы победили и там, и там — а это главное.
— Но какой ценой!
— «Кровью окрашена тога у бога войны», — процитировал Гарри. — Марлоу.
— Вам по душе быть солдатом, — с удивлением констатировал Лувис.
— Иначе зачем бы я пошел в армию? — Гарри взболтал вино в стакане. — Мой юный друг, вы скорее возмужаете, если последуете моему примеру.
Внезапно Луи оценил всю странность того, что переодетая омега беседует с переодетым молодым человеком, при этом опоражнивая стакан за стаканом. Еще минуту назад, однако, это казалось совершенно естественным. Гарри Стайлс обладал редким даром сбивать Луи с толку.
— Армия не для меня, — сказал он. — Я не способен проливать кровь.
— Чтобы понять, на что мы способны, нужно оказаться в безвыходном положении.
— Трудно представить вас в деле.
— А зачем представлять? — Гарри глянул из-под своих немыслимых ресниц. — Испытайте меня.
Судя по взгляду, вино уже оказывало свое действие. Луи вспомнился утренний эпизод, и он задался вопросом, можно ли принять всерьез заверения Гарри, что он предпочитает омег. Что, если он осмелится... и что, если Луи позволит?
— Я поброжу здесь, осмотрюсь!
Лувис исчез раньше, чем Гарри опомнился. Это его раздосадовало и встревожило: никому из них не стоило покидать своих комнат. К тому же Лувис упорхнул без паричка и треуголки, а разгуливать с непокрытой головой означало привлекать всеобщее внимание. И главное, некого винить, кроме самого себя. Хотя разговор протекал во вполне невинном русле, стоило только дать волю игривой стороне своей натуры, как собеседник понял это и сбежал.
С ходу бросившись в погоню, он привлек бы внимание к ним обоим и только еще больше испортил бы дело. Гарри протянул время, сменив ненавистный капор на шляпку, проверив, спят ли остальные, и затолкав в муфту забытые Лувиса вещи. Только тогда, мелко семеня и скромно потупившись, он пустился его разыскивать.
Поначалу было довольно забавно притворяться омегой, однако вскоре Гарри ощутил все минусы своего маскарада. Например, в просторном входном зале какой-то джентльмен учтиво приподнял шляпу, при этом пожирая глазами его внушительный бюст. Руки чесались дать ему в челюсть, но пришлось смирненько проскользнуть мимо.
Центральная улица Солсбери хорошо просматривалась в обе стороны. Нигде не было и намека на Лувиса. Гарри остановился перед торговкой жареными каштанами.
— Не проходил ли тут молодой человек без шляпы?
— Проходил, красотка, проходил. Вон туда пошел, к реке.
Повернув в указанном направлении, Гарри оказался в путанице переулков, домиков, садов и конюшен. Поверх одной из стен он высмотрел Лувиса на фоне реки Эйвон. Он бросился туда, но не обнаружил прямого пути и скоро отклонился далеко в сторону, занятый одной лишь мыслью: вернуть омегу на постоялый двор раньше, чем он встретит кого-нибудь из знакомых. Удивленные взгляды прохожих время от времени вынуждали его замедлять широкий мужской шаг.
Обогнув один из садов, Гарри наконец увидел Лувиса. Омега стоял у воды и носком сапога спихивал туда сухие листья и веточки. Поза Луи была невероятно понурой, истинным воплощением одиночества. Потом он пошел дальше и исчез из виду.
Звук голосов застал Гарри врасплох. Кто-то догонял его. Пришлось шмыгнуть в ближайшую калитку. К несчастью, те двое остановились рядом.
— Говорю тебе, я его видел!
— Что нам до этой шлюхи? Мы ищем его сестрицу.
Первый голос был хорошо поставлен и изъяснялся правильно, второй явно принадлежал человеку простому.
— Ну и глуп же ты, приятель! Где один, там и другой, иначе что ему здесь делать? Он сидел все равно что взаперти с тех самых пор, как навлек на себя позор.
Гарри подумал, что это вполне может быть Генри Вернем. Но о каком позоре идет речь? Теперь он был благодарен судьбе за шанс подслушать этот разговор.
— Сэр, вы ведь заглядывали к ней, и мистера Зейна там не было.
— Он мог солгать... или муж моего брата появился там позже. — (Значит, это точно Генри Вернем, подумал Гарри.) — Довольно прохлаждаться, я видел, как он направился к реке. Иди в ту сторону, а я пойду в эту, кому-нибудь да повезет на нем наткнуться. Но чтобы все было тихо, я совсем не желаю поднимать шум.
— А если я обознаюсь? Я ведь никогда его не видел. Похож он на Зейна?
— Нисколько. Он много о себе мнит и держится соответственно. Эдакий надменный аристократ, хотя все это давно в прошлом. — Послышался злорадный смешок. — Не бойся, ты не обознаешься. Есть только одна омега с бритой головой.
— С бритой?! — изумился простолюдин.
— Отец сам обрил его — в наказание за распутное поведение.
Гарри был поражен до глубины души. Отец обрил сына? В наказание за распутство? С кем же Луи распутничал и отчего любовник не заступился за него, отчего не принял на себя гнев графа Томлинсона?
— Я его видел сейчас лишь мельком, — говорил Вернем, — но, судя по всему, он носит одежду для альф. В сиротских тряпках, в которые граф его нарядил, он была похож на огородное пугало. Уолгрейв думал, что это пригвоздит его к месту почище всяких кандалов. Ни один омега носа не высунет за дверь в таком виде.
В его голосе было столько злобного удовлетворения, что у Гарри сжались кулаки. Он готов был избить негодяя до полусмерти!
Однако пришлось дожидаться, пока те двое двинутся дальше, да и тогда идти следом было рискованно. Подобрав юбки, он прокрался к стене, разделявшей два соседних сада. В отсутствие калитки волей-неволей приходилось лезть через верх. В брюках Гарри перелетел бы стену одним махом, теперь же зацепился и рухнул вниз под треск рвущейся ткани. Тем не менее препятствие удалось преодолеть, а за следующей стеной — о счастье! — на миг открылась взгляду выходившая к реке луговина.
— Батюшки!
Гарри уже соскочил на землю, чудом не задрав при этом подол себе на голову. Он как раз оправлял одежду — возглас заставил его круто повернуться. Пухленькая омега в капоте смотрел на него разинув рот.
— Меня преследуют! — быстро солгал Гарри. — Прошу, не говорите братьям, что видели меня! — Он сунул в руку омеге шестипенсовик. — Благослови вас Бог!
Он покинул сад через заднюю калитку, а снаружи огляделся в поисках Генри Вернема и его приспешника. Они еще не появлялись. Лувис стоял у деревянной скамьи, опершись на спинку. Гарри опрометью бросился к нему.