Моя строптивая Омега [Larry Stylison]

Глава 21.2

— Мне нравится ваша осмотрительность, милорд, — объявил Николас, взяв еще одну понюшку и смахнув с рукава крупинку табака. — Она говорит о врожденной мудрости. Надеюсь, мудрость не подведет вас и теперь. Дело в том, что меня не прельщает заполучить вместе с вашим сыном пятно на свое имя.

— Пятно! — едко повторил Томлинсон. — Как деликатно подано! Вы опрокинете на свое имя целый ковш нечистот!

— Отец! — не выдержал Форт, а Гарри вскочил на ноги.

— Я так и думал, что ты переметнешься на их сторону, — обратился граф к сыну. — И этот болван — мой наследник! Кого ты вздумал защищать? Если не Вернем, то Стайлс вволю побаловался с твоим беспутным братцем!

Все заговорили разом и на повышенных тонах.

— Спокойно, спокойно! — Николас поднял руку, утихомиривая разгоревшиеся страсти, и повернулся к Генри. — Дорогой сэр, так вы в конечном счете ни в чем не повинны? Вы не обесчестили мистера Луи, я правильно понимаю?

Вернем выглядел так, словно от страха мог в любую минуту лишиться рассудка. Взгляд его метался между каменным лицом Томлинсона и рукой Гарри на рукоятке шпаги.

— Я ничего не сделал, я ничего не сделал! Я к нему едва прикоснулся!

— Ах, я теперь ясно вижу, как все было... — Николас доброжелательно улыбнулся ему. — Вы хотели пошутить, но шутка зашла слишком далеко, и репутация мистера Луи пострадала. Как человек благородный, вы попросили его руки.

— Да! Да! — обрадовался Генри. — Если мистер Луи был невинен, когда я ложился к нему в постель, то таковой и осталась, когда я ее покинул!

— Что значит «если»? — прорычал Гарри, выхватил шпагу и ткнул ею почти в самые его глаза.

— Он был, был невинен! — залепетал Генри. — Это тот проклятый доктор, а не я! Томлинсон заплатил ему, но это было уже потом, потом!

В комнате наступила мертвая тишина. Все взоры обратились к графу. Тот холодно пожал плечами:

— Надеюсь, вы не поверите болтовне насмерть перепуганного труса? А вы, Николас, стремясь обелить этого грешника, только ставите себя в глупое положение. — Он обратил к Вернему взгляд, исполненный безмерного презрения. — Отдай документ, и я не убью тебя.

— У меня нет документа, клянусь!

— Что ж, придется разрывать тебя на части до тех пор, пока он не обнаружится.