— Все хорошо?
Джайна сидела на пороге дома, наблюдая за крыланом, — он устроился на перевернутом бочонке, который долго катал по двору, выискивая солнечное место. Человек-птица грелся, благодатно щуря большие глаза, встопорщив перья. В ответ на ее вопрос он медленно раскрыл сначала одно крыло, потом другое; при этом пару раз вздрогнул, словно от боли.
— Да, кости целы. Пара ушибов... так, ерунда. Пройдет. Джайна невольно залюбовалась. Его перья, иссиня-черные, на солнце блестели и переливались всеми цветами радуги, а сами крылья были воистину огромны. Странная, нечеловеческая красота ночного гостя притягивала и отталкивала одновременно. Джайна вдруг вспомнила, каким неожиданно тяжелым оказался крылан, и сказала:
— Это, наверное, очень непросто — все время носить за спиной такой груз.
Он вздрогнул, словно от удара. Взглянул на нее, склонив голову набок. Птичья, узкая грудь, кривые ноги, когтистые ступни и ладони. Черты его лица были человеческими, но вот взгляд больших глаз... нет, люди так не смотрят. К тому же Джайна касалась его лица прошлой ночью и поняла: эти щеки никогда не трогала бритва; хорошо хоть, перья на них тоже не росли, иначе он утратил бы последнее сходство с людским родом.
«Мне тебя жаль», — хотела бы сказать Джайна, но промолчала. Он не примет и не поймет ее жалость — по крайней мере, сейчас. С таким диким и опасным созданием не следовало забывать об осторожности.
— Летать непросто, — спокойно согласился крылан. — Но по земле ходить — сущая мука. Ты первая, кто это заметил...
Когда накануне они сошли на берег и Крейн объявил, что стоянка затянется на несколько дней, стало понято: на это время тем, кто не участвует в ремонте, придется поселиться в гостинице и посвятить свободное время одному из двух чрезвычайно важных занятий — развлекаться или умирать со скуки. К числу таких везунчиков относились, в числе прочих, Эсме и Джа-Джинни. Правда, целительнице надлежало быть в пределах досягаемости на тот случай, если понадобится помощь, а вот крылан мог бездельничать сколько душе угодно. Собственно, самым занятым человеком на время стоянки становился Эрдан, который руководил работами в доке. Капитану, не исчезни он в неизвестном направлении, оставалось бы лишь отдыхать.
Ближайшая к докам гостиница, где решила поселиться Эсме, была маленькой и невзрачной, но целительница заявила, что ей здесь нравится. Джа-Джинни подозревал, что все дело в деньгах: Эрдан, выполнявший одновременно и обязанности корабельного казначея, выдал ей авансом только часть жалованья, а просить больше девушке не позволяла гордость. Свои мысли, однако, Джа-Джинни оставил при себе; Крейн тоже не стал перечить Эсме и разрешил ей остановиться там, где хотелось.
