Людей убивают воспоминания, которые они создают сами: в таком случае, незачем жаловаться на судьбу.
No name, 25.12.2015г.
Похороны проходят слишком медленно. Исин стоит в окружении совсем незнакомых ему людей и думает о том, почему все так сложилось. Хоронили его друга, которому он не сумел вовремя помочь, потому что не знал, насколько серьезны были его проблемы. Не знал потому, что не хватило знаний: просто не доучился в нужный момент и не стал настоящим профессионалом в области психологии, что, в принципе, и говорил раньше покойный. Кёнсу называл Исина обманщиком, жаждущим денег и выгоды, но никак не человеком, которому действительно были важны чужие жизни, и теперь Исин тоже стал думать так. Это убивало его какое-то время, и он решил, что пора меняться.
Исин стоит неподалеку от толпы, обсуждающей смерть человека, который совсем недавно говорил, что у него все в порядке. Исин никого здесь не знает; более того, он не знает самого покойного. Его имя, фамилия, отношения или работа ничего не значат, на самом деле. Кёнсу так и остался загадкой, которой не суждено было быть когда-либо и кем-либо разгаданной, и Исин прекрасно понимает это только сейчас. Только сейчас, когда просят поторапливаться со своей речью, потому что крышку гроба пора закрывать и приколачивать. И с этим ничего не поделаешь. Исин подходит к гробу, наклоняясь над ним - он никогда не боялся мертвых, но сейчас ему кажется, что нет ничего страшнее, чем вечный сон До Кёнсу, который прожил слишком мало за свои неполные двадцать шесть и который не знал, насколько он серьезно был болен. Кёнсу выглядит слишком красиво для того, кто умер под колесами автомобиля - для того, кто попадал под иномарки, в общем-то, уже дважды. Его бледное лицо не выражает абсолютно ничего, кроме спокойствия, хотя Исин уверен, что перед смертью оно приобретало немыслимые оттенки ужаса, сожаления и страха. Страха умереть. Исин знает, что Кёнсу не мог броситься под машину сам.
Его поторапливают. Он жмется, думая, что бы сказать, и не находит ничего лучше, чем: «Надеюсь, там тебе будет уютнее». Жалкое, ничего не стоящее пожелание, но Исин и вправду не знает, что говорить. Он просто хочет надеяться, что наверху, что бы там ни было - хоть пустота, хоть рай или ад - этому человеку будет проще, несмотря на все грехи, что он успел совершить на земле. Исина пробивает на слезы: с каких пор он стал плакать на похоронах людей, которых он практически сам убил? Ведь если бы Чжан был чуточку повнимательнее, ведь если бы он таковым был, вряд ли бы все это случилось! Вряд ли бы этот прекрасный человек сейчас лежал на дне ямы, выкопанной специально заранее, глубиной в несколько метров. Вряд ли бы здесь собралось столько народу, пусть даже если среди них нет кого-то близкого для этого мальчика. Исин точно знает, что рядом нет ни родителей, ни тёток и дядек, ни даже Чонина, который был самым важным человеком в жизни Кёнсу до того момента, пока его не хватила болезнь.
«Чонина здесь нет», — медленно по словам повторяет про себя Исин, отходя ото всех и оглядывая толпу. Он не знает, где его лучший друг и почему он не пришел на похороны своего любимого, за которого так отчаянно боролся в самом начале, за которого готов был отдать свою жизнь еще со времен школьных годов.
Исин всегда удивлялся их любви. Его ничуть не смущало то, что они оба были гомосексуалами, потому что Чжан никогда не был гомофобом. Ему даже случилось однажды в подростковом возрасте иметь тесный контакт с одноклассником, но их отношения долго не продлились, и уже через два месяца Исин понял, что с него хватит. Но Чонин... Чонин рассказывал, что он знал До Кёнсу с младшей школы, что еще тогда все это случилось и что с того самого времени они бросили свои семьи, заработали денег и стали жить вместе, самостоятельно, отдельно ото всех ненавистников и проблем. Это заслуживало уважения. Исин гордился Чонином. Исин хотел верить в то, что они проживут свою жизнь так, как они этого и хотели с самого начала, несмотря на все трудности на их пути. Но...
Люди не видят будущего, если их преследует прошлое.
