- Там просят шефа в зал, третий столик,- сообщает официант, хватая готовый заказ и возвращаясь к посетителям.
Шеф-повар, (а точнее – су-шеф), вытирая о передник в который раз вымытые руки, окидывает беглым взглядом готовящиеся каре ягненка и гребешки, напоминает Сильви не передержать соус, поправляет на себе безупречно сидящий китель и отправляется следом за официантом.
Третий столик занят двумя джентльменами в строгих костюмах – темнокожим худощавым парнем и его блондинистым мускулистым спутником. Джеймс, смотря в стекло на двери как в зеркало, нервно теребит на ходу косичку на гладко выбритом черепе, которая, вкупе с кителем, делает его похожим на мастера кунг-фу.
- Добро пожаловать в ресторан «Amuse bouche»,- говорит су-шеф и представляется: - Меня зовут Джеймс. Я ваш шеф.
- «Комплимент от шефа» был райским удовольствием,- без тени дешевой лести, говорит темнокожий.- Из простого пастушьего пирога, вы умудрились сотворить деликатес, достойный королей. Мой товарищ никак не решится спросить, откуда у вас этот рецепт?
- Понятия не имею,- пожимает плечами шеф.- Я потерял память несколько лет назад. Это был чей-то семейный рецепт, который я обнаружил среди своих вещей в больнице. Собственно, с него и началась любовь к кулинарии. Мы с коллегами решили немного обновить меню, поэтому подаем это блюдо в качестве «amuse bouche», как говорят французы, или «комплимента от шефа», если для вас это звучит привычнее. Я лишь усовершенствовал немного оригинал, сбалансировал количество приправ... В духе Джейми Оливера, школу которого закончил. Рад, что вам понравилось.
- Спасибо большое, Джеймс. Вы – кудесник,- произносит молчавший прежде блондин и на миг их с шефом взгляды встречаются. Он готов поклясться, что видел этого человека раньше, но не здесь, в Канаде, а скорее всего – в Штатах, до потери памяти. Шеф поспешно прощается, чтобы возвратиться поскорее на кухню. Он немного смущен и растерян, но работа требует от него предельной концентрации, поэтому встреча с потенциальным человеком из прошлого к концу вечера стирается из памяти.
На следующий день, он берет выходной и отправляется на пляж Лонг-Бич – пожалуй, самое известное из всех мест отдыха на «канадских Гавайях». В Ванкувере он любит и Вождя Стомаса – отвесную глыбу гранита, взбираться по которой тренируются все местные альпинисты. Тайга – отдельная история. Да, здесь можно запросто заблудиться, но еще легче – раствориться, исчезнуть. Именно так Джеймс и поступает несколько раз в месяц - просто чтобы побыть одному, собраться с мыслями. Пляж, конечно же, тягаться с тайгой не сможет, но иногда так хочется прогуляться вдоль побережья, подставляя лицо солнцу и ветру...
- Джеймс? – окликает его кто-то.
Шеф оборачивается и видит перед собой вчерашнего гостя – черного парня в серебристом гидрокостюме, сжимающего в руках доску для серфинга.
- Я вчера не представился,- извиняющимся тоном, говорит он.- Сэм Уилсон, друг Стива Роджерса, который хотел узнать о рецепте.
- Рад встрече,- отвечает Джеймс.- Вы здесь по делам?
- В Тофино – ради горячих источников и волн. Пытаюсь приобщить друга к серфингу. Это место невероятное! Тайга, а за углом – пальмы! Мы здесь вторую неделю. Я часто езжу сюда с друзьями на машине. Отдыхаем, дурачимся, ловим волны. На пароме добираемся до Виктории, а оттуда – до любого портового города в штате Вашингтон, чаще – до Порт Анжелеса. В этом году, решил стряхнуть пыль с Роджерса. Этот парень совершенно не умеет отдыхать. Даже моя девушка, при всей ее занятости, периодически делает передышку, но не Стив.
- Ваша девушка? Так вы и Стив – не...?- теряется Джеймс.
- Я и Роджерс?- Сэм искренне хохочет – без гомофобной злости, а просто, от души, до слез.- Он, конечно, красавчик, но я слишком люблю дам, особенно – определенные части их анатомии. Кстати, у него никого сейчас нет.
- Я не напрашивался на свидание с вашим другом,- спешит оправдаться Джеймс.
- Потому, что...?
- Он действительно красив, но я не ищу курортных романов.
- Он тоже не по этим делам. Могу я сознаться вам кое в чем, шеф?
- Разумеется.
- Мы приехали из-за парня, его друга. Того звали Джеймсом, как вас. Я видел фото – вы идентичны с ним, как близнецы. Видите ли, Стив считал его давно погибшим, но пару лет назад тот объявился и едва не убил нас обоих. В последний момент, он передумал и спас моего друга после падения в реку. Бедолаге здорово промыли мозги, так что он даже не узнал того, с кем был неразлучен с детства. Роджерс так за ним плакал, что я понял: любит по-настоящему. За другом так не горюют, поверьте мне на слово. Он словно любовь всей своей жизни потерял.
- Ого,- удосуживается произнести Джеймс.- Но почему вы привезли его именно в Канаду?
- Кое-кто из общих друзей послал весточку, что видел человека, похожего на его друга, здесь. Наверное, имели в виду вас. Вот только одна неувязочка: у его товарища железный протез вместо левой руки.
- И у меня,- потрясенный новостью, сознается Джеймс. – Это латексный рукав. Изготовлено на заказ. Он крепится к одежде и фиксируется на предплечье резинками. Я ношу его, чтобы не так бросаться в глаза прохожим. Кроме того, метал не любит воду, а этого на кухне не избежать, так что...
- Вы понимаете, что таких совпадений не бывает?- хватая его за плечи, говорит Сэм.- Вы не просто похожи на Барнса, вы – он!
- Мистер Уилсон, думаю, не стоит пока ничего говорить вашему другу,- грустно качает головой Джеймс.- Я могу быть кем угодно: жертвой, палачом, мучителем. Мой психиатр говорит, что память должна была постепенно вернуться, но поскольку этого не произошло, он подозревает, что мой мозг сам блокирует воспоминания, послужившие причиной травмы. Что-то страшное произошло, а я мог быть виноват в этом.
- Как раз наоборот! –возражает с жаром Сэм. – Я прекрасно знаю, на что способны люди, убедившие Джеймса Барнса, что его друг детства заслуживает смерти. Если это действительно были вы, Стив нужен вам, чтобы снова стать собой, как и вы – ему. Я же не прошу вас соблазнить его. Просто поговорите. Или поступим так: у моих друзей есть ДНК Барнса. Можно сначала сделать тест, а потом говорить. И тот рецепт... Он все еще у вас?
- Да, конечно. Хотите взглянуть?
- Хочу посмотреть на отпечатки пальцев, сделать экспертизу почерка по письмам его матери. Да, его могли вам просто подбросить. Я осознаю это. Но разве вы не станете даже пытаться вспомнить, кем были?
Джеймс на некоторое время замолкает. Сэм не торопит его, ища в толпе Стива. Тот сидит на берегу с отсутствующим видом.
- Давно он так?- нарушает молчание Джеймс.
- В смысле?
- Давно он один? Я увидел его пару минут назад. Он следил за двумя целующимися парнями - серфингистами. На него больно смотреть. Столько тоски во взгляде.
- Перед отъездом сюда, я застал его как-то посреди ночи за просмотром фильма о СПИДЕ в 80-х. «Нормальное сердце». Видели?
- Смотрел его в день премьеры, с одним знакомым. Мэтт Бомер был неподражаем,- понимающе кивает Джеймс.
- Там есть сцена признания, когда Феликс показывает Нэду пятнышко на ступне,- продолжает Сэм.- Я как раз открыл дверь, чтобы сходить попить воды, но так и не решился переступить порог. Стив... рыдал. В буквальном смысле. Он был так безутешен, что я даже растерялся. Момент действительно очень драматичный и я списал это на сентиментальность, но через два дня увидел, как он пересматривает концовку «Игры в имитацию», где Алан Тьюринг рассказывает, что из-за гомосексуальных наклонностей, его подвергли химической кастрации. Роджерс сидел, обхватив голову руками. Он был в ужасе. Мы никогда не обсуждали этого вслух, но за все то время, что я его знаю, у него не было ни одной девушки, не смотря на старания всех наших товарищей познакомить его с кем-то. Я решил, что он либо асексуален, либо импотент. Но потом начал замечать, как он рассматривает парней на улице. Однако, к ним он тоже никогда не приближался. Может, это стыд, комплексы или страх быть отвергнутым – трудно сказать наверняка. Но так, как он смотрел на вас вчера... Джеймс, я готов умолять вас на коленях: поговорите с ним.
- Я поговорю,- обещает Джеймс.- Оставите нас на минутку наедине?
- Спасибо,- кивает Сэм, возвращаясь в воду.
Джеймс подходит к Стиву со спины и окликает его:
- Стив Роджерс? Я Джеймс, су-шеф из ресторана, где вы вчера были с вашим другом. Сэм считает, что мы должны помочь друг другу. И сразу предупреждаю, что вряд ли стану тем человеком, которого вы оплакиваете. Что бы там между нами не произошло в прошлом, предлагаю начать с чистого листа. Я не помню ничего, хоть ваше лицо и показалось мне знакомым.
- Джеймс,- выдыхает шумно Роджерс.- Я и не жду волшебного
превращения. Просто рад, что ты жив. Чертовски рад.
- А по выражению лица и не скажешь,- хмыкает Джеймс.- Если ты и вправду рад, приходи ко мне на ужин сегодня. Ручка есть? Записывай адрес...
Стив появляется по указанному адресу вовремя, с бутылкой вина в руках.
- Я не пьянею,- оправдывается он.- Это вам, для настроения.
- Добро пожаловать. И спасибо, что пришел. Может, оставим эти расшаркивания и окончательно перейдем на «ты»?- предлагает Джеймс, жестом предлагая Стиву войти.
- Отличная идея,- одобряет тот, протягивая ладонь для рукопожатия.
Хозяин, скорее инстинктивно, чем преднамеренно, притягивает его к себе и крепко обнимает:
- Так лучше?
- Гораздо лучше,- потрясенный, Роджерс едва дышит в ответ.
- Идем за стол,- опомнившись, предлагает Джеймс.- Я приготовил утку с ягодным соусом, несколько салатов, пасту и «Захер». Когда нервничаю, чем-то нужно руки занять. В результате, холодильник забит едой, которую мне некогда есть, а помочь некому.
Стив смотрит на празднично накрытый стол и это все слишком похоже на свидание, но он не жалуется. Джеймс наливает им обоим вина из принесенной гостем бутылки, усаживается напротив и спрашивает:
- Каким он был – друг, которого ты так оплакиваешь?
- Замечательным, заботливым, смешливым. Он словно стремился всех вокруг сделать счастливее,- грустно улыбаясь, произносит Стив.- Мы жили так бедно, что делили на двоих последний кусок хлеба. Он всегда следил за тем, чтобы я был одет потеплее, тратил собственные карманные деньги на мои художественные принадлежности, делился конфетами...
- Он любил тебя, судя по твоему рассказу,- замечает Джеймс.- А ты любил его.
Его ремарка шокирует гостя. Тот на мгновение замирает с открытым ртом.
- Сейчас это не стигма, не преступление, знаешь ли,- продолжает хозяин.- Любить мужчину. Понятия не имею, кем был до того, как потерял память, Стив. Я даже вспоминаю иногда лица женщин, с которыми целовался или спал, но помню еще одно: не хотел быть с ними. Просто от меня ожидали чего-то – и я это делал, чтобы не обидеть их. Очнувшись в больнице, я многое переосмыслил и понял, что не хочу и не смогу больше притворяться. Познакомился там с одним парнем и мы провели вместе несколько замечательных месяцев. Я хочу сказать, что это – твоя жизнь. Ты никому ничего не должен. Не повторяй моих ошибок. Живи с кем захочешь. Люби кого хочешь. Ты заслуживаешь счастья. Твой друг хотел бы этого. И новый товарищ хочет видеть тебя счастливым. Он готов был меня на коленях просить поговорить с тобой...
Стив не дает ему договорить, перегибаясь через стол и неумело целуя его в губы.
- Ого,- выдыхает потрясенный Джеймс.- Это было... неожиданно, но приятно. Не думал начинать с десерта, но раз уж ты первым начал...
Он обходит стол, тянет гостя за руку, приглашая подняться, заносит руку над головой, чтобы обнять его, но тот (очевидно, восприняв жест как угрожающий), заламывает конечность Джеймса за спину.
Кулинар улыбается, притягивает Стива свободной рукой к себе, заставляя податься немного вниз, чтобы их лица были на одном уровне, а затем мягко целует его. Роджерсу кажется, что у него в голове взрыв, а из глаз сыплются искры. Он жадно ловит губы Джеймса, отпуская его руку, чтобы прижать парня к себе.
Ладони хозяина мгновенно ложатся на лицо Роджерса, а поцелуй становится настойчивым. Стив невольно стонет. Джеймс прикусывает его нижнюю губу легонько, гладит по-армейски короткие светлые волосы и неожиданно произносит:
- Утка стынет. Садись. Если захочешь, повторим после ужина.
Стив немного разочарован таким поворотом, но предательская довольная улыбка на его лице говорит радушному хозяину, что повторить он точно захочет. И не раз. Отрезая кусочек мяса и отправляя его в рот, мужчина все еще переживает этот поцелуй, но вкус блюда застает его врасплох. Ничего лучше ему в жизни пробовать не приходилось.
- Утка просто невероятная. Такая гамма вкусов, мясо сочное. Браво!- искренне хвалит он, уплетая остатки блюда.
- Знаешь, как на самом деле переводится с французского словосочетание «amuse bouche»? – вместо простого слова признательности, спрашивает Джеймс, склоняя голову на бок. - «Услада для рта». Я предложил так назвать ресторан, когда мы готовились к открытию. Утка, конечно же, хороша, потому что я – мастер своего дела, но целовать человека, который так этого хочет – высшее удовольствие. Я бы даже сказал, что сегодня это для меня - «amuse bouche».
Стив протягивает руку через стол и сжимает его ладонь. Они не могут оторваться от созерцания друг друга. Из ступора их выводит писк микроволновки, но даже отходя от стола на минуту, Джеймс все еще смотрит на Стива. Возвращаясь на место, он переплетает пальцы с гостем, наклоняется к нему и касается губами его виска. Капитан закрывает глаза, пытаясь насладиться моментом в полной мере.
- А теперь – торт,- к его неудовольствию, сообщает Джеймс, забирая руку.- Я налью нам еще выпить. Или, лучше кофе сварить?
- Останься,- почти умоляет Роджерс, хватаясь за его руку, как утопающий – за соломинку.- Я не настолько хочу пить. Но торт попробую.
- Хорошо, обойдемся без кофе, при условии, что позволишь покормить тебя из ложечки. Я не могу позволить своему гостю уйти голодным,- дразнит его Джеймс.
Блондин кивает, позволяя ему сесть к себе поближе и послушно открывая рот. Однако, Джеймс убирает ложку подальше, зачерпывает пальцем взбитые сливки, традиционно подаваемые с этим десертом, соблазнительно улыбается и отправляет их в рот Стиву. Тот слизывает их, обмакивает собственный палец в слегка размякшую глазурь и протягивает его Джеймсу. Не сводя с гостя взгляд, шеф медленно и чувственно проводит губами по его пальцу. Не в силах больше терпеть, Роджерс притягивает его одной рукой к себе и неловко целует в уголок рта.
- Отличный десерт,- шепчет он.
- Отвратительный поцелуй. Повторим? - плотоядно улыбаясь, предлагает Джеймс, отламывая кусочек коржа, перемазанного абрикосовым конфитюром и облитого шоколадной глазурью.
Стив покорно открывает рот навстречу, но вместо того, чтобы протолкнуть лакомство внутрь, Джеймс медленно проводит ним по губам гостя, затем – по щеке, но так и не позволяет ощутить вкус, проглатывая его сам. Придвинувшись вплотную к Роджерсу, он слизывает с него оставленные конфитюром и глазурью дорожки, прежде чем поцеловать его по-французски.
- Невероятный торт,- мычит Стив, не отрываясь от губ кулинара.
- Если ты сейчас же не уйдешь или я не приму ледяной душ, случится кое-что необратимое,- рычит Джеймс.
- Ты превратишься в оборотня и покусаешь меня? - шутит Роджерс.- Или я потеряю голову?
- Скорее - невинность,- произносит шеф, отталкивая его от себя на расстояние протянутой руки.- Ну же! Беги!
- Не могу и не хочу,- сгребая его в объятия, заявляет Роджерс.
- Ты вроде друга искал. Вряд ли, после этого, дружба будет прежней,- улыбаясь, предупреждает Джеймс, целуя его ключицу.- Последний шанс отступиться, Стив!
Роджерс отрицательно мотает головой:
- Я хочу этого, даже если это будет секс из жалости.
- Из жалости? – не веря собственным ушам, переспрашивает Джеймс.- Ты серьезно? Тут скорее применимо слово «похоть». Ты себя в зеркале хорошо рассмотрел? Да тебя любой с радостью...
Стив закрывает ему рот поцелуем. Рука хозяина ползет под рубашку гостя. Легкое прикосновение посылает электрический разряд по позвоночнику блондина, но тот не двигается с места.
Язык Джеймса проникает в его ухо, а руки гладят бедра и ягодицы Роджерса сквозь брюки, заставляя стонать от нетерпения. Наконец, ловкие пальцы расстегивают брюки, медленно тянут их вниз, вместе с бельем. Стив почти задыхается в предвкушении, пытаясь поцеловать Джеймса, но тот ловко уворачивается, толкает его на стоящее рядом кресло, а сам становится на корточки перед ним, освобождая мужчину от брюк полностью и наклоняясь над его внушительным возбужденным достоинством, касаясь устами.
Стив хватается за подлокотники и тяжело дышит, пока губы Джеймса скользят вверх-вниз, словно бывалые альпинисты, а язык касается самых чувствительных участков нежной кожи вдоль вершины этого Везувия. Вулкан вскоре извергается, орошая рот новоиспеченного любовника и заставляя Роджерса стонать и метаться в кресле. Он откидывается на спинку, закрывая глаза и пытаясь успокоить грозящееся разорваться сердце.
- Это было неописуемо, волшебно, невероятно, сказочно ... У меня закончились комплименты,- произносит он, отдышавшись, притягивая шефа к своей груди и целуя в макушку.- Это все или секс между парнями подразумевает нечто большее?
Джеймс застывает с открытым ртом, переполненный смесью похоти, удивления и радости одновременно:
- То есть, гей - порно ты не смотрел, я так понимаю?
- Нет.
- Уверен, что хочешь попробовать все? Даже если будет немного больно?- уточняет хозяин.
Роджерс молча кивает, усаживая его к себе на колени и покрывая неумелыми поцелуями его лицо, шею, грудь – все, к чему удается дотянуться. Джеймс нехотя поднимается и ведет гостя в спальню, жестом приглашая прилечь, попутно снимая с себя одежду.
Его руки и губы ласкают податливое тело Стива, пока он сбивчиво объясняет, что последует дальше. Роджерс стоически терпит дискомфорт, но позже расслабляется и приноравливается к заданному ритму, обнимая Джеймса в процессе. Их тела сплетаются в тугой клубок, покрываются испариной, но слишком они счастливы, чтобы обращать на это внимание. Когда оба достигают кульминации и переводят дух, Джеймс, как более опытный, терпеливо объясняет Стиву, как и что нужно делать, позволяя овладеть собственным телом.
Красный от собственной неловкости, стыда и возбуждения, Роджерс послушно следует инструкциям и вскоре они снова заставляют пружинный матрац скрипеть и прогибаться, страстно целуясь и переплетая пальцы друг с другом.
Уставшие и счастливые, они засыпают в обнимку , а за окном уже начинает светать. Когда Стив открывает глаза, Джеймс выходит из ванной, обернув вокруг узких бедер нарочито маленькое полотенце, практически ничего не скрывающее. Они обмениваются ленивыми поцелуями. Джеймс теряет полотенце, жалуясь:
- Ты совершенно не умеешь целоваться. С этим срочно нужно что-то делать.
- Так научи меня, сэнсэй,- провокативно касаясь интимных частей его обнаженного тела, предлагает Стив.
- Теперь это уже становится делом чести. Я просто не могу позволить тебе говорить, что был у тебя первым – и при этом не удосужился научить всему самому элементарному,- шутит Джеймс.- Сколько у нас есть времени?
- Не знаю, как у тебя с этим, но лично я – в бессрочном отпуске, так что могу отсюда не выходить, покуда продукты не иссякнут,- улыбается Стив.- Ну, или пока тебе не наскучу.
- Меня трудно утомить сексом,- подмигивает ему Джеймс.- Иди сюда, неумеха.
Стив начинает преуспевать в новой науке спустя не более десятка попыток, после чего они отправляются завтракать, завернувшись в покрывала, как в тоги. Вчерашняя утка даже холодной идет «на ура»,как и нетронутая накануне паста, но Джеймс ворчит, что этого слишком мало при такой физической активности, а значит – нужно приготовить что-то сытное. Он шаркает в сторону кухни, но Стив присоединяется к нему и убеждает просто сварить овсянку и поджарить яичницу, что вполне в его силах, поэтому Джеймс отправляется наблюдать за готовкой со стороны гостиной, неохотно принимая на себя роль гостя.
Овсянка у Роджерса что надо – с маслом, беконом и солью. Шеф одаривает поваренка Роджерса крепким поцелуем, съедая все, до последней крошки. Торт они доедают в стиле прошлого вечера, перемазываясь с ног до головы в глазури и сливках, так что постельное белье оказывается в стиральной машине, а любовники – в душевой, где Джеймс продолжает преподавать Стиву курс сексуальной грамотности, затягивая процесс принятия гигиенических процедур почти до обеда.
- Сэм наверняка тебя обыскался,- напоминает он гостю, когда они оба начинают одеваться.- Позвони ему, а потом можешь пойти со мной на работу, если захочешь.
- Я, пожалуй, вернусь в свой номер. Он точно волнуется, но кроме принесения извинений, я бы хотел еще переодеться,- говорит Стив.- И если ты не передумаешь продолжать обучать меня «всему самому элементарному», я бы хотел сходить с тобой куда-то вечером. Например, в клуб. Я безнадежен в танцах.
- Как?! И танцы тоже? –изображая ужас, улыбается Джеймс.- Да ты просто ходячая катастрофа!
Когда Роджерс наконец возвращается в номер к Сэму, его улыбка от уха до уха говорит гораздо больше, чем слова. Следом за ним, входит посыльный, с бутылкой вина «для мистера Уилсона». Сэм удивлен, но понимает все, разворачивая карточку, подписанную Джеймсом:
«Спасибо. Твоя идея, похоже, сработала. Нужно поговорить. Спустись в холл (без Стива). - Джеймс».
- Кто там? – интересуется Роджерс, переодеваясь.
- Вино от твоего старого нового друга принесли. Теперь я – официальный сутенер Капитана Америки,- шутит Сэм.- Я отойду ненадолго, ладно?
- Беги,- отвечает Стив.- Без тебя пить не буду.
Джеймс нервно измеряет шагами холл, когда замечает выходящего из лифта Сэма.
- Слава небесам! Ты пришел! Привет!
- У тебя такое лицо, будто Роджерс смертельно надоел и ты решил переключиться на кого-то другого, но предупреждаю: ты не в моем вкусе,- отшучивается Сэм, пожимая протянутую руку.
- Что? Нет, конечно! Стив замечательный и с ним было классно. Слишком, я бы сказал. Именно поэтому, я решил прежде рассказать кое - что тебе. На случай, если ошибаюсь. Не хочу тешить его ложными надеждами.
- Что-то вспомнил?
- Ты мне скажешь. Кто такие Бэкки и Баки?
- Бэкка – сестра Джеймса Барнса, а Баки – его прозвище. Кажется, бабушка их так называла,- Сэм поражен.- Что-то еще?
- Какие-то обрывки. Стены в комнате, покрытые известковой побелкой, а на ней – карандашные рисунки. Женщина со светлыми волосами, называющая меня Гекльберри Финн. Какой-то вечно кашляющий пацан, смертельно худой, как после концлагеря в Дахау. Есть идеи, кто это? Или я уже схожу с ума? Пожалуйста, Сэм, скажи, что это не бессмыслица!
- О, мой Бог! – восклицает Сэм.- Ты вспомнил его маму, их старый дом и Стива в детстве! Насчет того, почему она называла тебя персонажем из книги, нужно спросить Стива. Но твоя память вернулась! Да, не вся, но это начало! Кстати, я оцифровал письмо его матери, а один мой друг написал программу, автоматически определяющую совпадения в написании слов. Она поможет определить, подлинный рецепт или нет.
- Я отксерю его и сброшу тебе на почту. Визитка есть?
- Разумеется,- Сэм роется в бумажнике и протягивает Джеймсу простой белый картонный прямоугольник.- Вот. И я себя немного неуютно чувствую, в свете последних событий: спишь ты со Стивом, а вино присылаешь мне.
- О, на этот счет можешь вообще не заморачиваться,- отмахивается Джеймс.- Ты еще не видел мой подарок твоему другу. После этой ночи, когда он ушел, мне принесли посылку из цветочного магазина – белую орхидею в минималистичном кашпо с какими-то иероглифами. На карточке было написано: «Этот цветок напомнил мне о тебе и о том, что между нами произошло. Наша ночь была такой же удивительно хрупкой и нежной, как орхидея. Надеюсь, и цветок, и волшебство твоих поцелуев, сможет трансформироваться в нечто большее. Целую. Стив». Не успел я закрыть дверь за одним курьером, как постучал следующий. На этот раз – из супермаркета. Стив заказал доставку продуктов на мой адрес... Он будет здесь через пару минут, как только ему передадут мою записку, так что тебе лучше спрятаться.
- Он тебе нравится?- спрашивает Сэм, замечая его лучезарную улыбку.- Ты даже косичку отрезал.
- Очень нравится,- смущенно подтверждает тот.- Я решил немного сменить образ, особенно после того, как мне раз сто за ночь едва не оторвали косичку вместе со скальпом, в порыве страсти.
- Видел бы ты Стива, когда он вернулся переодеваться! Просто сиял от счастья. Я его никогда таким не видел. А если он узнает, что ты начал вспоминать, боюсь, лопнет от радости.
- Я очень надеюсь на то, что ему будет чему радоваться,- нервничает Джеймс.- А теперь – беги. Я его видел у лифта. Мы договорились провести вечер в клубе.
- Поздно,- констатирует Сэм, оборачиваясь и сталкиваясь нос к носу с Роджерсом, облаченным в футболку с длинными рукавами и рваные джинсы. На его макушке, трепыхая крылышками, восседает большая тропическая бабочка.
- Ничего себе! – ахает Сэм.- Он прислал тебе бабочек в подарок?! Этот парень знает толк в романтике, будь я трижды проклят! Выходи за него, Стив.
Роджерс притягивает к себе Джеймса за воротник рубашки и крепко целует, словно они одни на всем белом свете. Джеймс расслабляется, обнимая его за талию и закрывая глаза. Сэм с умилением наблюдает за ними.
- Меня можешь не целовать,- шутит он.
- Размечтался,- парирует Джеймс, улыбаясь. – Эта булочка с корицей сегодня только моя!
- Каков наш план?- любопытствует Стив, обнимая его рукой за плечи.
- До открытия клуба слишком много времени, а у меня полно скоропортящихся продуктов. Хочу устроить тебе небольшой мастер-класс,- загадочно отвечает Джеймс.- Сэм, ты с нами?
- Боюсь, что если вас оставить наедине, то не обойдется одной готовкой,- подмигивая другу, расплывается в улыбке Сэм.- Так что – без меня. А в клуб я подойду.
Как и предрекает Сэм, оставшись вдвоем, Стив и Джеймс думают о еде в самую последнюю очередь.
На этот раз, все происходит естественнее, спокойнее и увереннее. Стив ласкает Джеймса, прислушиваясь к его комментариям, как послушный ученик. Его стремление угодить, ублажить и удовлетворить малейший каприз, сглаживает неопытность и некоторую долю неуклюжести, с которой он обращается с телом любовника. Поцелуи становятся мягче и соблазнительнее, так что Стиву удается даже заслужить пару комплиментов от наставника.
В клуб они идут нехотя, только чтобы «нагулять аппетит» и не обидеть Сэма. Стив выдерживает на танцполе не более сорока минут. Музыка в стиле «Blind Scuba Divers», в сочетании с таким количеством молодых людей из разных стран, делает клуб похожим на фанатское видео с саундтреком из «Мачо и ботан-2» или «Крепись!». У Роджерса начинает рябить в глазах от неона и он пытается прокричать танцующему, как ни в чем не бывало, Джеймсу, что хочет уйти, но тот не слышит ничего ни с первой, ни со второй попытки, как ни старается, поэтому Роджерс применяет смекалку и легонько кусает его за мочку уха. Джеймс, хитро улыбаясь, кивает и следует за ним, прощаясь жестом с Сэмом.
Утром, на квартиру Джеймса, доставляют вещи Стива с запиской:
«Кое-что происходит, нужно проверить. За номер заплатил. Обналичу твою пенсию и через пару недель вернусь. Не гонись за мной. Будь счастлив. Предохраняйся. Обнимаю – Сэм».
Стив слишком занят Джеймсом, чтобы позволить себе беспокоиться, поэтому не сразу обнаруживает, что Уилсон забрал все его документы.
Все начинает обретать смысл лишь несколько дней спустя, когда в прессу просачивается информация о так называемом «Акте регистрации супергероев». Стиву отчаянно хочется поехать в Штаты, но он не может подвести Сэма, а тем временем, с каждым днем становится все тревожнее. Сначала выходит интервью со Старком, в котором он критикует противников регистрации, а позже появляется текст ультиматума от правительства, в котором четко прописано, что не подписавшие акт приравниваются к преступникам.
Сэм присылает Стиву одну из своих генномодифицированных птиц с сообщением :
«За нами охотится карательная бригада из «ЩИТ». Заляг на дно и не показывайся. Не удивляйся ничему, что услышишь в новостях. У меня есть план».
Роджерс морально готовится к чему угодно, но репортаж, транслируемый всеми телеканалами два дня спустя, оправдывает все его наихудшие предположения. СМИ трубят наперебой : «Капитан Америка мертв! Тони Старк обращается к правительству с просьбой отменить приказ арестовывать и убивать несогласных с «Актом». Из расплывчатого зернистого видео понятно, что некто в костюме самого патриотичного героя США, в момент ареста, попадает под перекрестный огонь и падает замертво, в лужу собственной крови.
Телеканалы покупают права на прямой репортаж с похорон Стива Роджерса, а еще через неделю приходят сообщения о том, что правительство пересмотрело «Акт» и даже позволило Старку назначить ближайшего соратника покойного – Сэма Уилсона - новым Капитаном Америка. Джеймс вешает на холодильник газетную вырезку с фотографией Сэма, сжимающего щит Роджерса.
- Может, объяснишь, что происходит? – любопытствует Стив, когда на следующий день обнаруживает Сэма в костюме Сокола, сидящего на пороге квартиры Джеймса .- Я умер и дистанционно погребен?
- Ты – свободный человек,- бросая на пол увесистую сумку и тяжело опускаясь на стул, заявляет новоиспеченный Капитан Америка.- Я взял на себя смелость обналичить все твои сбережения, а Старк помог мне сделать тебе новые документы. Все в этой сумке. Теперь ты – гражданин Канады, Стив Джонс. У тебя новая биография. Живи спокойно, с кем хочешь и где хочешь.
- Как ты убедил Тони помочь? - не унимается Стив, рассматривая фото в новом паспорте.
- Показал ему пару фоток с твоего телефона, Ромео. Мои искренние извинения, Джеймс: там было много твоей обнаженной натуры, которую я, без твоего разрешения, продемонстрировал Старку. Пригрозил, что обнародую информацию о сексуальной ориентации покойного. Прости, дружище, это был наш единственный аргумент. Надавил на детскую одержимость Тони тобой. Он бы не позволил мне разрушить чужие мечты и испоганить детство всем мальчикам, увлекающимся Капитаном. Предложил мне занять твое место. Ну и Ванда немного помогла инсценировать твою смерть. Она убедила всех, что там погиб ты, а мы тем временем подделали ДНК – тесты. Потом наша Ведьмочка внушила всем заинтересованным сторонам, что погибло много героев. Они должны были проникнуться трагизмом ситуации. Ты теперь официально признан погибшим. Похоронен с почестями. Нам оставалось только сделать тебе гражданство. Я привез Ванду сюда, чтобы она встретилась с несколькими полезными людьми, так что документы у тебя подлинные. Старк просил передать, что желает тебе счастья. Я не сказал, кто твой парень. Побоялся, что у него сердце не выдержит. Знаешь, мне иногда кажется, что он, в глубине души, тоже гей и запал на тебя. Звучит бредово, но не фантастически.
- Вот это да,- выдавливает из себя Стив.
- Собственно говоря, я ненадолго. Долг зовет, знаешь ли. Оставайся на связи. Я прилечу, как только смогу,- обещает Сэм.– Джеймс, на два слова?
- Конечно,- кивает с готовностью тот, выходя на лестничную площадку следом за крылатым гостем.- О чем ты хотел поговорить?
- О тебе и Стиве. Ты что-то вспомнил, пока меня не было?- шепотом спрашивает Сэм.
- Вспомнил все, что смог,- пожимает плечами Джеймс.- Падение с поезда, какие-то обрывки миссий Зимнего Солдата, жизнь до войны. Главное – я помню Стива. По-настоящему. Его кашель, улыбку, упрямство, рисунки на любом клочке бумаги, сгрызенные под корень ногти, когда его душили приступы, и то, что он не любит сельдерей... Чем больше я вспоминаю, тем страшнее мне становится, Сэм.
- Ты его любишь?- неожиданно спрашивает Уилсон.
- Люблю. Это так заметно?- улыбается Джеймс.
- Со стороны – да. У тебя глаза горят, когда ты о нем говоришь и улыбка шире Миссисипи.
- А как его можно не любить? Он покорил всех моих сотрудников. Успел выучить имена всех их жен, мужей, детей. Он выгуливает собачку соседки-пенсионерки, когда у бабули болят ноги. Его закармливают домашней выпечкой, приглашают на вечеринки. Никого не волнует, что он – гей. На второй день после твоего отъезда, он устроился спасателем на Лонг-Бич, чтобы не сидеть у меня на шее. Если я прихожу уставший, он делает мне массаж и варит бульон, когда мне нездоровится. Он не подпускает меня к готовке дома и сам ходит за покупками. Однажды мы едва не подрались за то, кто будет нести самый тяжелый пакет из супермаркета. Он с такой гордостью рассказывает всем, что мы – пара. Покупает мне цветы. Приносит завтраки в постель. Я боюсь, что я его не достоин.
- Он знает, что ты к нему чувствуешь? Ты сказал заветные три слова?- настаивает Сэм.
- Я боюсь, что если он узнает, что я вспомнил, как напал на него, то перестанет меня любить,- опустив голову, бормочет Джеймс.
- Идиотизм. Это чувство вины говорит, а не ты. Мой тебе дружеский совет: решись сказать ему. Он давно все простил и не держит зла. Ладно, приятель. Дело твое. Позови мне Стива. Я хочу попрощаться с ним отдельно. Иди, обниму.
Сэм прижимает к себе Джеймса, треплет его по отросшим ежиком темным волосам. Джеймс почти плачет, отпуская его и удаляясь внутрь.
- Сэм,- говорит Стив, появляясь на площадке.- Что ты хотел мне сказать?
- Хотел спросить, как у вас дела, пенсионеры? – улыбается Сэм, положив ему руку на плечо. - Твой парень сияет от счастья. Ты его любишь, Стив?
- Люблю, без памяти,- сияет Стив.- Он удивительный. Это не Баки, не Зимний Солдат. Он - новый человек, в которого невозможно не влюбиться. Джеймс, который не стремится воевать. Он творит красоту, пусть на тарелках, а не на полотне, но это - настоящее искусство. Заботливый, терпеливый, внимательный, нежный. Когда мы просыпаемся не вместе, он оставляет мне милые записочки на подушке, приносит что-то вкусненькое, опекает, как маленького. Мне не с чем сравнивать, потому что до него, я такого ни к кому не чувствовал, но по-моему, это – настоящая взаимная любовь, словно мы - герои какой-то сказки.
- Ты говорил ему, что любишь?
- Я боюсь, что если он вспомнит, что я не поймал его, когда он падал с поезда, Джеймс отвернется от меня раз и навсегда,- шепчет Стив.
- Праведные небеса, как же с вами сложно,- стонет Сэм.- Я миллион раз говорил, что в этом никто не виноват. Он выжил, это главное. Скажи ему, что он тебе дорог. Жизнь слишком коротка. Знаешь, когда я на вас смотрю, то удивляюсь, как судьба иногда играет с нами. Вы могли быть счастливы еще целую жизнь назад. Она отобрала его у тебя, чтобы вернуть через 70 лет. Не стоит ждать еще 70, чтобы сказать, что ты испытываешь к нему. Решись. Я больше всего в жизни хотел бы видеть своих друзей здоровыми и счастливыми.
- Я еще не готов так рисковать,- качает головой Стив.
- Как скажешь, дружище. Это не мое дело. Я рад, что вы нашли друг друга. Скоро увидимся, хорошо?
- Хорошо.
- Обними меня на прощание,- улыбается Сэм.- Как Капитан – Капитана.
- Иди сюда,- растроганно бормочет Стив, крепко прижимая его к себе.- Не рискуй понапрасну. Обещаешь?
- Обещаю,- кивает Сэм.
Через час, сидя в баре, Сэм пишет два коротких письма – одно Стиву, второе – Джеймсу. Он подписывает конверты и раскладывает в них письма, но в последний момент решает поменять их местами. Вызвав посыльного, он вручает парнишке оба конверта и бутылку шампанского. В кармане юного предпринимателя тут же оседает купюра в сто долларов. Выбравшись на крышу и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Сэм расправляет крылья и улетает домой.
- Нам принесли шампанского от Сэма,- кричит с порога Джеймс. – И письма. Каждому отдельное. Иди, возьми свое, милый.
- Уже здесь,- протягивая Джеймсу бокалы, шепчет Стив, прежде чем поцеловать его в висок. Он открывает конверт, на котором значится его имя, но не сразу понимает, что содержимое письма адресовано не ему.
«...Кем бы ты не был в прошлом, Стив давно простил и забыл. Он заслуживает знать, как сильно ты его любишь. Не нужно истязать себя тем, что ты не в силах изменить или исправить, Джеймс...»- читает он в недоумении.
«...Твой Баки или Джеймс – любой из них не держит на тебя зла, Стив. Он знает, что никто не смог бы его удержать. Забудь о чувстве вины. Он любит тебя. Ты любишь его. Мне странно слышать о том, как вы с ума сходите друг по другу, но боитесь сказать эти слова в лицо. Не я должен их слышать, а твой Баки. Он помнит достаточно, чтобы знать, что значит для тебя больше, чем кто-либо...» - в свою очередь, удивленно цитирует Джеймс.
- Ты любишь меня? - спрашивает перепуганный Стив.- Это правда?
- Люблю, Стив,- виновато сознается Джеймс.- Если ты прочел это, то наверняка догадываешься, почему я ничего не сказал. А ты?
- Ты сам видел, что Сэм пишет. Люблю. Больше собственной жизни. Даже если ты меня никогда не простишь и не вспомнишь...- Стив разводит руками.
- Но я помню. Почти все,- краснея, возражает Джеймс.- Начал вспоминать с нашего первого поцелуя. Каждый раз, занимаясь любовью, прикасаясь к тебе, словно возвращаю себе какой-то фрагмент калейдоскопа. Я понял, почему решил тогда в «комплимент от шефа» вместо сельдерея положить ревень. Ты любишь ревень и терпеть не можешь сельдерей, хоть по рецепту он нужен. Сэм давно установил подлинность той бумажки. И провел ДНК – тест. Мой на 99,5% совпал с тестом внука моей сестры Бэкки. Собственно, ее имя я вспомнил первым. Потом - вечно кашляющего худющего пацана и женщину, которая называла меня «Гекльберри Финн»...
- Мама,- задыхается от волнения Стив.- Она читала нам вслух эту книгу, когда ты оставался у нас с ночевкой и всегда приговаривала, что мы – как Том и Гекльберри.
- И карандашные рисунки на выбеленных стенах,- продолжает Джеймс, кивая.
- Я рисовал на них, а мама периодически покрывала стены новым слоем известки. У нас не было денег на обои и краску,- вспоминает Стив.
- О, Стив,- крепко обнимая его за талию и пряча лицо у него на груди, шепчет Джеймс.- Как бы я жил, если бы ты перестал верить в то, что можешь меня отыскать? Что бы я делал, если бы ты потерял надежду?
- Этого никогда не случится,- обещает Стив, целуя его в макушку.- Знаешь, в последнее время, я часто вспоминаю мамины слова: «В жизни ничего не бывает просто так. Все происходит не тогда, когда мы ждем, а когда это нужно, когда мы наиболее к этому готовы». 60 лет назад, чернокожую швею Розу Паркс арестовали за то, что она не уступила место в автобусе белому мужчине.Тогда было страшно подумать о том, что лучшим другом Капитана Америки может стать темнокожий, не говоря о том, что он еще и сменит на этом посту белого. Лет тридцать назад, мы с тобой могли быть арестованы в большинстве стран мира за простой поцелуй посреди улицы, а сейчас можем даже вступить в законный брак, если пожелаем... Подумай только, что мы могли найти девушек, жениться, прожить до старости, не понимая, что с нами не так, не признавшись самим себе и друг другу, что любим не тех людей, которые рядом с нами. Мы могли погибнуть, но выжили. Возможно, я живу для того, чтобы сделать тебя счастливым.
- А я живу для того, чтобы любить тебя,- кивает Джеймс.
