Angel of death

Глава 27

С тех пор время словно остановилось. Жизнь не прекращала движения, люди все так же рождались и умирали, но я, казалось, замер на месте. Мне нужно было продолжать свою работу, и я каждый новый день заставлял себя делать это. Но свои обязанности я исполнял на автомате. Мне не было дела до того, что происходит вокруг. Какой сейчас сезон, день недели, год. Мне было неважно. Потому что этот мир продолжал существовать даже после того, как его покинул токкэби. Но для меня он уже давно обратился в безлюдную пустыню, где я, снова и снова, бродил в поисках оазиса, вместо которого продолжали показываться миражи. Несколько раз мне даже казалось, что я видел токкэби среди толпы, но это было невозможным. Я понимал это, но глубоко внутри продолжал надеяться на то, что когда-нибудь это окажется правдой. Что он найдет какой-то способ вернуться в мир смертных. Но я слишком долго был знаком со смертью, чтобы понимать – мои надежды, всего лишь пустые иллюзии.
А время шло. Опавшие листья покрывал снег, который спустя месяцы таял, и на деревьях снова распускались почки. Мир работал по установленному Создателем круговороту. Лишь я шел против всех правил. Память не давала мне двигаться дальше, хоть уже прошло немало времени. Внутри меня все так же была звенящая пустота, которую ничто не могло заполнить. Я был зол на весь мир, обижен на Создателя, но ничего не мог сделать. Мне оставалось продолжать свое существование, казавшееся теперь бессмысленным. Санни, то и дело, пыталась привести меня в чувства, но даже она сдалась по прошествии времени. Я знал, что ей тоже тяжело, она потеряла свою лучшую подругу. Единственную подругу. Она день за днем наблюдала за тем, как я становлюсь более безразличным ко всему происходящему. Но даже ради нее я не мог заставить себя делать вид, будто все в порядке. Каждую ночь мне снились кошмары вплоть до того, что мне приходилось не спать по несколько дней. Только лишь для того, чтобы я был слишком уставшим, и у меня не хватало сил на сновидения. В них я снова и снова проживал тот самый момент прощания. А поутру боль в области сердца разрасталась все больше, словно смертельная опухоль, поразившая все мои внутренние органы. Но я продолжал жить.
Вопреки тому, что страстно мечтал умереть. Я был готов на любой исход, лишь бы прекратить эту вечную пытку. Но я был наказан воспоминаниями до скончания времен. Наверное, именно так себя чувствовал токкэби, находясь на земле более 900 лет. Обрел ли он покой по ту сторону? Встретился ли с теми, о ком не смел забыть все это время? Я мог лишь надеяться на это.
А время шло. Санни повысили и она начала работать самостоятельно, что, наверняка, упростило ей жизнь. Больше не нужно было приглядывать за мной и ожидать, что что-то пойдет не так. Я снова был сам по себе.
- Как долго ты собираешься продолжать в том же духе? – спросила меня рассерженная Санни в один из вечеров. Она переместилась в особняк, в котором я жил после смерти токкэби. Хотя бы там я мог почувствовать его присутствие. Хоть спустя время оно и походило на еле слышный отголосок прошлого, мне было этого достаточно, чтобы почувствовать хоть что-то. Да, это разрывало мне сердце на части, но я, словно безумный, отказывался мириться с тем, что теперь моя жизнь навсегда превратиться в отсутствие токкэби.
- Что я сделал на этот раз? – безучастно спросил я, сидя в гостиной за одной из любимых книжек Ким Шина. Я делал все возможное, чтобы хоть на мгновение почувствовать единение с ним.
- Ты никуда не выходишь, все время проводя в этом доме. Тебе так нравится изводить себя воспоминаниями?
- Воспоминания – это все, что у меня есть! – вспылил я, повышая голос на подругу. Она не понимала. Конечно же, не понимала, но я ее не винил. И надеялся на то, что ей никогда не удастся узнать, какого переживать все это на себе.
- Ван Ю, прошло уже несколько лет. Я понимаю, что такое не проходит бесследно. Мне тоже их не хватает. Но я пытаюсь жить дальше – попыталась образумить меня Санни.
- Ради чего? Что такого может быть «дальше»?
- Он бы хотел, чтобы ты хотя бы попробовал пережить его уход – еле слышно произнесла она и меня охватила ярость.
- Откуда тебе знать, чего он хотел? Ты едва его знала! Допустим, я продолжу жить и что? Что ждет меня дальше? Я не могу даже дышать, вспоминая о нем, так чего ты от меня хочешь? К чему все эти разговоры «по душам»? От них нет никакого толка, поэтому просто оставь меня в покое! – кричал я. Она не имела права упоминать о нем. Она ни черта не знала.
- Мне больно видеть тебя таким... - отозвалась Санни, даже не обижаясь на меня.
- Так не смотри.
- Ван Ю...
- Просто ступай домой, Санни... Ты не сможешь мне помочь. Никто не сможет. Поэтому, если тебе трудно видеть меня таким, ты можешь больше не приходить. Вряд ли что-то изменится.
- Как же мне хочется сейчас ударить тебя и привести в чувства – вздохнула она. – Не забудь, что сегодня у нас собрание.
Смирившись с поражением, Санни исчезла, но я знал, что вскоре она снова вернется. Так было всегда.
И что же было такого важного сегодня, раз нас с Санни вызывали на собрание. Мне было все равно, но не явиться на собрание означало подписать себе смертный приговор. Я не хотел узнать, что еще могли для меня приготовить старейшины в качестве наказания. Поэтому я заставил себя надеть рабочий костюм и, пересилив себя, переместился в главный офис. Там уже находилась Санни. Увидев меня, она облегченно выдохнула и улыбнулась мне. Наверное, теперь она уже могла ожидать от меня чего угодно.
- Ван Ю, Санни, проходите за мной – отозвался один из жнецов и мы направились в комнату старейшин.
Внутри все они стояли полукругом. Стоило нам перешагнуть порог, все взгляды устремились на нас с Санни.
- Спасибо, что пришли – произнес один из них. – Мы вызвали вас сюда, чтобы сообщить о назначении нового жнеца. Мы долго решали, принимать ли его в наши ряды, но у нас не оставалось другого выбора.
- Но почему вы все это нам рассказываете? – перебил я старейшину, за что получил сильный толчок в ребро от подруги.
- Я ждал, что ты это спросишь – ничуть не разозлившись, ответил мне старейшина. – Я говорю вам все это, потому что вы знали того, кто скоро появится. Оказавшись посреди миров, он на протяжении всех последних лет отказывался переходить в  иной мир. Поэтому мы приняли решение сделать его жнецом, в знак за того, что он ослушался беспрекословных правил. Но вам строжайше запрещено разглашать все, что вы услышите сегодня в этих стенах.
Услышав это, все внутри меня оцепенело. Я боялся вздохнуть. Боялся узнать, что все это мне только привиделось. Я знал, о ком шла речь. Это был единственный человек, способный ослушаться мирских правил. Я столько лет молил Бога о том, чтобы он вернул токкэби, что сейчас все происходящее казалось мне несбыточным сном. Кошмаром, который начнется наяву, стоит мне проснуться. Сердце в груди готово было сломать ребра. Мне уже было незачем слушать, что старейшины скажут дальше. Я не хотел жить ни минуты дольше в этом мире, где не существовало токкэби. Все, что происходило потом, было словно в тумане. Старейшины продолжали свой бессмысленный монолог, но я их не слушал. Стук собственного сердца отдавался в моих ушах, заглушая все звуки. Я не заметил, как все мое тело пробил озноб. Стоило старейшинам закончить, комнату озарил белый туман, сквозь который я увидел до боли знакомую фигуру. В этот момент я готов был расплакаться от облегчения. Упасть на колени и благодарить Создателя за то, что он услышал меня. Что даровал эту возможность. Но я слишком рано радовался. В моей голове уже успело промелькнуть столько картин будущей жизни, в которой снова будет присутствовать токкэби, что я не сразу понял, что происходит.
- Ван Ю, теперь ты будешь наставником новому жнецу по имени Ким Шин – объявление звучало до невыносимого формальным. Но мне было все равно. Я не мог оторвать взгляда от любимых черт лица. Не мог поверить в реалистичность происходящего, что в какой-то момент моя рука потянулась к лицу токкэби. Мои трясущиеся пальцы коснулись его щеки. Теплый. Слава Богу.
Слезы облегчения готовы были вырваться наружу, но в следующую секунду демон отодвинулся от меня, избегая прикосновения, и все внутри меня сжалось в тугой узел.
- Буду рад работать под вашим началом – отозвался Ким Шин, и, казалось, весь мой мир готов был рухнуть.
Он ничего не помнил. Абсолютно ничего.