10 правил жизни Софи

Глава 19. Викинг и мусорный бак

"Расставаясь, никогда не знаешь, увидишься ли снова."
Эрих Мария Ремарк. Время жить и время умирать.

Прошло два месяца с того момента, как мама Морено выставила меня за дверь. И это были два долгих месяца, в течение которых я много курила, выпила ни один ящик шампанского и совсем мало ела. Но были плюсы такого странного исхода, два месяца я держалась без наркоты, что автоматически означало никаких тусовок, клубов и выброшенный в Гудзон мобильник.

Сперва я, правда, добралась до отеля, собрала кое-какие вещи, в том числе своего попугая, позвонила Лэнгтону, чтобы он обеспечил меня парочкой кредиток и только потом избавилась от телефона и свалила из Нью-Йорка на первом же автобусе до Теннесси. Моя мать могла без запинки назвать все тридцать шесть объектов недвижимости, которыми владел когда-то мой отец, но то были особняки и небоскребы на Верхнем Ист-Сайде, а вот дом, а вернее домик, в Ноксвилле, штат Теннесси ,доставшийся ему в наследство от двоюродной тетки, ее мало интересовал. Возможно, она даже и не знала о его существовании, что было неудивительно, учитывая, что залоговая стоимость коттеджа на окраине маленького городка вряд ли превышала нескольких сотен тысяч долларов.

А вот мне беленький домик с голубой крышей на Примроуз Стрит пришелся по вкусу. Нужно было отдать должное Лэнгтону, он в кратчайшие сроки добыл для меня ключи от коттеджа, в котором никто не жил уже лет десять. К тому же, по приезду меня ожидал не только аромат мебельной полироли, витавший в воздухе, но и холодильник, набитый доверху продуктами.

Определенно, Лэнгтон был хорош и стоил каждого пенни, что я платила ему из своего наследства.

Я включила кофеварку и, прихватив со стола пачку сигарет, вышла на задний двор. К дому прилегала терраса, которая на смотря на ранее зимнее утро была залита ярким солнечным светом. Я посильнее обернулась в толстое одеяло и плюхнулась на садовые качели, которые ответили мне легким скрипом. Холодными пальцами я выудила из пачки тонкую сигарету и прикурила. Мне сразу стало легче и я даже смогла продрать глаза, которые никак не хотели открываться.

Доктор Бэрроу, вероятно, назвал бы мою зависимость от никотина некой формой компенсации, но, к счастью, заумный старикан остался вместе со своими терминами в Нью-Йорке, и я могла травиться сигаретами без капли угрызений совести здесь в Теннесси, не особо задумываясь о последствиях.