Коль ты постиг, мой друг, в чьей воле этот свет,
К чему терзания, в которых смысла нет?
Вершил бы ты дела, тогда б и нес ответ...
Живешь единожды. Будь весел! — мой совет.
Древний храм отзывался гулом на каждый шаг. Шорох крыльев, многократно усиленный, разлетался по всей зале, огибал колонны и еще долго звенел в сводах.
Белые мраморные плиты уводили лиловыми трещинами от самых дверей вдоль высоких стен мимо алтаря в молельню, но Раун не торопился. Медленно прошел среди выбеленных колонн, невзначай ковырнул ногтем краску, словно надеясь увидеть древние кошачьи фрески, что император Феникс велел скрыть. Иногда побелка ссыпалась, и можно было разглядеть занятные фигурки шисаи — кошачьих жрецов и жриц. Жаль, все тут же исправляли.
Ученики жреца вели приготовления у алтаря, готовясь в вечерней церемонии. Господина Мерура должны были похоронить на имперском кладбище, как человека, подарившего стране ту самую Люциферу. Интересно, будь он жив, был бы рад, что его приравняли к ангелам и их охотницам? Любой был бы счастлив, но его смерть словно все перевернула. Люцифера убила, Люцифера и сохранит его покой после смерти.
— На двери же написано, что закрыто! — донесся красивый мужской голос из молельни. Жрец вышел, поправил лиловую робу и сердито глянул на гостя. Узнал. И тут же изменился в лице, как и все остальные. — Генерал вызывал? — тихо спросил он, уже не сердясь.
— Нет, — утешил его Раун. — Я хотел попасть в молельню, не думал, что помешаю. Как раз никого нет, а вы заняты подготовкой к церемонии.
Лицо жреца переменилось, он с облегчением вздохнул и повел рукой, приглашая секретаря генерала пройти.
— Конечно, господин Раун. Вы не помешаете, — благожелательно улыбнулся, в радушном жесте распахивая ослепительно белые крылья.
Ворон сдержанно кивнул в ответ и, обогнув занятых работой учеников жреца, свернул в левое крыло. Лиловые трещины, перетекающие по зале, вели именно сюда.
Рауна встретила высокая белоснежная дверь, чуть приоткрытая — ровно настолько, чтобы боком мог зайти один ангел. Сразу за дверью начинались широкие ступени, уходящие по спиралив самое сердце горы. Фонарей здесь не было, и путь освещали пурпурные кристаллы, растущие вдоль лестницы.
