«Нетленная любовь!..» — вне сердца?! Где ж она?
«Горящий дух!..» — где плоть, что им обожжена?
«Раб Божий!..» — нет, мой друг, мы все рабы рассудка.
Красивым словесам на деле грош цена.
Бездушный зимний ветер залетал в распахнутые окна и гулял по коридорам, напевая заунывные песни. Раун кутался в плащ и медленно брел на встречу с императрицей. Она вызвала его из госпиталя, но ничего не уточнила. Обязан прийти. И все. Назначила день, час, но даже причины не указала.
У ворот церемониального зала стояли охотницы, Раун было протянул им приглашение, но они отмахнулись — о его визите предупреждены, и разрешили пройти внутрь.
— Ваше Императорское Величество, позвольте войти? — окликнул он, просовывая голову в помещение.
— Да, заходи!
Трон был пуст. Всюду сновали ангелы и охотницы, переносили бумаги и снимали со стен кошачьи шкуры. Раун не сразу заметил императрицу.
Она стояла у одной из колонн и обсуждала с рабочим кошачью фреску, что вырисовывалась при отколупывании верхнего слоя побелки и красок. Но вместе с тем это была не императрица. Не та императрица.
В первую очередь бросалось в глаза отсутствие платья и корсета из кошачьей шкуры. Четырехкрылая была в каштановых штанах и сапогах; белой рубашке, прихваченной высоким поясом на талии и стальными наручами. Длинные светлые волосы были туго затянуты в хвост. Императорскую особу в ней выдавала лишь диадема, легко обнимающая лоб и крылья.
— Раун, подпишешь? — Изабель мягкой кошачьей походкой подошла к ворону и, ухватив за локоть, повела за собой туда, где народу было поменьше.
— Что это? — он осторожно принял из ее рук бумаги, пробежался глазами по диагонали, но ничего не понял.
— Назначение на должность моего советника, — спокойно отозвалась она.
— Подпишу, но я ведь секретарь, какой вес имеет моя подпись? — непонимающе отозвался ворон и поднял глаза на императрицу. — Ваше Величество, — торопливо добавил и покорно опустил глаза.
— Ты не понял. Я хочу, чтобы моим советником был ты. Мне порекомендовали тебя как человека, верного одной лишь империи, — она улыбнулась. Усмехнулась даже. Незнакомый огонек блеснул в ее глазах. В голове ворона отчего-то вспыхнули слова умершей Люциферы — «кто победил, тот и добро».
