Оствинд 3:Наследие Оры. (Ostwind 3: Aufbruch nach Ora 2017)

Глава 20

Уже подступали сумерки, когда Мика, преодолев сотни километров, добралась до
Кальтенбаха. Воздух был прозрачным и холодным, хотя снега, укрывшего всё вокруг в день
побега, уже не было. Первые стрелы крокусов уже пробивали себе дорогу, знаменуя приход
весны. Вот показался фургончик герра Каана: в окнах горел свет, и Мика ускорила шаг.
Старик нашёлся на деревянной лавочке перед потрескивающим поленьями костерком. Он
почти по самую шею залез в армейский спальник, а потому немного напоминал гигантскую
зеленую гусеницу. Мика не сдержала улыбки.
– Здравствуйте, учитель, – спокойно поприветствовала его она, выходя на свет и приземляясь
рядом на лавочку. Дорога была длинной, и на Мику внезапно накатила страшная усталость.
Казалось, герр Каан не был удивлен, увидев её. Хотя, если честно, Мика вообще не
припоминала, чтобы он удивлялся.
– Значит, вернулась, – утвердительно сказал Каан, и Мика согласно кивнула.
– Как вы и говорили: заскучала по лесу, который мне дорог.
– Нашла, что искала?
Мика протянула окоченевшие руки к согревающему пламени и снова кивнула.
– Да, – просто ответила она.
– Кстати, а где Оствинд? Отвела его в конюшню? – герр Каан начал оглядываться.
Мика отвела взгляд. Языки пламени отбрасывали причудливые тени на её лице.
– Нет, – покачала головой девушка.
– Нет? А где он?
В этот момент Мика всё-таки подняла глаза на Каана. Обычно невозмутимое выражение его
лица внезапно изменилось: густые брови сошлись на переносице, на лбу пролегла тяжелая
складка. Никаких сомнений: Мике удалось удивить своего наставника.
– Дома, – ответила девушка, снова наблюдая за пламенем. – Он вряд ли будет здесь снова
счастлив, – добавила она через секунду.
Герр Каан немного подумал, а потом кивнул.
– Нелёгкое для тебя решение, – осторожно сказал он.
Мика ощутила лёгкую грусть, но и та внезапно пропала.
– Я сначала тоже так думала. Но всё оказалось намного легче, – усмехнулась она. – Только
не знаю, что скажет бабушка, когда узнает, что ее великолепный конкурный конь за 500 000
евро носится где-то в Испании.
Настала очередь улыбнуться Каану:
– Думаю, она переживёт.
– Ну да, бабушка уже привыкла к моим фокусам, – добавила Мика. Старик усмехнулся, оба
немного помолчали.
– Думаю, теперь я смогу здесь работать. Я там кое-кого встретила… – Мика прервалась и
украдкой взглянула на Каана. – Вам бы этот человек точно понравился.
– Да ну?
– Точно. В любом случае, я буду терпимее к людям, обещаю. С ними надо, как со слепыми,
которым объясняют, что такое цвет неба. Они, конечно, не всё поймут, но, может, хоть
немного.
Герр Каан внимательно посмотрел на Мику, и на его лице вновь отразилось такое
непривычное удивление.
– Тебя точно только неделю не было? – недоверчиво спросил он.
– За неделю может всякое случиться, – поднимаясь, ответила Мика.
– Ну да, – заметил Каан.
– Я всё расскажу, но не сейчас. Сейчас мне надо… – как это часто бывало, герр Каан уже
знал, о чём хотела сказать Мика, а потому договаривать её не пришлось.
– В большом деннике, справа. Я недавно заходил, пока без изменений, – сказал он. – Но
теперь ты вернулась.
И с этими словами Каан, усмехнувшись себе под нос, поуютней завернулся в спальник.
Маленький жеребёнок лежал на соломе в углу чисто прибранного денника. Над ним
светилась инфракрасная лампа для обогрева. Бока приподнимались при каждом вдохе, под
кожей угадывалось каждое ребрышко, а тонкие ножки больше походили на соломинки для
коктейля. Как можно тише Мика открыла дверь, вошла в денник и опустилась на колени
рядом с малышом. В красном свете было трудно понять, какой он масти, а потому девушка
чуть отвела лампу в сторону.
– Серый. Серебристо-серый, если точнее, –раздался позади хорошо знакомый голос. Мика
почувствовала, что колени стали ватными. Она медленно обернулась: в дверях и вправду
стоял он – Милан. В той же вязаной шапочке, в его голубых глазах застыл вопрос.
– Ты вернулся? Бабушка мне ничего не сказала… – удивленно пробормотала Мика.
Милан подошел и осторожно опустился рядом, стараясь не напугать жеребёнка.
– Конечно, я вернулся, – серьезно ответил он. – А ты как думала? Я разозлился, не знал, что
делать. Надо было привести мысли в порядок. Но я не из тех, кто бежит от трудностей.
Кроме того… это теперь мой дом, – тихо закончил он, не глядя на Мику.
У той сразу потеплело на душе, ведь Милан вернулся.
– Это чувство мне знакомо, – сказала она, проводя рукой по шерсти жеребёнка.
– Как он?
– Она. Это девочка, – сказал Милан, наконец, поднимая глаза на Мику. – У Оствинда и
Тридцать Четвертой родилась дочка.
– Серебристая кобылка, – тихо проговорила Мика, – как твоя бабушка. Однажды ты
вырастешь в очень-очень красивую лошадь.
Милан в удивлении воззрился на нее, но взял себя в руки и, с трудом подбирая слова, сказал:
– Мика, к сожалению, всё очень плохо. Мы перепробовали всё, что могли, но она не
реагирует. Теперь даже пить не хочет. Доктор Андерс придёт утром и…
Мика не дала ему договорить.
– Можно я попробую? – спросила она.
Милан секунду поколебался, но, поднявшись, достал бутылочку, стоявшую на балке над их
головами, протянул ее Мика и снова уселся рядом. Девушка аккуратно приподняла голову
жеребенка и положила на свое колено. Чуть выждав, она осторожно поднесла ладонь к
нежным, розового цвета ноздрям маленькой кобылки. Сначала ничего не произошло, но
затем жеребёнок чуть пошевелился, открыл глаза и внимательно посмотрел на Мику.
– Привет, – сказала Мика.
Милан потерял дар речи.
– Ты... что… как? – прошептал он.
Между тем, кобылка приподняла голову и к чему-то явно принюхивалась. Наконец, она
уткнулась носом в Микину руку – ту самую, запястье которой обвивал черный, подаренный
Сэм, браслет. Ноздри расширились, когда жеребенок учуял родной запах. И в маленькое
тельце будто вдохнули жизнь: понадобилось неимоверное усилие, но жеребенок поднялся на
93
ножки и осмотрелся. Помотав головой, будто стряхивая сон, кобылка посмотрела сначала на
Мику, потом на Милана, а потом еле слышно, но заржала. Парень огромными от удивления
глазами уставился на Мику: та осторожно поднесла бутылочку ко рту жеребёнка, и тот начал
пить – жадными, чмокающими глотками.
Почти полная луна высоко висела над Кальтенбахом; холодный свет, проникавший через
окна конюшни, разливался по полу денника, на котором, устроившись на соломе, сидели
Мика с Миланом. Жеребенок лежал между ними и спал. Выпив почти три бутылки молока,
кобылка теперь набиралась сил.
Девушка положила голову на плечо Милана. Они оба не могли отвести взгляда от
маленького создания, которое, наконец, вернулось к жизни.
– Ей нужно имя, – тихо сказал Милан. – Я не стал называть. Не знал, выживет или нет.
– Может, Тридцать Пя..., – начала было Мика, но Милан угрожающе сдвинул брови.
– Ни за что!
– Да ладно, – улыбнулась Мика. - Пошутить уже нельзя.
Некоторое время они сидели молча, каждый в своих мыслях, а затем Милан спросил:
- А где ты вообще была?
И в этот момент Мика поняла, как должны звать дочь Оствинда.
– Ора. Мы назовем её Ора, – сказала она с улыбкой.
Милан довольно кивнул.
– Хорошее имя. На «О», как Оствинд, – он почесал спящего жеребенка за ухом. – Привет,
Ора! У тебя будет жизнь полная приключений, это я тебе гарантирую. С Микой не
соскучишься, да и папаша у тебя тот еще…
Но Мика уже не слушала: она выглянула в окно. Огромная, ярко-желтая луна повисла в небе.
Девушка подумала об Оствинде, который был в тысячах километров от нее, но она знала, что
он видит сейчас ту же луну. А еще она знала, что однажды они встретятся. Но это уже
совсем другая история.