Оствинд 3:Наследие Оры. (Ostwind 3: Aufbruch nach Ora 2017)

Глава 18

Было без пяти минут двенадцать, когда Мика и Сэм вывели своих скакунов на стартовый
полукруг перед старой каменной трибуной. Та была заполнена до отказа, и воздух, казалось,
вибрировал от необузданной энергии раскрашенных во все цвета радуги лошадей. Те
теснились перед красной стартовой лентой и ждали сигнала к началу. Мика и Сэм нашли
себе место среди других участников: здесь были и дети с босыми пятками, старики в
отполированных сапогах и молодые испанские парни с длинными волосами и обнаженным
торсом. Мика оглянулась и ощутила неуёмную гордость: им удалось. Это были их скачки.
Именно так, и никак иначе. Девушка бы многое отдала, лишь бы это увидела бабушка.
Впервые в жизни Мика поняла, что означали для Марии Кальтенбах ежегодные турниры
«Кальтенбах Классик». Пусть скачки Оры и были полной противоположностью
классических турниров, но чувство было такое же.
Низкий голос раздался над взволнованной толпой, заставив ее замолчать.
– Десять… девять… восемь…
Мика подняла голову и увидела Петроса, который держал в огромном кулаке стартовую
ленту и медленно вёл обратный отсчёт. Камень, из которого была построена трибуна,
усиливал его голос лучше любого микрофона.
– Семь… шесть…. – подхватили зрители.
Сэм покачивалась на спине Кортадо.
– Давай, начинается! – кивнув, сказала она подруге.
– Пять… четыре… – прогремело над их головами. Мика наклонилась к Оствинду, тихо
стоявшему рядом. «Как звенящая от натяжения тетива», –пришло вдруг ей в голову. Она
мягко провела рукой по его спине, на которой причудливо переплелись белые и красные
узоры, но жеребец не обратил внимания. Его глаза были устремлены к горизонту. К финишу,
к Оре.
– Мика! Залезай уже! – заорала Сэм, пытаясь перекричать толпу.
– Три… два…
Мика увидела Фанни, стоявшую около внедорожника Петроса. Подруга собиралась
сопровождать их вдоль всего маршрута. Их взгляды встретились.
– Что. Ты. Делаешь? – телеграфировали глаза Фанни. И в этот момент Мика осознала, ЧТО
именно ей нужно сделать. Дважды Оствинд сражался ради неё на турнирах, но эти скачки
были его. Только его.
– ОДИН!
Мика крепко обвила руками шею Оствинда и прошептала ему на ухо:
–Ты справишься сам. Лети!
– СТАРТ! – прогремело с трибун. В тот же момент раздался стартовый выстрел, и скачки
начались.
По площадке пронеслось дикое ржание; будто в едином порыве многие лошади встали на
дыбы и тут же сорвались в галоп. Белоснежные, вороные, гнедые гривы развевались по
ветру. Приглашенные барабанщики пытались задать хоть какой-то ритм, но сбились.
Поднятое облако пыли на какое-то мгновение закрыло Мике обзор: прикрыв глаза, она
слышала только шум ветра в ушах. Но пыль потихоньку рассеилась, и перед ней открылся
бесконечный простор, уходивший к горизонту.
– Мика! – внезапно раздался голос рядом. Кто-то схватил ее за руку и потащил в сторону. –
ИДЁМ!
Фанни впихнула Мику в ожидавший их внедорожник. Тот тут же сорвался с места, не
дожидаясь, пока за девушками захлопнется дверь.
Это было незабываемое зрелище. Даже для Фанни. Дикие выкрики всадников, громовой
топот копыт и дикая чистая энергия лошадей, разгорячённых скачками. Мика прижалась к
запылившемуся стеклу джипа. Петрос всеми силами пытался не отстать от лошадей.
Девушка с трудом разглядела Сэм: та почти слилась со спиной Кортадо, и, казалось, они
стали единым целым. Но где же Оствинд? Мика напряженно всматривалась в мелькающие
силуэты, но в клубах пыли было сложно отыскать вороного жеребца. Некоторые лошади
тоже были без всадников, но Оствинда нигде не было видно. Фанни, похоже, прочитала ее
мысли.
– Да где же он? Я его не вижу, – озабоченно спросила она, в очередной раз окидывая
взглядом равнину. – И вообще это полный бред, что ты его вот так одного…
И тут они увидели: Оствинд медленно вынырнул из облака пыли, поднятого другими
лошадьми. Двухцветную гриву сложно было не заметить.
– Оствинд! – одновременно прошептали Фанни с Микой, а вороной жеребец, будто желая им
ответить, оглушительно заржал и вскинул голову. Отставание было впечатляющим.
– Может, скачки не самая сильная его сторона, – заметила Фанни. Мика не ответила. Она
сидела рядом, но душой и мыслями была рядом с Оствиндом.
– Вперёд! Лети! Лети! – беззвучно кричала она против звенящего ветра. И Оствинд
«полетел». Медленно, но корпус за корпусом выбираясь вперёд. Мика разглядела удивление
на лице Сэм, почти миновавшей равнину, когда ее догнал вороной жеребец без всадника.
Плечом к плечу неслись Оствинд и Кортадо, обгоняя лошадь за лошадью. Петрос, сидевший
за рулем джипа, выжал газа до упора, лишь бы не отстать от дочери.
– Быстрее, Сэм! Быстрее! – подбадривал он ее, и сияющая улыбка на лице Сэм без слов
говорила, что она запомнит этот момент навсегда.
– Это Ора! Мы почти на месте! – внезапно прокричала Фанни, которая в отличие от
остальных следила за дорогой, а не только скачками. И действительно – мощные деревья,
окружавшие источник, были в нескольких сотнях метров. Две скалы отмечали финиш.
Неподалёку стояли зрители, добравшиеся сюда рано утром. Уже можно было различить
грохот барабанов, смешанный с воодушевленными криками людей, готовых через пару
мгновений приветствовать победителей.
Ноздря в ноздрю Оствинд и Кортадо обошли еще пару лошадей, отделявших их от финиша.
Ритмичный стук копыт, порывистое фырканье звучали практически в унисон. Внедорожник
отстал. Даже 250 лошадиных сил не хватило соперничать с такими скакунами. Мика
откинулась на пыльное сиденье и снова закрыла глаза. В дрожащем воздухе она отчетливо
увидела перед собой скалы, за ними мощные деревья, окружавшие таинственный источник.
По каждой частичке ее тела разливалась энергия. Скорее-скорее, нужно достичь Оры!
Быстрее, быстрее, быстрее! Она хотела… домой.
Мика в испуге распахнула глаза. И как раз в этот момент, вороной жеребец вместе с Кортадо
пересёк финишную ленту.
Солнце уже зашло, но праздник на гасиенде Петроса продолжался. В воздухе витал аромат
жареных сарделек, по всему двору были расставлены чаши для костра, висели факелы. А в
центре празднества стояли победители – Оствинд и Кортадо, мирно поглощавшие ужин из
одной кормушки. На них были венки из цветов с разноцветными лентами, а над ними
развевалось полотно с изображением колючника Оры. Дети облепили забор и с горящими от
восхищения глазами обсуждали победителей. И тут и там мелькали вспышки фотоаппаратов,
запечатлевающих этот момент на память. Мика и Фанни сидели на скамье недалеко от
фонтана и наблюдали за суматохой. Мике пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы
прийти сюда после скачек: такими насыщенными и утомительными оказались прошедшие
часы. В ее душе смешалось столько чувств разом, что она совсем не понимала своих
ощущений. Здесь была и гордость, и печаль, и счастье, и почему-то чувство одиночества.
Девушка вздохнула и положила голову на плечо Фанни, которая в который раз проверяла
сообщения на мобильнике.
– Ты только глянь. Она себе точно шею свернёт, – кивнула Фанни на группу весёлых парней,
которые, в очередной раз подсадив Сэм на плечи, с победными криками закружили ее по
двору. Сэм была звездой этого вечера. Пусть Оствинд и выиграл скачки, она была
официальной победительницей.
Мика задумчиво хмыкнула и слабо улыбнулась. Фанни посмотрела на подругу.
– Что делать будешь? Тут останешься? – спросила она осторожно. Микина подруга хорошо
слышала предложение Петроса. Но та не успела ответить: противно взвизгнул микрофон,
смех и разговоры за столами прекратились. Теперь все смотрели на человека, стоявшего на
покачивающихся тюках с сеном, держа в руках старомодный микрофон. Прежде чем начать,
он улыбнулся и сдвинул дырявую ковбойскую шляпу на затылок.
– Не буду вас надолго прерывать, но считаю своим долгом сообщить: только что пришло
официальное подтверждение из Мадрида. Легендарные скачки Оры, состоявшиеся сегодня
впервые за 41 год, отныне считаются культурным наследием Андалусии, – «ковбой» сделал
паузу, а после бурных аплодисментов и радостных восклицаний продолжил. – Это значит,
что теперь земля, на которой проходят скачки, сам источник Оры и лошади, которые здесь
проживают, с этого момента под защитой испанского правительства!
– Ура-а-а-а! – донеслось со всех сторон. Ковбой нашел взглядом Петроса, сидевшего во главе
длинного стола с глубоко задумчивым видом. Тот немедленно поднялся и поднял бокал.
– Благодарю вас всех, что вы приехали. Но сейчас я хочу поднять бокал за тех людей, без
которых этого события бы не свершилось. За мою дочь Саман…, – Петрос прервался и
улыбнулся Сэм, – за мою дочь СЭМ, которая сегодня на своей лошади спасла нашу семью.
Сэм смотрела на него во все глаза.
– На моей лошади? – беззвучно переспросила она, но Мика ее поняла и широко улыбнулась.
Петрос увидел удивление дочери и подтвердил:
– На твоей лошади.
Затем он продолжил:
– За мою сестру Тару, – здесь многие огляделись в поисках статной фигуры Тары, но той
нигде не было. – И хотя её сейчас нет с нами, я рад, что наша семья воссоединилась.
– За Фанни, – продолжил хозяин гасиенды. Фанни, услышав свое имя, быстро оторвалась от
телефона.
– Что? – испуганно спросила она и моментально покраснела, увидев, что все гости,
проследив за взглядом Петроса, теперь смотрят на нее. Девушка приветливо махнула
окружающим и прошептала на ухо Мике: «Надеюсь, он не подарит мне лошадь».
А Петрос, между тем, продолжал:
– За Фанни, которая собрала вас всех здесь! Огромное тебе спасибо! – мужчина поднял
бокал, и снова раздались приветственные возгласы, как эхо повторявшие слова Петроса. Но
тот еще не закончил.
– И, наконец, я хотел бы поблагодарить человека, который нас всех объединил. Всех нас, и
нашу семью, и лошадей. Позади у неё долгий путь, но, надеюсь, теперь она знает, что отныне
здесь – в Андалусии – у неё есть второй дом, – Петрос сделал паузу, гости растерянно
озирались, ведь никто толком не понял, о ком конкретно шла речь. Никто, кроме Сэм,
Фанни, и…
– За Мику! – просто закончил Петрос и поднял бокал. И продолжение его тоста потонуло в
радостных возгласах.
– Эй-эй-эй! Ты что, уходишь!? – Сэм загородила Мике дорогу. Несмотря на протестующие
возгласы маленьких и больших поклонников Оствинда Мика увела того со двора и
отправилась в конюшню. В отличие от хозяйки жеребец не выглядел ни уставшим, ни
замученным. Правда, когда она старательно избавляла его от боевой раскраски, даже спустя
несколько часов после скачек мышцы Оствинда всё еще были напряжены, а шерсть местами
стояла дыбом. В этот момент Мику снова охватило неясное чувство, которое она не могла
объяснить.
– Ну его, – энергично отбросила она странные мысли. Наверное, надо хорошенько
выспаться. От одной только мысли сразу стало легче. Мика была уже на полпути к
спасительному «бунгало», но тут на ее пути возникла Сэм. Ее лицо светилось, короткие
светлые волосы торчали во все стороны.
– Что значит спать? Рано еще! И где вообще Фанни? Мы же танцевать хотели!
Мика вопросительно посмотрела на Сэм.
– А Фанни нет? – спросила она недоверчиво, потому что это было очень не похоже на ее
подругу. Фанни обожала всякие торжества и праздники и при любой возможности неслась
танцевать.
– Нет ее. Она всё время куда-то звонила, а потом внезапно исчезла, – беззаботно ответила
Сэм и, подмигнув, добавила. – Ну, так что? Идёшь? Ты же еще не пробовала наше
знаменитое заливное из бараньих ножек, но я, конечно, припрятала для тебя кусочек.
– Спасибо. Мне ваших овощей с паприкой хватило. До того остро, что я все еще язык не
чувствую, – усмехнувшись, ответила Мика.
– Это были вовсе не овощи, – выгнув бровь, мрачно поведала Сэм. Мика несмотря на
усталость, прыснула со смеху.
– Знаешь, ты мне так напоминаешь одного человека. Вам надо обязательно с ним
познакомиться. Он работает конюхом в Кальтенбахе, у вас столько общего!
– Забавно, Фанни что-то подобное говорила, – удивилась Сэм. – Так ты идёшь? Кому-то всё
равно придется со мной танцевать!
Мика хотела возразить, но из тени вдруг раздался робкий голос. Обе девушки в испуге
подскочили.
– Э-э-э… я… э-э-э… я с удовольствием с тобой потанцую.
– Господи, Вальтер! Почему ты постоянно подкрадываешься? – налетела Сэм на длинного
худого парня, неуверенно переминающегося с ноги на ногу.
– Простите, – подавленно сказал он. – Я просто хотел сказать, что сегодня был невероятный
день. Я никогда не видел столько таких прекрасных лошадей! А еще, – Вальтер восторженно
смотрел на Сэм, – сегодня утром на тебе было великолепное платье.
Мика чуть не расхохоталась, глядя на растерявшуюся Сэм.
– В смысле, ты, конечно, тоже... э-э-э… у тебя прекрасные…, – пробормотал Вальтер, но
прежде чем он окончательно вогнал Сэм в краску, Мика подхватила его под руку.
– Вот и чудно! Сэм с удовольствием с тобой потанцует. Потанцуете, пообщаетесь…
– О лошадях? – с надеждой спросил Вальтер, и Мика утвердительно кивнула.
– О лошадях. Отлично! – Мика мягко развернула Сэм, всё еще пребывавшую в состоянии
шока, и немного подтолкнула к Вальтеру.
– Хорошо отдохнуть! – пожелала она им вслед.
Когда чуть позже Мика открыла дверь в «бунгало», Фанни как раз захлопывала чемодан.
– Уезжаешь? – удивленно спросила Мика.
– Ну, да. Здесь вроде всё решили, пришло время спасать остальной мир, – выдохнула Фанни,
но Мика уловила извиняющиеся нотки в ее голосе. В этот момент телефон Фанни опять
ожил, но та быстро отложила его в сторону.
– Так… Что происходит? – Мика, уперев руки в бока, глядела на подругу, требуя ответа.
Фанни вздохнула.
– Мика, это не моё, понимаешь? Я беспокоилась о тебе, причём небезосновательно. Но
сейчас… тебе надо самой всё решить.
– Что решить? – спросила Мика, внезапно почувствовав комок в горле. Фанни склонила
голову на бок – она всегда так делала, когда Мика всеми силами изображала, будто не
понимает, о чем идет речь.
– Я говорила с Сэмом. Нашим Сэмом. В Кальтенбахе устроили грандиозный переполох. Ты
им даже не позвонила.
– Да я хотела, но телефон утопила, – протестующе воскликнула Мика. Фанни опять
критически склонила голову.
– Угу, как всегда. Тебе самой надо решить, чего ты хочешь. Я тебе в этом помочь не смогу, –
добавила она.
– А ты куда? Опять в Париж? – спросила Мика, опускаясь на уголок кровати: на нее вдруг
накатила страшная беспомощность.
– Нет. С Парижем покончено, – ухмыльнувшись, ответила Фанни. –Теперь моя цель
БАРСЕЛОНА! Хотя ладно, так и быть, скажу тебе всего одно слово: Сэмюэль Каан.
– Это два слова, – отвлечённо заметила Мика, а потом до неё дошло.
– Что, прости? СЭМ? Ты едешь в Барселону с Сэмом? – она уставилась на Фанни, а та
довольно кивнула.
– Ага. Он осознал, что кроме конюшни в жизни есть и другие интересные вещи. Завтра в
полдень мы встречаемся. У него две недели отпуска, потому что… – Фанни запнулась.
– Потому, что? – переспросила Мика, почувствовав, как ускоряется пульс. Фанни прикусила
губу.
– Ничего. Я не вмешиваюсь. Если хочешь, сама у него спроси. А я еду завтра в Барселону! А
сейчас – прости – мне надо выгулять эту собаченцию, а то опять в кроссовок нагадит.
Фанни тихонько свистнула, и в тот же момент из-под кровати вылетел крохотный чихуахуа,
старательно вилявший хвостом.
– По-моему, вы нашли общий язык, – улыбнулась Мика.
Фанни посмотрела на маленькую собачку, доверчиво прильнувшую к ее ноге.
– Хм, похоже на то.
Крыс вопросительно клацнул зубами, и Фанни ласково ему улыбнулась.
– Похоже, у меня тоже есть талант. По укрощению мелких злобных шавок. Представляешь,
даже знаю, что этому Крысу срочно нужно в туалет, – Фанни открыла дверь, и собака пулей
вылетела на двор. – Мой мобильник на столе. Вдруг захочешь позвонить…
После того, как Фанни ушла, Мика забралась в кровать, натянула на себя одеяло, и всеми
силами пыталась забыть о том, что ей сказала лучшая подруга. Но странная, щемящая боль в
сердце не отступала. Да что такое? Ведь всё хорошо: Оствинд чувствовал себя как нельзя
лучше. Источник они спасли, лошади могли остаться, и Мика даже нашла здесь друзей. Ее
бы с радостью здесь приняли, она могла бы остаться, наслаждаться испанским солнцем,
радоваться, но в Кальтенбахе… Мика глубоко вздохнула, наконец, понимая, что это за
странное чувство, которое не покидало ее последние дни: она очень тосковала по дому. Даже
в самые тяжелые времена Кальтенбах был ей домом.
Через пару мгновений Мика уже набирала знакомый номер. На том конце провода мерно
раздавались гудки. Три гудка, четыре.
– Кальтенбах, – резанул по ушам знакомый голос. Мика чуть не выронила телефон от испуга.
Но в тот же момент на сердце её полегчало, а на лице расползлась довольная улыбка.
– Привет, бабушка, – сказала она. – Это я.