Оствинд 3:Наследие Оры. (Ostwind 3: Aufbruch nach Ora 2017)

Глава 5

«Сахарная куколка» или «Гавайский закат»? – прощебетал рядом жеманный голос. Его
обладательницей была Клодетт – ровесница Фанни, семья которой на год приняла в Париже
юную любительницу путешествовать. Фанни что-то неразборчиво пробормотала и скучающе
поглядела на два флакончика лака, которые Клодетт сунула ей под нос. На часах было всего
восемь – слишком рано, чтобы думать о каком-то там лаке. Пребывая в ужасном
расположении духа, Фанни надкусила очередной абсолютно безвкусный хлебец и в
очередной раз почувствовала, что скоро сорвётся.
Вот уже три мучительно долгих месяца она жила в Париже – городе ее мечты. И что? Она до
сих пор не побывала в Лувре, а уж тем более не попробовала виноградных улиток по-
бургундски. Если так пойдет дальше, самый простой французский круассан повергнет ее в
восторг. При мысли о круассане желудок недовольно забурчал. Вместо кулинарных изысков
общество Клодетт готовило Фанни только минералку из самых разных источников и
полезные хлебцы.
– Фи… Как можно есть на завтрак эти отвратительные жирные круассаны? Это ведь столько
калорий! – как-то заявила француженка.
В школе были каникулы, а потому единственное домашнее задание Клодетт состояло в том,
чтобы собрать своих подружек-моделей, захватить с собой мини-пса и отправиться в бассейн
– валяться на шезлонгах или загорать в солярии. Ровный загар, ежеминутное приведение в
порядок бровей и синхронная покраска ногтей – вот, что роднило ее с подругами.
Однако в понимании Фанни дружба означала совсем другое. Девушка с унынием вспоминала
Мику. Будь та здесь, ей было бы намного легче, но Мика до того сроднилась со своим
Оствиндом и Кальтенбахом, что Фанни теперь задавалась вопросом, а сможет ли она хоть
куда-нибудь вытащить подругу. Внезапно перед глазами возникла обложка глянцевого
журнала. «Райан Гослинг или Брэдли Купер?» – заливалась Клодетт. Фанни бросила
быстрый взгляд на часы. Слишком рано. Мика, конечно, еще спит… Нет, Фанни надо срочно
выговориться, иначе Клодетт с ее идеальным макияжем не поздоровится.
Но Мике не спалось. Накинув на плечи кусачий плед, она смотрела на море, над которым
вставало солнце – обычное явление природы, которое ей редко удавалось застать, потому что
обычно девушка вставала много позже. Мика поглядела на Оствинда, который словно
каменное изваяние стоял рядом и, навострив уши, внимательно всматривался вдаль – из
тумана на горизонте медленно показалась суша. В голове у Мики вертелась только одна
мысль: а чувствовал ли он, что с каждой волной приближается его родина.
– Лошади – совсем не люди, – раздался в ее голове голос Каана. – Пытаться понять то, что
они чувствуют, исходя из наших чувств и побуждений – опасно.
Это было из речи ее наставника, которую тот терпеливо произносил перед очередным
владельцем, приехавшим к ним в реабилитационный центр. Мика тихонько рассмеялась.
Конечно, Каан был прав, но она точно знала, что в этот момент они с Оствиндом
испытывали похожие чувства: радостное предвкушение с примесью страха. И по сравнению
со вчерашним настроем это было прогрессом.
– Вот если бы тут была Фанни… – протянула она. Оствинд наклонил голову и согласно
пристукнул копытом. Мика улыбнулась. «Ну вот, пожалуйста, герр Каан», – подумала она. –
Моя лошадь понимает меня с полуслова!»
С этой мыслью Мика достала телефон. Девятый час. Интересно, а Фанни уже проснулась?
Только Мика собиралась нажать на номер подруги, как телефон в руке опасно завибрировал,
чуть не выскользнув. С трудом поймав его, девушка нажала «Принять вызов».
– Алло? – пропыхтела она.
– Черт… Я тебя разбудила, да? – раздался в трубке виноватый голос Фанни.
– Нет, я сама хотела тебе позвонить.
– Замечательно! Мне надо срочно поговорить с кем-нибудь нормальным. Желательно о чем-
нибудь нормальном. В общем, расскажи мне все, что угодно… Хоть скуку смертную, только
чтобы там не было радостных воплей про новую тушь и обсуждения кинозвезд!
Мике едва поспевала за мыслью подруги. Она, конечно, проснулась, но не до такой степени.
– Эээ… Ну, в общем: я плыву с Оствиндом на пароме. Где-то между Италией и Испанией...
На той стороне воцарилось молчание.
– Мы путешествуем, – поспешно добавила Мика.
– Вы ГДЕ? И что вы делаете? – медленно переспросила Фанни.
Мика поколебалась. Она почувствовала, что пока не в силах рассказать о трагедии в
Кальтенбахе. Не здесь и не сейчас. Где-то рядом раздался истошный визг.
– Мика? Что это было? – голос Фанни звучал обеспокоенно.
Мика посмотрела наверх. Прямо над ней устроила перекличку троица пернатых.
– Чайки. Мы почти приплыли. Я хотела посмотреть на родину Оствинда, – едва понимая, что
говорит, ответила девушка.
– Что посмотреть… ЧТО? Но родина Оствинда – Кальтенбах. Откуда там чайки и паромы? –
пыталась понять Фанни.
Мика оперлась о поручень и с замиранием сердца смотрела на порт Кадиса, до которого
оставалось всего несколько сотен метров.
– Да. То есть… нет. Клеймо Оствинда из испанского поместья Ора. Это в Андалусии, где-то
недалеко от Кадиса. Мы… – больше Мика сказать ничего не успела, потому что в этот
момент паром резко качнуло. Наверное, капитан слишком рьяно приказал дать по тормозам,
чтобы протиснуться к узкому причалу. Мику бросило вперед на поручень, затем – по
инерции – назад к Оствинду, которому на его четырех, видимо, было проще сохранить
равновесие. И тут она увидела свой телефон. Тот лежал за злополучным поручнем. От
падения в морскую пучину его отделял какой-то сантиметр. Аватарка Фанни по-прежнему
светилась на дисплее. До Мики донесся возмущенный вопль подруги:
– ДА ЧТО У ВАС ТАМ ПРОИЗОШЛО? – было последним, что услышала Мика.
Паром снова охнул, дернулся, и телефон улетел в грязно-белую морскую пену. Поднявшись,
Мика несколько секунд тупо таращилась на ревущее под винтами море. Ее единственное
средство связи с родным домом теперь лежало где-то на дне. «И единственная возможность
добраться до Оры», – некстати подумалось ей.
Примерно час спустя Мика осторожно вывела Оствинда под лучи теплого испанского
солнца. В общей суматохе почти никто не обратил внимания на высокую девушку и ее
вороного жеребца под боком – за исключением группы японских туристов. Те как раз
яростно нажимали на затворы камер в попытке сфотографировать пеструю лодку местного
рыбака. Последний был даже благодарен Мике за то, что она своим появлением ненадолго
отвлекла от него назойливых туристов.
Между тем, девушка остановилась и огляделась. В мыслях все чаще проскальзывали
панические нотки. И что теперь? Без своего телефона она понятия не имела, куда ей идти.
Перед глазами раскинулся внушительных размеров торговый порт. Позади возвышался
типичный южный город с каменными, выкрашенными в белый, домами. Домов было не
просто много, а очень много. Сердце Мики пропустило удар, когда она поняла, что не до
конца продумала свой грандиозный план. По всей видимости, город был огромным, и ей –
возможно – понадобится несколько дней, чтобы отыскать дорогу к Оре. Позади раздался
гудок парома, и на долю секунды ей вдруг захотелось вернуться. Обратно в Кальтенбах.
Мика посмотрела на Оствинда, спокойно стоявшего рядом. Похоже, его ничуть не
беспокоило, что он очутился в незнакомой стране, в огромном порту, да еще и перед целой
дюжиной японцев, которые старались сфотографировать его во всех ракурсах.
Видимо, он полагался на то, что Мика знала, что делает. Она же была рядом.
– Та-а-к! Найти дорогу несложно. Просто спросим, – твердо сказала девушка и, несмотря на
то, что внезапно появившаяся уверенность, практически тут же улетучилась, направилась к
рыбаку. Японские туристы за ней. Рыбак с мрачным видом вернулся к починке сети.
– ОРА? – громко спросила Мика, чтобы перекричать галдящих японцев, у которых
появилась уникальная возможность сфотографировать и лодку, и живую лошадь.
– Си-си, ола («Да-да, привет», - пер. с испанского), – ворчливо ответил ей рыбак,
отмахнувшись от Мики с намёком поскорее оставить его в покое и, по возможности, забрать
с собой японцев.
– Нет, не Ола, а Ора, – попыталась объяснить ему девушка, чувствуя себя не в своей тарелке.
Наверное, со стороны это выглядело так, словно она стояла на главном вокзале Гамбурга и
пыталась спросить дорогу до какой-то избушки в альпийской глуши. Она уже собиралась
бросить эту затею, как вдруг увидела, что старик больше не отмахивался от нее, а вместо
этого бодро куда-то показывал.
– Аки! Камино («Там! Дорога», - пер. с испанского), – крикнул он и улыбнулся Мике
беззубой улыбкой.
– Какой камин? – внезапно озарило ее.
– Си! Камино! Кавальо! («Да, дорога! Там лошади», - пер. с испанского) – старик показал на
Оствинда, будто понял и цель их путешествия, и Микин вопрос. Девушка посмотрела в
направлении, куда он показывал: в конце длинного пирса стоял высокий указатель с
немыслимым количеством стрелок-направлений. Мика вздохнула. Значит, туда. Может, там
что прояснится. Благодарно кивнув рыбаку, она помахала туристам на прощание и
отправилась к указателю.
– Нью-Йорк – 6982 км, Шанхай – 9835 км, – Мика стояла на пирсе и, щурясь на солнце,
расшифровывала яркие надписи на старых деревянных табличках. Разобрано было примерно
тридцать, но не помогла ни одна.
– Новосибирск – 11 976 км. Ну, спасибо, – Мика уже собиралась уйти, как вдруг в глаза
бросилась маленькая белая табличка, на которой был изображен синий всадник на золотой
лошади.
– Кавальо! Кавальо! – неожиданно раздались рядом голоса. Обернувшись, Мика увидела
двух маленьких девочек, которые благоговейно взирали на Оствинда. Младшая из девочек,
вопросительно посмотрев на Мику, робко протянула руку к жеребцу, а хозяйка Оствинда
только дружелюбно подтвердила, что его можно погладить. Сама Мика решила осмотреться,
чтобы найти того, кто сможет доходчиво объяснить ей, что за странную табличку она только
что нашла. Старшая из девочек, проследив за взглядом Мики, ткнула в белую табличку и
спросила:
– Камино?
Мика кивнула. А почему нет? Похоже, все здесь были единодушны, что ей нужен какой-то
камин. В любом случае, так она, может, выберется из этого порта.
Девочка обернулась к своей сестре и что-то быстро залопотала по-испански. Для Мики это
прозвучало примерно так: «Эта курица не хочет наш камин, а салат только в закусочной».
Младшая только восторженно кивнула, взяла Оствинда за повод и махнула Мике, призывая
идти за ними. С неприятным чувством та последовала за девочками. Те вели себя, как
заправские гиды, периодически показывая на какие-то здания и что-то объясняя ей по-
испански. Всякий раз, стоило им остановиться, Мика рассчитывала, что вот именно сейчас
появится та самая закусочная, где ей подадут обещанный салат.
Переулки медленно, но верно сужались и забирали вверх. Внезапно вся компания очутилась
на холме, который Мика видела еще из порта. Копыта Оствинда бодро выстукивали по
булыжной мостовой. В глаза бросилось, что в местных садах растут апельсины.
На самом верху их поджидал впечатляющих размеров собор, перед которым в огромную
очередь выстроились туристы. Обе девочки снова остановились и сияющими глазами
поглядели на Мику. Младшая даже изобразила что-то вроде поклона и ткнула в собор.
– Камино! – торжественно объявила она, с нетерпением ожидая Микиной реакции. Мика
пару секунд в неверии смотрела на уходившую ввысь башню, а затем выдавила вежливую
улыбку. Ну, конечно. Обе девочки просто привели ее к главной местной
достопримечательности города.
– Вау! – сказала она, вспоминая маму. Та, к большому сожалению Мики, не могла оставить
без внимания любую достопримечательность, будь то церковь или доисторическая груда
булыжников. Лучше бы они привели ее в закусочную: там хотя бы салат обещали.
В этот момент обе девочки проскользнули сквозь толпу туристов и скрылись где-то позади
собора. Мика посмотрела на Оствинда, который с парой седельных сумок напоминал
уставшего навьюченного мула. Впервые она подумала о том, что всё их путешествие было
большой ошибкой. О чем она только думала?
– Прости меня. Мы сейчас вернемся в порт и…, – робко начала она.
В этот момент одна из их провожатых вынырнула из толпы и теперь энергично подзывала
обоих. Когда Мика завернула за угол, то к своему удивлению обнаружила узкую,
засыпанную песком тропку, проходившую рядом со старой городской стеной. Обе девочки
стояли в самом начале и показывали на что-то висевшее прямо на стене, над их голова. Мика
прищурилась: неужели! Белая стрелочка с синим всадником на золотой лошади!
– Семпра аки(«Вам туда», - пер. с испанского) , – сказала девочка постарше и показала в
направлении, куда указывала стрелочка. Младшая приблизилась к Оствинду, аккуратно
убрала прядь гривы с его лба и поцеловала в белую проточину.
– Буэена суэрте («Удачи», - пер. с испанского), – тихо сказала она. Обе еще раз на прощание
помахали и окончательно испарились.
На Мику вдруг накатило одиночество. Хорошая новость – они нашли дорогу, плохая – они
не знали, куда она ведет. Девушка с грустью вспомнила свой мобильник, который покоился
на дне моря. Потом она подумала о Фанни. Что бы сделала Фанни? Хороший вопрос, не раз
спасавший Мику в трудную минуту. Прикрыв глаза, она отчетливо услышала в голове
решительный голос подруги: «Вперед! Дорога есть! Вперед и с песней». Улыбнувшись,
Мика открыла глаза. Конечно, придется положиться на свою удачу. Ну, а еще передать
спасибо старому рыбаку и двум девочкам, подумала она, вскарабкиваясь к Оствинду на
спину. Жеребец поднял голову, словно почуяв, что их путешествие только начиналось.