Breathless I

Глава 7

  Слабый дождь превратился в ливень. Я оглянулась по сторонам. Чтобы зайти на задний двор, нужно было обойти все здание. По крайней мере, про черный ход я не знала, поэтому пошла в обход. Дом был довольно широким, так что мне пришлось обходить его минут пять, учтя то, что я шла медленно.
Задний двор был большим и просторным. Ровно выстриженный газон, пожелтевший из–за осени; посередине деревянный столик и скамейки; несколько деревьев, раскиданных по всему двору, и темная фигура, стоящая под ливнем.
Я шла медленно, делая один шаг в минуту, и с каждой минутой расстояние между нами уменьшалось. Сейчас во мне боролись два чувства: вина и страх. Если честно, то я ненавижу нерешительных и слабых людей. Главная причина в том, что я сама такая и есть. Я нерешительная, потому что боюсь. Боюсь той неизвестности, что будет дальше. А что если я сделаю что–то не так? А что если меня возненавидят и отвернутся? По своей натуре я одиночка – никогда не гналась за людьми, не старалась выглядеть выше в глазах общества. И если на чистоту – я ненавижу людей. Грубые, жестокие, алчные существа. Я тоже человек, и где–то глубоко внутри я тоже себя ненавижу. Но, несмотря на всю грязь, людям свойственны некоторые обязательные чувства: дружба, ревность, любовь, жалость и мое самое ненавистное – привязанность. Несмотря на свою любовь к одиночеству, я слишком сильно привязываюсь к людям. Из–за этого чувства и своего характера, я стала эгоисткой. Если я привязываюсь к человеку, неважно будь то девушка или парень, они всегда должны быть со мной и только со мной. У них не должно быть никого близкого кроме меня. Если кто–то попытается сблизиться с этим человеком, он автоматически станет мне врагом. Если тот, кто мне дорог, отдалиться от меня, я и его возненавижу. Поэтому я не могу ужиться с людьми. Кто–то обязательно станет для меня дорог, и когда–то я его возненавижу. Я уже свыклась с этой мыслю. Возможно Ирен и Локки, самые близкие мне люди, тоже когда–нибудь найдут свое место в жизни, и мы больше не сможем играть тройку школьных друзей. Поэтому я жду того момента, когда вместо привязанности в моей душе загорится ненависть.
Но с недавних пор в мой маленький мир вторгся еще один человек. Он появился внезапно и перевернул мою жизнь с ног на голову. Я не знаю дорог ли мне Крис как друг, человек или парень, но одно я знаю точно – я слишком сильно к нему привязалась.
Я не хочу кого–либо терять опять. Уж слишком многое у меня забрала жизнь.
– Эй, – прошептала я.
Крис стоял в десяти метрах, спиной ко мне. Дождь лил как из ведра, и он полностью промок. Я не знала, как начать и что сказать.
– Они, наверное, тебе уже рассказали обо мне, – сказал он, всё ещё не поворачиваясь ко мне.
Я кивнула, хотя он и не увидел.
– Знаешь, почему я стал таким? – Крис грустно засмеялся. – Вроде бы у меня не было несчастливого детства: маленький уютный домик, любящие мать и отец, старшая сестра, собака. Мы не были бедны, но и не разбрасывались деньгами. Я жил, не зная забот, хоть то и были предвоенные времена. Я много читал. У отца была большая библиотека, которая сгорела на войне. Когда я был мал, то часто засиживался там допоздна. Там было много разных интересных книг. Я перечитал половину библиотеки. И вот однажды он принес книгу, которую купил за копейки у одного прохожего в баре. Это была черная книга без автора и названия. Написана от руки, она сразу привлекла мое внимание. Я хотел ее прочесть, но успел только заглянуть внутрь, как отец тут же забрал ее у меня. Тогда мы впервые поссорились. Я был разбалованным тринадцатилетним мальчишкой, поэтому долго плакал – считал это несправедливым. Как я был глуп. Однажды отец уехал на неделю по работе и я, как ни странно, начал перерывать всю библиотеку в поисках той книги. Она оказалась спрятана в сейфе за картиной над камином. Чтоб открыть сейф, нужно было ввести четырехзначный пароль. Я перепробовал разные комбинации, но все было впустую. И тогда я посмотрел на картину, которая скрывала сейф. Будучи смышленым, я догадался подсмотреть ответ на ней, – тут его слова прозвучали с сарказмом, – как же я был рад, когда пароль оказался датой написания картины. В сейфе были разные документы, деньги, но они меня не интересовали. Я получил то, что хотел. – Крис на секунду остановился, будто вспоминая, но потом продолжил, – я прочитал книгу за ночь. Она сильно напугала меня, поэтому несколько дней мне снились кошмары. Тогда и появился Кристофер. Я кричал во сне, плакал. Мне помогала сестра. Она была на четыре года старше меня. Просыпаясь ночью, я часто перебирался к ней в кровать, так как был трусливым малым. Через некоторое время я забыл про книгу. Отец ничего не узнал, так как я положил ее на место, как было. Остались только неясные кошмары. Прошло пять лет. Я повзрослел и теперь смотрел на мир глазами взрослого человека. Но не успели мы оглянуться, как пришла война. Отца и меня забрали воевать. Матери из–за волнений часто нездоровилось, но с ней осталась сестра. Я не рассказывал о сестре Мелори и остальным, как и все то, что ты сейчас услышала, так как считал это слишком личным. Не знаю, почему я делаю это сейчас. Наверное, мне просто нужно выговориться.
Крис опять замолчал. Я послушно ждала, когда он снова заговорит. Что–то мне подсказывало, что сейчас лучше просто помолчать.
– Война оказалась более жестокой, чем я думал, – наконец–то заговорил он. – Отец умер первым. Его застрелили. Мать и сестра очень страдали. Я хотел отомстить за него, и рвался без раздумий в бой. Я совсем не боялся смерти. До того момента... – он опять сделал паузу, – Был август, несмотря на ночь, стояла адская жара. Пот капал на глаза и мешал следить за боем. Враги все наступали и наступали. Я был слишком молод и вспыльчив, поэтому стрельбы с окопа мне показалось мало. Я пошел на пролом. Хорошо хоть был шустрым. Но, несмотря на это, меня все-же подстрелили. Один вражеский солдат выпалил несколько пуль и убежал. Три пули прошли сквозь меня, но ни одна не задела важный орган. Поэтому я умирал медленно. Вот тогда я испугался по-настоящему. Я убил многих, но не считал, что сам должен умереть. Я был слишком жесток и самоуверен. Все пробегали мимо, считая меня уже мертвым. Но я был жив, хотя уже и безнадежен. И тогда я обратился к тому, кого считал покровителем страданий, боли и смерти – к Дьяволу. Почему я не молился Богу? Наверное, потому, что когда вокруг тебя проливается кровь и слышны предсмертные крики, ты как–то забываешь про его существование, не так ли? В тот момент я даже не подумал о черной книге. Все произошло подсознательно. Я считал, что спасусь. Но как бы ни так. Как только я попытался встать, меня ослепило. В тридцати метрах от меня взорвался танк. Его части разлетелись в разные стороны, одна попала прямо мне в грудь. Тогда я и умер. Быстро, правда?
И тут Крис повернулся ко мне лицом. Даже темнота и дождь не мешали увидеть мне просвечивающийся через мокрую и тонкую белую рубашку шрам. Он тянулся от солнечного сплетения и заканчивался в пяти сантиметрах правее пупка. Я медленно подошла и непроизвольно провела по нему указательным пальцем. Тут я осознала, что делаю, и резко отдернула руку.
Мы стояли в полуметре друг от друга. Я не могла посмотреть ему в глаза – боялась разорвать ту тонкую нить доверия, возникшую между нами. Хотя, возможно, я уже ее разорвала.
– Знаешь, я ненавижу просить прощения, – сказала я тихо, глядя себе под ноги. – Как по мне, это просто слова, чтоб утешить самого себя. Но так же я ненавижу чувствовать себя виноватой перед тем, кто считает иначе.
– Я не считаю иначе, – прошептал Крис.
Я чувствовала, как он сверлит меня взглядом.
– Знаю, но я все равно чувствую себя виноватой. Это отвратительное чувство. Поэтому дай мне хоть как–то загладить вину.
– Ты хочешь, чтоб я тебя простил, хотя и не считаю это нужным? – в его голосе слышались нотки насмешки.
– Угу.
– Что ж, ладно. Я знаю, что ты можешь сделать, чтоб полностью загладить свою вину.
– И что? – я резко подняла голову и неожиданно для себя встретилась с ним взглядом.
– Поцелуй меня.
Если честно, в тот момент я подумала, что он насмехается, но его взгляд вывел меня из заблуждения. Такая неожиданность заставила меня пошатнуться и отступить на шаг.
– А? – у меня не было слов.
– Двадцать лет назад меня поцеловала живая девушка. Она не знала мою тайну, просто была знакомой. Если честно я даже имени ее не помню. Она внезапно нависла на мне и начала целовать. Не знаю, что на нее нашло после этого, но я слышал, что весь последующий месяц ее мучили кошмары и сильные стрессы. Наверное, это из–за того, что она поцеловала труп, хотя и не знала об этом. Я лично ничего не почувствовал. Поэтому я хочу знать, как это, целовать такого же, как и я. Так что поцелуй меня.
Я еще минуту стояла в шоке.
– И ты думаешь, что так я заглажу свою вину? – я недоверчиво покосилась на Криса.
– Передо мной – считай, что да. Перед собой – мне все равно, – сказал он честно.
– Жестокий, однако.
– Каким жизнь сделала.
Я подошла к нему впритык. Нерешительности и страха я не чувствовала. Если честно, мне тоже стало немного интересно. Крис оказался выше меня на голову. Из-за дождя его волосы слиплись, как и мои впрочем. Я легонько отмахнула несколько прядей с его лица. Он внимательно смотрел на меня, и я смутилась.
– Не пялься. Мне неудобно.
Он ухмыльнулся, но глаза закрыл. Я взяла его лицо в свои руки и начала рассматривать. Ровные черты лица, длинные ресницы, нос с небольшой горбинкой, ровные густые брови, бледная кожа, тонкие губы. «Собственно говоря, чем я недовольна?» – пронеслось у меня в голове. Я закрыла глаза и привстала на носочки. В следующую секунду мои губы коснулись его. Это было всего касание, но я почувствовала себя странно. То ли это из–за того, что я симпатизировала Крису как парню, то ли из–за того, что я впервые кого–то целовала, то ли потому, что я на время избавилась от одиночества... Я не знала, да и не хотела знать.
Через десять секунд я немного отстранилась. Я первый раз поцеловала парня, Крис двадцать лет не касался девушки, наверное, поэтому в следующую секунду мы целовались так, будто это было нашим спасением. Страстно, глубоко, ненасытно.... Для меня это были новые ощущения. Думаю, будь я живой, все было бы не так. Наверное, для нас, умерших, в таких случаях действуют другие правила. В любом случае, думать тогда я не могла.
Если бы нам нужно было дышать, мы бы уже остановились. Не знаю, сколько времени прошло: пять минут, десять, час. Но вечно это продолжатся не могло. Крис, наверное, подумал так же, так как в следующее мгновение мы одновременно отстранились друг от друга.
– Только не надо потом меня донимать, что я украл твой первый поцелуй, – ухмыльнулся он.
Настроение у него было выше крыши.
– Как ты?.. – я вспыхнула, и мое лицо покраснело бы, если б могло. – Не волнуйся, я не из тех девушек, которые этим так дорожат. Физический контакт, ничего большего.
– Ну да, конечно, – он засмеялся.
Непонятно почему, но мое настроение тоже внезапно улучшилось. Наверное из–за того, что теперь меня не терзало чувство вины. Я не чувствовала себя неловко, хотя сейчас стояла перед парнем, с которым секунду назад страстно целовалась. По взгляду Криса можно было понять, что он тоже равнодушен. Возможно, это потому, что мы ничего не чувствуем. Хотя не скажу, что нас совсем не тянет друг к другу. Но это притяжение не было похоже на любовь. Скорее что–то другое, что мы не могли понять.
По дороге в дом я внезапно вспомнила одну вещь.
– Кстати, – я повернулась к Крису, который шел сзади, – в день, когда я в первый раз появилась в школе после смерти, когда я посмотрела на тебя, я почувствовала себя странно. Это было немного похоже на то, что мы чувствуем, когда умираем.
–А, это тогда, когда на тебе был тот безвкусный красный свитер? – насмешливо произнес он.
Мне захотелось впечатать этого парня в стену дома.
– Все ново-умершие это чувствуют, когда первый раз встречают себе подобного. Мы тоже это чувствуем, когда их встречаем. Если честно, я сначала подумал, что ошибся.
– А–а–а... Понятно.
Все три минуты дороги от заднего двора к входной двери дома Крис донимал меня своим хорошим настроением. То вспоминал, как я неудачно села на покрашенную лавочку в парке, то как я чуть не подралась с пятилетним мальчиком за то, что он облил меня лимонадом. В общем, уже возле двери я не выдержала.
– Слушай, – вспыхнула я, резко развернувшись к нему, – если я вдруг кину тебя под поезд, не думай – это не со зла.
Я запнулась, испугавшись, что он вспомнит про тот случай с машиной и обидится. Ага, ни черта он не обиделся!
– Ну, тогда тебе придется извиняться перед Кристофером. Он всегда возмущается, когда я ломаю кости или шею. Но, думаю, твое рвение загладить вину ему понравится.
Я стукнула Криса кулаком в плечо и быстро направилась в дом, так как мысль сломать ему шею казалась мне все заманчивее.
– Ну, как? – спросила Мелори, когда я зашла в гостиную.
Они все еще сидели там, но уже переодетые.
– Спросите его, – я указала на Криса, который зашел за мной и сейчас честно пытался прекратить смеяться.
– Что ты ему за анекдоты рассказывала? – недовольно спросил Рейн.
Видно он опять разозлился, что меня не отчитали.
– А я почем знаю, – я тоже вскипела.
– Ну, раз у вас все хорошо, – улыбнулась Мелори, – то нет проблем для волнений.
– Не хорошо! – возразили мы с Рейном.
Я глубоко вздохнула и успокоилась.
– Что ж, ладно, – я убрала рукой мокрые волосы с лица. – Мне нужно идти. В любой момент могут позвонить насчет Роллана. А я, как некстати, забыла мобильный дома.
– Да, кстати, а к кому ты отнесла этого мелкого? – спросил Крис, успокоившись.
– Ну, думаю, вы скоро познакомитесь.