Девушка сети или Девушка Online

Глава 53

Мы с Меган останавливаемся около восточных ворот Гайд-парка и ждем в очереди, чтобы забрать свои билеты. К счастью, они действительно ждут нас здесь, как Ной и написал.
Ворота остаются позади, и я не устаю удивляться, насколько все-таки этот парк большой и шумный. Спасибо, что Кира с Амарой плотно держат меня с обеих сторон – получается этакий Пенни-бутерброд, зато я защищена от толпы.
Со стороны сцены долетают взрывы музыки, хотя сама сцена еще далеко. По обеим сторонам аллеи выстроились передвижные киоски с едой, палатки, в которых продаются футболки с символикой выступающих групп и повязки на голову, украшенные перьями. Вокруг царит суматоха и столпотворение – в общем, атмосфера, которую я терпеть не могу. Мысленно жалею, что нельзя было встретиться с Ноем где-нибудь за пределами фестиваля. Почему бы не поговорить с ним в гостинице? Или в аэропорту? Или где угодно, но не здесь?
Мы добираемся до главной сцены. Кира с Амарой сразу же направляются туда, где демонстрируют укладку волос феном, но Меган вцепляется в меня мертвой хваткой.
– Ты знаешь, куда нужно идти? – Меган окидывает меня взглядом.
Достаю телефон.
– Ной сказал, что ВИП-зона – слева от сцены, и что Ларри должен быть там и встретить нас.
Меган поигрывает своей косой, попутно проверяя, что каждая прядка лежит как надо.
– А кто такой Ларри? Он тоже из группы?
Она вынимает из сумочки тюбик розового блеска и в миллионный, наверное, раз красит губы. Я смеюсь.
– Нет. Ларри – это он.
Указываю на внушительную фигуру Ларри, шагающего к нам по парку. Он рассекает толпу, словно его лысая голова – нос судна, вспарывающего океанские волны. Телохранитель видит меня, и на губах его появляется широкая ухмылка – такая же широкая, как и на моих.
Меган практически замирает на месте, а я подбегаю к Ларри и крепко его обнимаю.
– Пенни! Так здорово тебя видеть!
– Я тоже рада, Ларри. Это моя подруга Меган, – машу я в ее сторону, хотя она тихо идет следом за мной. – Ларри – телохранитель Ноя во время выступления.
– Очень рад, что все-таки нашел тебя в этой сумасшедшей толпе. Пойдем. У меня строгие инструкции – ни в коем случае не потерять тебя по дороге.
С Ларри в качестве гида я чувствую себя практически в безопасности. Он ведет нас к неприметному ограждению, возле которого на стуле восседает охранник. Это тайный вход в закулисье. Никогда бы не догадалась, что это он; с другой стороны, если бы они написали «МУЗЫКАНТЫ ЗДЕСЬ», их бы ждали большие проблемы.
Мы проходим внутрь, и Ларри вручает нам пропуска за кулисы. Меган сияет от восторга.
– Ты тут побудешь пока одна, Меган, ладно? А я пойду к Ною.
Дурацкая фраза, не скрою – моя подруга умчалась раньше, чем я ее закончила.
– Ной освободится минут через пять, – говорит Ларри.
Я глубоко вздыхаю.
– Пенни, ты в порядке? – На лице Ларри написано явное беспокойство. Со мной все будет хорошо, Ларри, – отвечаю я, пытаясь казаться храбрее, чем есть на самом деле. – Мне просто нужно со всем этим покончить.
Он кивает.
– Я очень рад, что выдалась минутка с тобой поговорить. Это твое?
Ларри достает что-то из кармана, и я сразу же узнаю эту вещь: это мой телефон. Он все еще в ярком розовом чехле, с теми же звездами и буквами, что Ной когда-то накорябал на крышке.
– О господи. Где ты его нашел?
Кручу телефон в руках, словно это совершенно незнакомый предмет.
– Нашел в комнате Дина.
– В комнате Дина? А как он оказался у Дина?
Ларри кивает. Таким серьезным я его никогда еще не видела; теперь он гораздо больше походит на телохранителя, чем раньше. Это больше не тот веселый счастливый Ларри, к которому я привыкла.
– Думаешь, кто-то его туда подбросил? Какой-нибудь… спятивший поклонник или кто-то еще? С этого телефона были украдены мои фотки – те самые, которыми угрожали мне и моим друзьям.
– Знаю, Пенни. Я думаю, что телефон был у Дина все это время.
– Ой… – мой голос еле слышен. Если это правда, тогда, значит…
Но времени обдумать это у меня нет – я слышу, как Ной зовет меня по имени. Я хочу прямо сейчас рассказать ему свою теорию насчет телефона – но в последний раз, когда мы разговаривали, я только обвиняла его и спорила с ним. Так что сначала я должна выслушать Ноя.
Убираю телефон в сумочку – я еще успею с ним разобраться.
Сердце бьется миллион раз в минуту. Вот оно: все, что я навоображала себе и напридумывала, сейчас станет реальностью. Мне нужно успокоиться и сохранять хладнокровие.
Ной идет к нам, и мне хочется подбежать к нему и обнять – точно так же, как я подбежала и обняла Ларри, – но ноги примерзли к земле. Его, похоже, тоже – он остановился, не дойдя до меня нескольких шагов.
– Так, детки, я, пожалуй, вас оставлю, – говорит Ларри. – Но, Пенни, когда закончите, найди меня – чтобы я убедился, что ты в безопасности добралась до дома.
– Спасибо, Ларри. Ты лучший, – отвечаю я.
Ной улыбается мне, но в его улыбке явно читается напряжение.
– Привет. Пойдем поговорим куда-нибудь в тихое место? В концертном автобусе сейчас никого нет, можем пойти туда.
Киваю. Ной напоминает мне тусклую версию себя самого. Он улыбается, но я вижу, что в глазах его уже нет той жизни, которая всегда сияла и искрилась в них. Повисает странная, неловкая тишина, и в этой тишине мы идем к автобусу. Мне это не нравится. Мне не нравится, что мы не разговариваем. Это вообще не мы. Надеюсь, что в автобусе все будет иначе.
Ной предлагает мне сесть на диван – это то самое место, на котором я сидела, когда мы с Блейком играли в «Иксбокс». Он садится рядом и кладет руки на журнальный столик. Смотрит в окно – между двумя частями металлической ограды, окружающей парковку, есть промежуток, и в него видно, что происходит на фестивале.Он улыбается.
– Ну…
– Ну… – улыбаюсь в ответ. – Как твои дела?
Ной мотает головой.
– Нет. Слушай, я терпеть не могу все эти светские формальности. Давай я сразу перейду к сути, можно?
Я киваю.
– Хорошо. Тогда первый вопрос, видимо, будет таким: почему ты тогда уехала? Почему ты не пришла и не попрощалась… хотя бы?
Чувствую, как сжимается горло, – беседа слишком быстро стала очень серьезной. Мысленно проклинаю Ноя за его американскую прямоту и мысленно же напоминаю себе, что, собственно, ради этого я сюда и приехала.
– Мне было бы слишком трудно попрощаться с тобой лицом к лицу. Когда я с тобой, очень трудно быть чем-то раздраженной, или недовольной, или грустной. Я думала, что между нами все кончено. Ты обвинил меня во лжи насчет Блейка, и это было… неправильно. Сам факт, что ты мог решить, Ной, что я способна на такое, просто чтобы привлечь твое внимание… Я была ошеломлена.
Смотрю на его лицо, но не могу перехватить взгляд. «Не падай духом, Пенни. Не падай духом».
– Ты права, Пенни. Это было неправильно. Мне надо было поговорить с тобой нормально и выслушать твои слова. Собственно, это одна из причин, почему я попросил тебя приехать сюда, когда ты вышла на связь. И по этой же причине я попросил кое-кого к нам присоединиться…
Он смотрит в пространство над моим плечом и кивает кому-то, стоящему прямо у меня за спиной. Быстро оборачиваюсь – и чуть не задыхаюсь: на верхней ступеньке автобусной лестницы стоит Блейк.
– Привет, Пенни, – говорит он. В голосе его заметно поубавилось обычной язвительности.
– Э-эм… привет, Блейк. – Скрещиваю руки на груди.
– Слушай, когда Ной сказал, что ты придешь сюда, я спросил его, можно ли мне тоже с тобой увидеться. Потому что я хотел попросить прощения за ту ночь в Париже. Если честно, я знаю, что это было неправильно, тебе наплевать, что я скажу или сделаю в свое оправдание, но я все-таки попытаюсь: я был пьян и ничего не соображал.
– Блейк…
– Подожди, это еще не все. Потом, после всего этого, я запаниковал. Да, я знал, что совершаю ошибку, но не хотел, чтобы Ной выгнал меня из группы посреди гастролей. Я не хотел терять работу и друга, поэтому и сказал, что ты сама ко мне пришла. Я думал, вы с этим разберетесь, а… я просто не подумал.
У меня пропадает дар речи. Горло совершенно окаменело.
– Серьезно?
– Я знаю, это была несусветная глупость.
Я никогда не могла да и не хотела верить Блейку, но на этот раз чувствую, что он скорее всего говорит правду. Но так легко простить его я не в состоянии.
Ной перехватывает мой взгляд.
– Он рассказал мне, как все было, когда в Стокгольме опять приперся пьяный в стельку. Боже, Пенни, знала бы ты, как я тогда разозлился… Когда он проспался, мы поговорили. По-крупному. Блейк признал, что у него проблемы. Так что он едет домой, чтобы с этим разобраться.
– Так и есть, – встревает Блейк. – В мировое турне я с Ноем не еду. Кочевая гастрольная жизнь – не для меня.
Блейк несколько секунд не сводит с меня умоляющих глаз. Я знаю: он ищет хотя бы один признак того, что я приняла его извинения, – но я не могу этого сделать. Сглатываю, прежде чем ответить.
– Ну ты даешь. Что ж, надеюсь, ты получишь помощь, которая тебе необходима.
Блэйк кивает.
– Я знаю, что не скоро заслужу прощение вас обоих, и скорее всего вообще не заслужу… но, может быть, однажды это случится? – Он явно надеется, сильно надеется – но я понимаю, что этого недостаточно. Раны, которые Блейк оставил в моей душе, еще слишком свежи.
– Честно говоря, не уверена, Блейк. Потому что ты очень сильно меня расстроил. Но я ценю твои извинения.
– Ты сказал все, что хотел, Блейк. Можешь идти, – говорит Ной. Голос его холоден и суров.
– Пока.
Когда Блейк выходит из автобуса, я поворачиваюсь к Ною.
– Ничего себе. Такого я не ожидала. Спасибо.
Но сердце мое болит за него. Я знаю, что Ной будет скучать по своему лучшему другу – несмотря на все, что тот сделал, – и надеюсь, что Блейк действительно сможет справиться со своими проблемами, чтобы иметь возможность восстановить отношения, которые сам же и разрушил.
– Так. Теперь снова моя очередь говорить. Когда Блейк рассказал мне обо всем, я хотел сразу же с тобой связаться…
– А почему не стал? – Смотрю Ною в глаза и чувствую, как оглушительно колотится в груди сердце.
– Потому что ты попросила оставить тебя в покое… и потому что я знал, что это не только из-за Блейка. – Он откидывает с лица свои волнистые каштановые волосы и прячет голову в руках. – Не хотел, чтобы ты злилась еще больше, не хотел портить все еще сильнее. Если бы ты написала мне, я бы немедленно ответил. Это было невыносимо – не пытаться никак с тобой связаться, – но я хотел хотя бы раз выполнить то, о чем ты меня попросила. Мне жутко не хватало тебя на гастролях.
Слова Ноя музыкой звучат в ушах. У меня теперь есть ответы на все вопросы, которые крутились в голове: «Скучал ли он по мне? Поверил ли мне? Отказывался звонить, потому что ненавидит меня?» Чувствую, как меня накрывает волна уверенности и спокойствия.
– Спасибо, что уважал мои желания. Но это было больно – ничего от тебя не слышать. Я-то думала, ты хотя бы попытаешься… Но в любом случае я до сих пор не готова.
– Как… как думаешь, может быть, можно сделать все как-то иначе?
Он просительно смотрит на меня, и я всем сердцем тянусь к нему. Но разум остается спокойным.
– Не знаю, Ной. То, что случилось с Блейком, стало последней каплей; но ведь и без Блейка много чего произошло. Я не думаю, что смогу вынести гастрольную жизнь. К тому же, я пока не решила, что буду делать со своей собственной жизнью. Не уверена, что мне будет достаточно просто везде следовать за тобой.
Это очень сложная тема, и я мысленно радуюсь, что у меня хватило сил ее обсудить. Чувствую себя гораздо легче.
Ной вздыхает.
– Ты – лучшее, что со мной когда-либо случалось, Пенни. Но музыка – моя страсть и моя жизнь. Я не хочу, чтобы меня заставляли выбирать между тобой и ею.
Тянусь и беру его за руку.
– Конечно нет, Ной. Тебе вовсе не нужно выбирать между нами. Я видела тебя на сцене – и там ты в своей стихии. Ни за что не бросай музыку, Ной. Просто нужно дать мне время. Время… выяснить, кто я есть.
Повисает тяжкая пауза, грозящая превратиться в вечность. Ной не отпускает мою руку.
– Я буду скучать по тебе, Пенни. Каждый день.
– Я тоже, – отвечаю я.
Он подносит мою руку к губам и целует костяшки пальцев. Собираю последние крохи самообладания, чтобы не броситься ему на шею прямо сейчас и не сказать, что мы можем быть вместе, несмотря ни на что. Но я знаю, что гастроли не принесут мне радости. Ной должен закрепить свой успех, а мне нужно время, чтобы разобраться в собственной дальнейшей жизни.
– Почему ты передумала? – спрашивает он.
– Ты о чем?
– Почему ты решила выйти на связь? Просто потому, что я приехал в Великобританию? Я прилетел бы сюда откуда угодно, если бы ты захотела встретиться. Ты же знаешь об этом.
Мотаю головой.
– Нет, дело не в этом. Дело в Алексе. Я тебе не говорила, но Эллиот с Алексом тоже разбежались.
– Да ладно! – у Ноя падает челюсть. – Ты, наверно, меня разыгрываешь. Они же были прекрасной парой!
– Я тоже так думала. Но письмо ЧистойПравды действительно потрясло Алекса, и он предпочел разорвать отношения. Зато потом все-таки совершил «каминг-аут», и семья приняла это просто великолепно. Теперь он хочет поделиться этой новостью с Эллиотом и вновь его завоевать. Мы устраиваем Эллиоту сюрприз ночью в этот четверг, на эстраде в Брайтоне. Мы даже поставим одну из твоих песен – ты же знаешь, как им обоим нравятся Elements.
Ной сжимает мою руку, и я чувствую, как между нами проскакивает искра. Но прежде чем она успевает развиться во что-то большее, Ной поднимается с дивана.
– Мне правда нужно идти, Пенни. Скоро мое выступление. Но, конечно, ты можешь быть здесь сколько угодно, если тебе не надо уезжать прямо сейчас… Я был бы счастлив увидеть тебя и после концерта.
Я качаю головой.
– Нет, я пойду. Я встречаюсь с подругами.
– Так, значит, до свидания? – печально спрашивает он.
– Видимо… видимо, так.
Мы обнимаемся – так, как должны были сделать еще в Париже. Ной заключает меня в кольцо своих рук, а я обнимаю его за талию, утыкаюсь лицом ему в шею, вдыхаю его запах. Объятие длится дольше, чем это нужно, и ни один из нас не хочет его размыкать.
Наконец Ной отстраняется. На мгновение наши губы оказываются настолько близки, что хватило бы самого крошечного движения, чтобы поцеловаться – и тогда можно было бы забыть о нашем разрыве навсегда.
Но вместо этого мы отходим друг от друга еще дальше, и я смотрю, как он спускается по лестнице и исчезает в передней двери автобуса.