До её смерти осталось сто дней

Часть 28.1

"Рон, что у тебя с Лавандой Браун?"

Гермиона прикусила губу и решительно зачеркнула фразу.

"Рон, ты ничего не хочешь мне рассказать?"

Слишком тонкий намек, вряд ли он догадается.

"Рон, тебя тяготят наши отношения? Я буду рада подарить тебе свободу..."

Грейнджер стиснула зубы и, направив на письмо волшебную палочку, испепелила и эту версию. Третью, между прочим! Все это не то! Рон наверняка спросит, откуда она знает такие подробности его досуга в Хогвартсе, и что ему отвечать? Признаться, что пташку, которая принесла на хвосте эту новость, зовут Драко Малфой? Но ведь тогда Рон будет вправе спросить, с каких пор Гермиона обсуждает их личную жизнь с Малфоем. И что сказать? Признаться, что она сама не лучше, а может и хуже, рассказать об их с Драко странных отношениях? Но ведь у нее-то хотя бы повод был! Это она была одинока. Это она была заперта в доме врага. Она, Гермиона, а не Рон!

Грейнджер раздраженно отодвинула стул от стола, решив, что напишет это проклятое письмо позже. Она подошла к окну, опустилась на излюбленное место на подоконнике, прижалась разгоряченным лбом к холодному стеклу. Мэнор тонул в снегу; он сыпал непрерывно уже третьи сутки, превращая маячащий вдалеке "парк" во вполне себе симпатичную иллюстрацию из детской книжки. До Рождества оставалось меньше месяца... Гермиона обняла себя за плечи, прижала колени к груди - в последнее время ее часто беспричинно бросало в дрожь. Это не был холод, скорее неприятное предчувствие, ощущение надвигающейся беды. Грейнджер ненавидела себя за эту слабость: ведь раньше, во многих тяжелых ситуациях, ей удавалось сохранять хладнокровие, не опускаться к банальному суеверию. Что же случилось сейчас? Неужто эти несколько месяцев настолько сломали ее? Или дело в этом месте - одновременно и в таком величественном, и в пугающе мрачном? Или же причина крылась глубже, в стенах Хогвартса, где таился тот секрет, который и привел Гермиону сюда? Вопросы накапливались, будто снежный ком, но Грейнджер негде было получить ответы. Неудивительно, что в таком положении она постоянно находилась на грани нервного истощения.

В дверь постучали. Гермионе не нужно было спрашивать, чтобы понять, кто являлся ее визитером. Драко... Их отношения вновь изменились - этакие эмоциональные качели - то вверх, почти к дружбе и уважению, то вниз - к ненависти и испепеляющей злости. От таких перемен - неожиданных, необоснованных - Гермиона ужасно уставала, но в глубине души признавалась себе, что готова терпеть дурной характер Малфоя за те редкие минуты, когда он был другим - то ли настоящим, то ли наибольшим в мире лжецом.