Перстень и Диадема

Глава 8

Погода стояла на редкость хорошая, и мы, выйдя из замка, затерялись среди аллей парка, разбитого вокруг. Поначалу я старательно следила за собой, осторожно подбирала слова и темы для беседы, но постепенно стала забываться, не в силах противиться почти гипнотическому влиянию взгляда стальных глаз, улыбки и голоса. После прогулки я осталась предоставленой самой себе, а на следующий день утром снова пришла в библиотеку, где состоялась ещё одна партия в шахматы. Победу снова одержала я. Затем снова прогулка, но уже не в парке, а по замку.

Всё время я размышляла над ситуацией, попутно занимаясь разбором своих чувств. В общем, в этом плане всё как обычно. Но в принципе, всё и так понятно: Калдеон очень силён. Во всех смыслах этого слова. И духовно, и телесно. Достаточно вспомнить, как он махал двуручным мечом, будучи к тому же в полном доспехе, причём из тяжёлой стали, а не лёгкого астерума. Да-да, я сразу поняла, кем был тот воин в чёрном, едва увидев Калдеона.

Он чертовски умён. Это я выяснила ещё тогда, давно, а война лишний раз это подтвердила. Сила духа... Ох, я её чувствовала всем своим существом, просто идя рядом с ним. Это пьянило. Что-то внутри меня неудержимо тянуло к этой силе, как мотылька к огню. Но разум кричал «Сгоришь!», и я, привыкнув больше слушать и полагаться именно на доводы разума, пыталась подавить это влечение. Бесполезно. Оно не проходило, а новизна этого чувства только усугубляла дело. Да-да, я привыкла к тому, что я сильнее. Вообще в принципе характер, да ещё и статус императрицы. А тут... Я впервые встретила того, кто сильнее меня. Опять же, во всех смыслах этого слова, и это вызывало массу чувств. Сила Калдеона не только влекла меня, но и отталкивала, вступая в противоречие с моими силой и самолюбием, ущемлённым поражением, да и вообще его обращением. Но также он был очень интересным собеседником. Однако и довольно ядовитым, что, впрочем, наоборот лишь усиливало влечение, ибо желчи хватало и во мне. Опять же, я привыкла к тому, что «переговорить» меня мог разве что Гилас, и то далеко не всегда. Это тоже уязвляло гордость. А вот тело... Ох, здесь было просто влечение, без каких-либо «но» или «однако». Рост, стать, могучие мышцы, заметные даже под одеждой, широкие плечи, правильные черты лица. Что тут говорить? Я понимала, что мне всё сильнее хочется обнять Калдеона, прижаться к широкой груди, гладить стальные мышцы рук, тоже обнимающих меня. Я пыталась бороться. Поначалу это даже получалось, но только поначалу. Впервые я не могла отвлечься от мыслей и образов, вырисовывающихся в моей голове.

Мой разум обратился против меня. Я понимала, что Калдеон сильнее, что он достоит победы и... меня. Но родовое проклятие и так и не прошедший до конца страх, что он знает о нём, а также само его поведение, постоянные, хоть и тонкие, намёки на то, что я не могу не выполнить его волю, иначе Гиласу не поздоровится... Всё это заставляло кровь быстрее бегать по венам, подогревая злость, строптивость и желание перебороть его. Я пыталась успокоиться и вновь вернуть разуму привычную холодность и беспристрастность, эти самые страсти не давали этого сделать. Временами у меня таки получалось отвлекаться, но одно лишь воспоминание о Калдеоне, пусть даже мимолётное- и все усилия рассыпались прахом.

Кстати, о Гиласе. Он действительно находится в тюрьме, но я смогда уговорить Калдеона привести его в замок. По идее, изменилась лишь клетка, ибо стерегли менестреля денно и нощно. Но сидеть в довольно просторной уютной комнате всяко приятней, чем в каменном мешке. Покидать комнату Калдеон Гиласу не позволял, но зато я могла с ним видеться, правда не чаще раза в день. Время летело быстро, и однажды вечером я с ужасом осознала, что данный Калдеоном срок истекает, и завтра с утра мне нужно будет дать ему ответ. Боги всеблагие! Выйти замуж! Стать красивой куклой! И чьей? Того, кто должен меня ненавидеть. И ненавидит. Во всяком случае, я чувствовала насмешку и издёвку в большей части наших разговоров. Месть. По мере сил я отвечала соответствующе, но... слишком много чувств. В том числе и чувство вины. Эх, а я всё никак не могла извиниться. Хотела, но просто не могла вымолвить ни слова на эту тему.