Sex, Coke and Indie Rock

Глава четвертая

  Вешалки почти бесшумно скользили по хромированной трубе туда-сюда, встроенные лампы тускло освещали нутро шкафа. Гарри, закусив губу, слегка хмурился и неспешно перебирал рубашки. Это — слишком просто. Это — наоборот, слишком-слишком. В этом он будет похож на официанта, а в этом — на клоуна. Нужно что-то такое, в чем он будет чувствовать себя одновременно и комфортно, и чуточку изысканно.

Свидание. Гарри меньше всего ожидал от себя, что будет так рад. Вообще, он не хотел ничего подобного, когда летел сюда. Он хотел только веселиться и заниматься беспорядочным сексом везде, где только можно, и лучше всего там, где нельзя. Чтобы, наконец, оторваться от родительского контроля, дать себе вдохнуть полной грудью; и да, он хотел сделать это назло отцу. В какой-то мере. За то, что из-за него он столько лет даже лишний раз не смел взглянуть на парня с интересом. За то, что он так и не сказал никому из друзей, кто он на самом деле, за то, что вместо парня у него коробка с ассортиментом секс-шопа.

Гарри, когда решил переехать на время учебы в Штаты, ожидал влиться в какую-то бесконечную вечеринку, которую сам себе придумал, где все его мечты исполнятся за пару минут, а сомнения развеются по щелчку пальцев. Но все вышло не так. Реальность не шарахнула по голове чугунным молотком, спасибо и за это. Он плавно поднимался с глубин своих фантазий, медленно осознавая, что мечты не исполняются посредством переезда на другой континент. Не в стране дело.

Америка прекрасна, но совсем не ласкова и приветлива. Тут ничего не падает к твоим ногам. Никто не станет добиваться чего-то за тебя. Ты должен рассчитывать только на себя, ты должен быть взрослым. Ты должен стать взрослым. Нью-Йорк не любит глупых. Если ты не хочешь работать головой, хитрить, изворачиваться и подстраиваться к темпу города, то тебя тут никто и не держит. Он практически переключился с одних проблем на другие и стремительно взрослел.

Сейчас он прекрасно понимал, что, вообще-то, ему очень повезло: отец всё ещё платит за него, и, чиркнув кредиткой на кассе, он все так же может многое себе позволить. Но, несмотря на это, он чувствовал, что пора искать работу. Хотелось стать самостоятельным, начать свой путь и выйти победителем. Хотелось доказать всем, что он может добиться, что он может стать независимым, что он выживет, и город не сожрет его и не выплюнет, как шелуху от семечки.

Город заражал энергией, свободой, заставлял ускорять шаг, перебегать дорогу в неположенном месте и махать рукой полицейскому в машине, который затормозил, чтобы пропустить. В Америке за такое не штрафовали, в Британии — он бы уже разорился.

В Штатах можно перебегать дорогу на красный, но, сколько ни улыбайся, никто не продаст тебе даже бутылку пива, если твой айди гласит, что тебе нет двадцати одного. Никто не пустит тебя в клуб, если ты ещё малолетка, по штатовским меркам. Рисковать лицензией никто не станет. Тут каждый сам за себя. И в этом есть свой кайф.

Но любой закон можно обойти. Гарри, конечно, не метил в афериста мирового масштаба, но пиво в холодильнике было всегда. Просто подойди к кому-то совершеннолетнему, но помоложе, не старикашке, попроси вежливо, и всё — пиво у тебя в кармане. Вернее, в рюкзаке.

Тут не так, как дома, не так. Другая страна и другие люди, законы и требования. Не лучше и не хуже — другие. Поэтому и желания поменялись, и приоритеты вместе с ними. И было забавно, что он идёт на свидание с парнем, которого попросил купить себе пиво в то воскресенье, когда мучился с обгоревшей спиной, который первый раз помог обойти ему этот чёртов закон.

Они случайно пересеклись в прачечной, где Гарри сражался с сушилкой, и Дэниэл пришёл на помощь, включив необходимую программу. В общем-то, молча сидеть почти час было глупо, и слово за слово... И вот, теперь свидание!

Гарри вздохнул и посмотрел на часы: у него есть чуть больше часа, и лучше бы поторопиться. А первое свидание — в этот раз важно.

Сколько у него их было в школе? Да дохрена. Он начал встречаться с девчонками практически сразу, как всё про себя понял. Когда разобрался в том, что папа не простит и не примет, и сразу решил вести себя, как того требует общество. И, если честно, срать ему всегда было, как всё пройдёт. Не понравится — пошлёт его, и хорошо. Он, в общем-то, был бы только рад провалу — можно делать вид, что сердце разбито и новые девочки не интересуют. Но этого не случалось. Его природное обаяние сглаживало все шероховатости и неловкости. Он всем нравился. Ему всё прощали. Всё летело само в руки.

И он уже один раз провалился. Это был первый раз, когда его улыбки игнорировались, когда промахи подмечались и, в целом, очарование оказалось бессильным. Но если это не сработало с Луи, то это не значит, что не сработало бы больше ни с кем. Глупо снова вспоминать соседа почти перед выходом. Не нужно думать о том, что они не пересекались две недели, что он первое время ждал встречи, пытался подгадать, когда он вернётся, вывалился в прошлую субботу утром и полчаса просидел на лавке с фикусом в надежде, что всё повторится: он выйдет провожать гостя.

Хотелось рассказать, как классно в универе, как всё интересно и что люди тут замечательные. И что дома папа вроде как смирился и занят работой, что друзья пишут и Диана скучает. И всё такое... Он правда хотел поделиться этим с Луи и не знал почему, ведь Луи и знать не знал ни о его отце, ни о Диане и, казалось, не особо интересовался, куда он поступил.

Но случайных встреч не было, а позвонить в дверь он не решился. И всё сошло на нет. Особенно после судьбоносной встречи во вторник в прачечной. Дэн написал ему вечером, как и обещал, и Луи стал неважным. Ну, почти. По крайней мере, думать о нём он стал меньше.

И теперь, когда у него час на сборы, когда впереди целый вечер пятницы, он снова вспоминал о соседе и о том, как тот зевал, когда варил кофе и неодобрительно отзывался о кока-коле. Гарри, улыбнувшись воспоминанию, пошёл в кухню и достал жестяную баночку из холодильника. Дернул за чеку, вдохнул чуть ванильный аромат — он любил разнообразие во всём, и продукция кока-колы — не исключение. Пусть подавится своей ненавистью к газировке. Гарри не сдержался и показал язык стене, за которой находились апартаменты Томлинсона.

***

Ветер пьянил, пока паром вёз их с Лонг-Айленда. Это было лучшее свидание, которое можно было придумать. Хоть и единственное с парнем. Они просто болтали, и Дэн рассказывал немного о городе, немного о себе, слегка касался плеча и, когда на пароме Гарри поёжился от ветра, он стянул свой бомбер с эмблемой Никс и накинул ему на плечи. Может, он и выглядел глупо в чёрных брюках и полупрозрачной рубашке в этом бомбере, но... На самом деле, это потрясающе, когда кто-то заботится и волнуется. И обнимает сзади, когда паром проплывает мимо статуи Свободы.

Ветер путал волосы, и Гарри щекой чувствовал улыбку Дэна. И на секунду ему показалось, что если он прикроет глаза, то взлетит. Просто от счастья: от того, как хорошо, от того, как пах прохладный воздух, и от того, как сияли звёзды над подсвеченной мощными прожекторами статуей.

Хоть и звёзд тех не видно от света большого города. Об этом он и сказал Дэниэлу, пока они шли от причала к парку. И зачем-то они уселись на скамейку и наугад, смеясь, тыкали пальцем в небо, пытаясь угадать созвездия, но вместо этого напридумывали новых.

— У меня из окна почти видно Таймс-сквер, — зачем-то сказал он, когда снял бомбер Дэна у перекрёстка рядом с домом. — Её огни, в смысле. И пиво, если хочешь. Или кола. В ассортименте.

Он, на самом деле, не имел в виду ничего такого и, к своему удивлению, не хотел продолжения вечера в постели. Несмотря на то, что мечтал уже переспать с кем-то даже в аэропорту, сейчас было до ужаса странно и немного страшно, что Дэн не поймёт. Но парень действительно идеален и, даже когда они допили по второй банке пива, сидя в темноте на шезлонге, он не полез к нему даже с поцелуем.

— Какие у тебя планы на утро воскресенья? — они топтались у двери. — Завтра у меня вечером тренировка.

— Ну, — Гарри прикусил нижнюю губу, притворно нахмурился, словно у него куча дел, — возможно, сходить с тобой на ланч? — улыбнулся он, заметив, как просиял парень.

— Если хочешь, мы можем сходить в центр и подняться на смотровую площадку Эмпайр, — предложил Дэн, толкая входную дверь. — Вид оттуда охрененный.

Гарри так и замер с приоткрытым ртом от увиденной сцены. Вид и правда завораживал, хотя они ещё и не поднялись на площадку. Оказывается, Луи совсем даже не съехал в другой дом и не попал в больницу, и вообще, у него всё очень даже хорошо. Похоже, вечер пятницы удался, и он только из клуба, и даже не один.

Судя по всему, Луи и его спутник были пьяны, потому что не осилили путь до квартиры, пусть и оставалась какая-то пара метров. Пока они только самозабвенно целовались, но свет из открывшейся двери четко освещал сплетённые тела, и Гарри выхватил взглядом, что Луи уже запустил одну руку под пояс джинсов парня.

Они с Дэниэлом только молча переглянулись, и Гарри, прикрыв дверь, пошёл вперёд к лифту. Дэн пошёл следом. Парочка у стены словно не заметила, что у них появились зрители, и продолжала активно проявлять взаимную симпатию.

— Прости, мой сосед... Я не знал, что он... — Гарри никак не мог подобрать слов, хрипел и рассматривал простой узор плитки на полу. Почему ему так неловко? От поведения Луи или от того, что член напрягся в штанах?

— Да ну, — весело прошептал Дэн, — ничего же такого. Пятница же. Спасибо за вечер, — он наклонился, поцеловав Гарри в щёку, и махнул на прощание перед тем, как нажать на кнопку первого этажа.

— Тебе спасибо, — прошептал он закрывшимся дверям, отчего-то ощущая себя скотиной. А он ведь даже ничего плохого не сделал.

Гарри секунду постоял, в надежде, что они опомнятся и всё же свалят в квартиру, но приглушённый поцелуем стон оповестил, что никто никуда не собирался. Он медленно пошёл к двери, стараясь не пялиться сильно откровенно, но, блядь, как?!

Он не сдержался и, развернувшись, открыто осмотрел парочку. И черт его побери! Луи, подставив шею парню, смотрел на него из-под прикрытых век и, стоило им встретиться взглядами, как он едва слышно выдохнул:
— Детка...

А дальше Гарри уже не досматривал и не дослушивал. Рванув дверь на себя, он быстро её захлопнул и провернул замок, словно они могли бы вломиться следом и устроить оргию на его кровати.

Настроение скатилось до отметки минус три, и Гарри, не раздеваясь, рухнул на кровать. Вечер был безнадёжно испорчен. Блядский сосед всё время появляется так некстати и каждый раз всё ему портит. Он две недели не высовывался, и надо же было сегодня...

Он не должен был, не должен! Он не имел никакого права!

У него был ужин, прогулка на пароме и статуя, мать её, Свободы, и Дэн ему свою куртку на плечи накинул, и на звёзды они смотрели, так какого хера он думает не о нём?! Не об этом двадцатитрёхлетнем тренере по теннису и студенте NYMC. Гарри мысленно застонал — Дэн не шёл в голову, как ни старался он о нём вспоминать; в голове крутилась только сцена у стены, и в ушах звучало на репите это томлинсоновское протяжное «деееткааа».

Какого черта ему хочется выйти и отодрать этого незнакомого парня, чтобы оказаться на его месте? Чтобы Луи ему подставлял шею и трогал руками под чуть спущенными джинсами. Чтобы прогибался и терся о него, а не об этого везунчика из клуба, или где они там встретились?! Почему ему всё ещё есть дело до этого?

Гарри, выдохнув, сел на кровати и посмотрел на часы — уже почти час ночи, а сна ни в одном глазу, и член в штанах нихрена не падает — предатель. Он выключил свет, стянул одежду и откинул в угол.

Ему даже стараться не нужно, чтоб удержать картинку — Луи с незнакомцем словно отпечатались на обратной стороне век. Он поставил локти на колени и потёр лицо ладонями. Луи просто напился и не нашёл сил дотащить парня в квартиру. Не нужно думать, что соседу есть дело до малолетки и он это своё «детка» выдохнул специально для него. И дрочить сейчас было бы очень глупо, даже смешно как-то.

Гарри, усмехнувшись, посмотрел вниз между своих ног:
— Да успокойся ты уже, никто на тебя не претендует.

Член в ответ не проронил ни слова, только слегка качнулся, когда напрягся пресс.

— Молчишь? Ну и молчи, — он не станет дрочить, не пойдёт на поводу у своего тела, и контрастный душ ему в этом поможет. Гарри поднялся и, громко шлепая босыми ногами, направился в ванную.

***

Гарри не собирался с ним играть в бильярд или ещё во что-то, особенно после вчерашнего. Наверное, лучше бы держаться от него подальше, чтобы не сбивал с мыслей о Дэне, чтобы не хотелось больше, как ненормальному, трахать себя после таких сцен у дверей.

Но если вы живёте в одном доме, то шансов не пересекаться почти нет.

Под вечер, покончив со всеми делами, Гарри выполз на крышу поваляться под открытым небом, наконец, дослушать последнюю подборку «инди» на спотифай под холодную банку Будвайзера.

Поднявшись на крышу, он вдохнул, зажмурившись, постоял пару секунд, вдыхая прохладный воздух, и перед тем, как направиться к шезлонгам, огляделся. Под застеклённым навесом, в дальнем углу крыши, горели низкие треугольные лампы, и с приятным костяным звуком катались шары. Разумеется, звуки не доносились из дальнего угла крыши, но Гарри прекрасно знал, как кий ударяет шар.

Он не планировал играть сейчас, но хотелось рассмотреть поближе столы и, может, пригласить завтра Дэна или парней с универа. Пока хорошая погода, вполне можно замутить барбекю и покатать шары.

С этими мыслями он и толкнул дверь. Два стола — с русским, три — с пулом. Гарри понятия не имел, как играть в американку, и зацепился краем глаза за игру. Парень играл один, но, если честно, катал шары с такой лёгкостью, что партнёр бы только мешал и портил впечатление от идеальной игры. Гарри и сам так мог, но только не в пул. Он припоминал, что там какие-то дурацкие правила, но в его компании никто не интересовался этим, и он не углублялся.

— Эй, иди сюда, Домовёнок, — Гарри вздрогнул от знакомого прозвища и поднял глаза от сукна. Кто бы ещё это, блядь, мог быть, если не Луи? С его-то везением...

— Ты хорош, — «особенно после вчерашнего», — хотелось добавить, но он промолчал. — Красиво бьёшь.

— Хочешь? — Луи подошёл к столику и отпил из бокала. Пена нарисовала смешные усы над губой, и он, поморщившись, вытер их ладонью. — Поиграй со мной, мелкий?

И, если честно, даже мысли отказать у него не возникло. Он с утра собирался его ненавидеть и игнорировать, делать вид, что они только соседи и ничего такого не происходило. И это было смешно, он сам понимал, потому что «всё такое»происходило только в его голове. Это он сам себе всё додумал, дофантазировал, а Луи же ничего «такого» и не делал. Просто был вежливым и, может, чуть более заботливым, чем бывают соседи.

«Поиграй со мной» звучало, как намёк на большее, чем бильярд — по крайней мере, Гарри бы этого очень хотелось. Но это в очередной раз просто его фантазия. И ему, блядь, стыдно, у него вроде бы как завтра свидание, а он тут... Но ведь это просто бильярд, и хуже от того, что он сыграет, никому же не будет, верно?

— Я не мелкий, — произнёс он, стараясь звучать убедительно, но сам услышал в своём голосе улыбку.

— Ты крупный, — согласился Луи и протянул ему кий. — Твои — полосатые.

Натирая острие мелом, Гарри подумал, что для начала нужно было бы хоть правила уточнить, а то так и пролететь не долго.

— Разобьёшь? — Луи убрал треугольник и выставил белый шар по центру. — Детям нужно уступать.

Гарри фыркнув прошёл к столу и наклонился. Сейчас он ему покажет ребёнка. Не может же быть, чтоб он не смог обыграть. Он всегда играл лучше всех, и размеры стола тут не важны!

— Смотри не разревись, как младенец, когда я надеру тебе зад, — Гарри подмигнул ухмыляющемуся мужчине и прицелился.

Через пятнадцать минут игры Гарри хотелось снять футболку и отжать — он был уверен, что она насквозь мокрая. Это, блин, как другая игра совсем! Вроде бы и шары те же, но мельче, и стол такой же, но ниже! Ещё и эти правила свой-чужой, бей только битком, чёрт. Луи легко загонял свои в лузы, и у него остался последний шанс проиграть хотя бы не вхолостую. Гарри выдохнул, собрался с мыслями и ударил.

Шар снова покатился в борт и уткнулся в сукно.

— Что за дерьмовая игра, — Гарри со стуком положил кий на стол. — Я не привык ко всему такому... маленькому.

— У тебя гигантомания, Добби, — рассмеялся Луи и точным ударом отправил зелёный шар в лузу. Полосатый шар Гарри мягко откатился к длинному борту.

Вот и всё — Луи выиграл всухую.

— Ты, кажется, мне задницу обещал надрать, чтоб до слёз? — Луи оперся на стол и довольно взглянул на него. — Как-то плакать мне пока совсем не хочется, а тебе дать платочек?

— Ты взрослый человек, Луи, — буркнул Гарри, складывая шары на стол. — А утверждаешься за счёт подростка, который никогда не играл в это мелкое американское дерьмо.

— Ребёнок хочет, чтоб его научили? — он не ожидал, что Луи подошёл так близко, и вздрогнул, когда почувствовал дыхание на щеке. — Я могу научить подростка американскому дерьму, если он хочет.

Блядь. Чёрт его побери, если это не флирт. Зачем это нужно Луи, непонятно, он, вроде как, вниманием не обделён, но...

— Да, мистер Томлинсон, ребёнок желает, чтобы вы его как следует научили, — состроив самую невинную рожицу, ответил Гарри. В конце концов, Луи тут не один, кто умеет выражаться неоднозначно.

— Отлично. Тогда встань, раздвинь ноги и прогнись, — Луи провёл по его спине сверху вниз горячей ладонью, и Гарри послушно последовал прикосновению. — Только кий не забудь.

И, похоже, этот раунд выиграл тоже Томлинсон.

***

Лифт мягко начал опускаться вниз, и Гарри прикрыл глаза. Ноги гудели и дрожали, и непонятно от чего: от того ли, что они три часа не присаживались, или от того, что Луи то и дело подходил и прижимался со спины под предлогом проверки, правильно ли он держит кий и зайдёт ли шар. Гарри быстро схватил суть игры, но отчаянно мухлевал, стараясь держать неправильно или целиться не в ту сторону. И было бы глупо верить, что Луи не заметил. Игра уже отошла на второй план, превращаясь в фарс, бесконечный флирт и дурачество. И Гарри совсем забыл и о времени, и о Дэне и о том, что собирался игнорировать соседа. Сейчас он был до неприличия, по-детски, счастлив, радость была ощутимой — она покалывала ладони, щекотала между лопаток, заставляла глупо улыбаться и сдерживать беспричинный смех. Его словно веселящим газом накачали, до того было легко и хорошо. Странный вечер. Странный. И лучший из всех, что у него был.

— Просыпайся, Крупный, — Луи потянул его за руку и вывел из лифта. — Тебя ждут великие дела.

— Откуда ты знаешь, что меня ждёт? — он улыбнулся, жалея что касание было таким коротким.

— Потому что мне так хочется, — Луи прошёл чуть вперёд по коридору, и стало обидно, что ему внезапно снова стало как будто всё равно. Как и не было этого вечера в бильярдной и ленивого флирта.

— Надеюсь, твой парень не против, что ты проводишь вечер не с ним, — сказал Гарри, всовывая ключ в замок. Просто так сказал, из вредности.

Луи только пожал плечами и улыбнулся в ответ, из-за чего у Гарри на секунду перехватило дыхание. И это совсем-совсем плохой знак. Не от Луи должно так колотиться сердце и не за его прикосновениями нужно тянуться.

— Спокойной ночи, Добби, — кивнул Томлинсон и захлопнул дверь, оставляя его один на один с полным недоумением и растерянностью.

Что он сделал не так?! Что сказал?! Когда?! Внезапно он почувствовал себя ребёнком, который понял, что и праздник поддельный, и шары почти сдулись, а вместо подарков в коробках — старые газеты. Дерьмо какое-то.

Гарри со злостью шарахнул дверью, смутно надеясь, что у соседа немного заложит уши или хотя бы штукатурка на потолке даст крошечную трещинку.