Sex, Coke and Indie Rock

Глава пятнадцатая

  Они добрались из аэропорта в отель ближе к утру и сразу завалились в кровать. Луи сказал, что сегодня у него плотный график и ему нужно ещё хоть немного поспать.

Гарри сначала не собирался — он как-то совсем проснулся, пока ехали в такси, все пытаясь рассмотреть что-то от города в темноте. В номере думал разобрать чемодан, сходить в душ, но не стал. Луи же нужно выспаться, он же ясно сказал. И он прилёг рядом, просто чтобы где-то приткнуться. Хотел потупить в телефон и, кажется, даже разблокировал, а потом проснулся, укрытый одеялом, телефон лежал на тумбочке.

Луи рядом не было, остался только запах одеколона от какого-то японского дизайнера, со сложно произносимым именем, влажное полотенце в ванной, и на соседней подушке — записка, сложенная домиком. Записка гласила, что будет Томлинсон неизвестно когда, поэтому ждать не нужно.

Гарри громко засопел — вот это самомнение. С чего Луи взял, что он его ждать будет!

— А с того, что он тебя сюда приволок, — сам себе ответил он и уставился в окно. За окном ожидаемо было светло, и покачивались ветки деревьев.

Он в Сан-Франциско. В Калифорнии. Где геев больше, чем натуралов, и везде куча радужных флагов. Так он себе представлял.

Раньше, когда он был помладше, всегда мечтал приехать сюда, чтобы как-то примириться с тем, что он гей. Чтобы понять, что он не изгой и не прокажённый. Осознание себя не было легким — частенько накатывали отчаяние и обида, что он не такой, как все. Не нормальный. Ему казалось, что этот город все про всех знает и, раз уж дал приют всем неформалам, то и ему поможет и расставит все по полочкам в голове. И вот он тут.

Спустя годы, спустя эти несколько месяцев в Нью-Йорке, спустя Луи и спустя, в конце концов, Дэна, все стало намного проще. Тут не было папы, не было тех, кто мог донести до отца, что он педик. Тут были те, кто спокойно относится к его... Природному выбору, что ли. Он все ещё не готов сказать отцу, и не факт, что когда-то будет, но хотя бы сам с собой смирился окончательно. И даже перестал думать, что это что-то из ряда вон выходящее. У него же не три глаза или четыре ноги. Да тут, в США, наверное, каждый третий — гей и каждый второй — би.

Но, несмотря на все это, Сан-Франциско не стал менее привлекательным. Сердце колотилось в предвкушении чего-то абсолютно замечательного. И пусть сейчас и не хотелось бежать на улицы, обвешиваясь радужным флагом и выкрикивая, что он любит члены, участвовать в парадах и покупать кожаные штаны и кепку, как в каких-то старых фильмах. Но город все же притягивал.

Любовь к новым местам никуда не исчезла: знаменитые Золотые ворота, океан, солнце — почему бы и нет! И даже вспомнить избитую песню «The Neighborhood», стоя босиком на песке и глядя на океан... и пусть даже один. В конце концов, прятать руки в чей-то свитер, это... это не самое главное.

А что главное?
А то, что он в Ка-ли-фор-ни-и.
Вот что.

Он улыбнулся, смущаясь своих детских воспоминаний, на секунду накрылся одеялом, словно был не один и кто-то мог подслушать, о чем он думал. Потряс головой, потянулся и, почти свалившись с низкой кровати, наконец принял вертикальное положение.

Душ. Завтрак. Сан-Франциско. Вот и все ближайшие планы. Может, хоть это поставит на место его взбесившиеся мозги? Может, наконец поймёт, чего хочет от жизни?

На Город последняя надежда.

Гарри позвонил на ресепшн, заказал завтрак в номер и поторопился в ванную. Нужно привести себя в порядок.

***

Гарри шёл куда глаза глядят. Разглядывая витрины, машины, просто пялясь на людей. Какая разница куда, если все новое, неизвестное? Погода радовала ярким солнцем, сказочно синим небом и свежим прозрачным воздухом. Невозможно представить, что каких-то пять часов в самолёте могут перенести из дождей и ветра — вот сюда — тут все ещё зеленые деревья, сочная трава на газонах и высокое небо. Сезоны не властны над Калифорнией.

Впереди маячил знаменитый спуск с Ноб Хилл, который с его стороны как раз был подъемом, и после почти трёхчасовой прогулки он казался слишком уж крутым. Гарри, оглянувшись в поисках местечка, чтобы передохнуть, наткнулся взглядом на летнюю площадку небольшого кафе. Ноги сами понесли его, и через минуту девушка с короткой стрижкой упорхнула с его нехитрым заказом.

В ожидании бургера с колой Гарри рассматривал прохожих, стараясь делать то, что ему так хорошо удавалось во время прогулки — попросту не думать.

Не думать ни о ком, ни о чем. Просто дышать и кожей впитывать солнечный город, радоваться путешествию в весну, но в голову настойчиво лезла Мэг и её осуждения. Лез Дэн, его грустный голос, когда он сказал, что уезжает на выходные. И, господи, чем он думал? Ему тот же Эндрю скажет, что никаких семинаров нет в Калифорнии. А может...

Девушка принесла заказ, сбивая с мысли, и, проводив её благодарным взглядом, Гарри впился зубами в бургер.

Боже. Он или так проголодался или тут действительно очень вкусно готовят. Сочная котлета в булке закончилась очень быстро, и Гарри, вздохнув, вытер пальцы о салфетку и потянулся к стакану с колой и тарелке с фри.

Все хорошее заканчивается быстро. Бургер это или четыре дня в другом штате с Луи. И если бургер можно заказать ещё раз, то второй такой совместной поездки уже может и не быть.

Гарри закусил губу.

Совместно они пока только долетели и проспали ночь.

Луи не хватало здесь и сейчас. Не хватало в долгом шатании по городу, и будет не хватать, когда он сядет вот в тот трамвайчик и поедет наверх. Это абсурдно, Луи никогда не гулял с ним по Нью-Йорку, не считая возвращения из клуба. Они никуда не ходили вместе, не читали вместе или ещё чего-то такого не делали вместе, что объясняло бы его тоску. Они просто катали шары, трахались и слегка напивались. Этого не должно быть достаточно.

Он не хотел бы тут видеть Дэна, не хотел бы видеть Мэг, Рэя или Била — его школьных друзей, даже папу — не хотел бы. Сан-Франциско был их с Луи, пусть даже пока он бродил в одиночестве, а Луи работал — так тяжело себе напоминать об этом. Все время тянуло обидеться, надуть губы, что Луи не рядом. Но вовремя всплывало то, что Томлинсон приехал сюда в командировку, а его захватил потому, что Гарри, по его мнению, не хватало солнца.

Гарри глупо улыбнулся и надел очки. Снова спрятался, как и утром, от своих мыслей. Сердце щемило мыслью, что Луи о нем все же иногда думает. И яростно отвергал факт, что он просто удобен Томлинсону, что ему не так и дорого свозить в Калифорнию своего мальчика, который услужливо подставляется по первому требованию.

Может это и так, но Луи все равно заметил его состояние и пусть списал на то, что витамина D мало, все равно... приятно.

Гарри потряс головой, чтобы наконец заткнуть дискуссию в голове, вот уж никогда не думал, что будет спорить сам с собой! Какая разница, для чего он Луи, если от их отношений ему только хорошее перепадает. Ну, если не учитывать заброшенной учебы и метаний. Но Луи в этом виноват только косвенно. Не он закрутил, так что...

Но разница все же была, хотелось, чтобы не просто так он был нужен Луи.

Гарри взглянул на часы — рабочий день скоро подойдёт к концу. Не так чтобы совсем скоро, но ему как раз хватит времени, чтобы добраться до отеля и привести себя в порядок. Не будет же Луи до ночи в офисе?! А увидеть его хотелось безумно. Может, они на ужин сходят даже. Гарри встал, отгоняя мысли о том, что практически мечтает о свидании, выложил двадцатку, поспешил на трамвайчик. Нужно торопиться, наверняка тут тоже пробки в конце дня, а вторую подобную пешую прогулку он не выдержит.

Трамвайчик звякнув пополз вниз, и Гарри уставился на проплывающий мимо город. Что за мысли вообще? Он хотел от Луи только секса, и тот более чем справлялся, всю остальную романтику он получал от Дэна. Что это на него нашло? Солнце напекло голову, и близость океана разморила? Он энергично кивнул сам себе и чуть не свалился с отполированной задницами туристов лавочки. Не хватало ещё голову разбить — чуть слышно фыркнул он и потёр нос. Обгорает, что ли?

Солнце было все ещё высоко, вспыхивая на крышах машин, в витринах, окнах домов, бежало следом за трамвайчиком. Гарри вдохнул поглубже, откинулся на деревянную спинку.

Как бы там ни было, у него ещё целых три дня на Город. Он завтра сходит на пляж и поковыряет песок у Золотых ворот. Рассмотрит те домики, которые есть чуть ли не в каждом фильме, сходит на смотровую площадку в башне Коит, поест лапши в Чайна Тауне и купит карамелизованное яблоко и дурацкий магнит на память у уличного торговца.

Придумает ещё сколько угодно развлечений, но больше не почувствует себя одиноким. И никто и ничто не должно помешать ему быть счастливым.

Он в Сан-Франциско — это самое главное, а все остальное — все люди, все вопросы, все проблемы сейчас не имеют значения. Пока старенький трамвайчик канатной дороги медленно сползает с Ноб-Хилл — плевать на все.

Гарри улыбался — Город делал своё дело, сейчас он чувствовал себя счастливым в компании самого себя.

***

«Буду поздно. Не скучай».

Записка заканчивалась кривым смайликом, Гарри повертел её и так и сяк, словно пытался найти ещё что-то, положил лист на тумбочку. Похоже, они разминулись, запах одеколона все ещё явственно ощущался в воздухе, полотенце на полу было мокрым, а зеркало подёрнуто паром.

Гарри автоматически повесил полотенце на сушитель и провёл рукой по зеркалу, открывая своё унылое отражение.

Вот и сходили поужинать.

Размечтался.

Радостное настроение летело вниз со скоростью света, от обиды было трудно дышать. А может, это просто от влажного воздуха — копаться в себе не хотелось. Он показал язык своему отражению и отвернулся.

Дерьмо какое-то.

Нужно, наверное, тоже привести себя в порядок и сходить перекусить или заказать в номер. Есть совсем не хотелось.

Хотелось не раздеваясь залезть в кровать и уснуть, примерно до воскресенья, чтобы очнуться уже в самолёте домой. Но, бля, он не Диана. Он не влюблённая истеричка.

Просто... просто он расслабился и размечтался. Луи как-то умел расположить к себе так, что за одну улыбку с его рук хотелось есть и прощать все на свете. Это с первой встречи так. Он ему и «Добби» простил сразу же, и подъёбы все, и «мелкого». Просто за эту дурацкую щербинку на переднем зубе и весёлые серо-голубые глаза.

Гарри в отражении заметил, как губы расплылись в идиотской улыбке, и покачал головой — его снова ведёт, так привычно, предсказуемо.

Пора завязывать с этим всем.

С чем конкретно завязывать, он и сам толком не понимал, а углубляться в свои мысли — значило лишь увязнуть глубже.

А хотелось-то как раз наоборот.

Нехотя раздевшись, он полез в душ, на полную открутив вентили. Вода хлестала колкими струями по лицу, и он медленно приходил в себя.

Он не истеричка. И не влюблён. И он в Калифорнии. Все хорошо.

Душ взбодрил, и стало казаться, что без Луи действительно не так и плохо. Они ведь тут не любовь изображают? Нет. Они просто занимаются сексом и оба довольны.

Гарри открыл мини-бар, нисколько не заботясь об оплате, вытащил бутылку апельсинового сока, поправил полотенце и уселся в кресло.

Кресло, как и все в этом сраном отеле, было стильным, светлым и, наверное, безумно дорогим. Все, чему положено сиять — сияло, чему переливаться — переливалось, а чему не положено — отливало холодной матовостью кожи и дерева. Он не смотрел фильм с Гиром и Робертс, но сейчас невольно сравнил себя с проституткой. Привезли на все готовое и бросили. Заплатил я тебе, Гарри, а ты, будь добр, жди меня готовеньким.

Злость была глупой, неоправданной и несправедливой по отношению к Луи, но..., но разве это не так?! Мог бы хоть вечером приехать?! Мог!

Он подавил секундное желание залить кресло соком, пусть Луи и платит за его капризы, но вовремя вспомнил, что он не истеричка и просто погладил мягкую ткань пальцем. Они играют в это вместе, и ему тоже нужно включаться.

Они же уже распределили роли, так? Так. И Луи честно отыгрывает свою, а он... он сделает сюрприз.

В лицо хлынула кровь от смелости идеи, и он приложил холодное стекло бутылки к щеке. Стыдно конечно, но ради предполагаемой реакции Томлинсона можно и потерпеть.

Гарри вытащил телефон из-под кучи своей одежды, подождал, когда подключится к отельному вай-фаю, вбил запрос. Присвистнув от количества предложений, он принялся изучать отзывы и рейтинги. Хотелось, чтобы нормально все сделали. Он по очереди прикладывал бутылку к щекам и лбу, отпивая мелкими глотками сок, щёлкал по экрану.

Луи хотел детку? Он получит.

***

Он сразу и не понял, что произошло, ведь он лежал, читал, ждал и нервничал. Чего стоил бы промах? Вдруг Луи не любит синий хлопок и кружево? Или гладкость... Хм... везде. Он лежал маялся, трусы то и дело сползали, а Луи все не шёл. Слишком долго ждал и нервничал, и, похоже, задремал, и вот сейчас он очнулся оттого, что Томлинсон, отодвинув трусы за край, вылизывал его зад.

— Блядь. Ты что?! Ты что... О господи. Ооооох... Ещееее, — нечленораздельные звуки — это все, что вырывалось, и собраться с мыслями не представлялось возможным.

Впрочем, а нахуя? Ведь охуенно же. Хоть и стыдно, Господи.

— Детка, — Луи шлепнул по ягодице, всунул большой палец в разлизанную дырку. — Детка.

— Я хорошо себя вёл, папочка? — прохрипел он, нетерпеливо виляя бёдрами.

Самому удивительно, до чего быстро включился в игру, если это все ещё игра.

— Охуенно, — ответил Луи и вернулся к начатому.

И больше никаких посторонних мыслей у Гарри не возникло.

Гарри был готов визжать или орать, или и то и другое одновременно, он, кажется, отчаянно матерился и извивался от наглых касаний языка, оттого, как он взвинчивался, мокро растягивая, оттого, как Луи тянул, раскрывая, его двумя большими пальцами, чтобы проникнуть глубже.

Голова была дико тяжелой, из горла рвались хрипы и всхлипы и, кажется, он вконец изжевал подушку, когда сорвался на жалобные просьбы.

— Папочка, трахни меня, — он высоко вскрикивал и пытался насадиться глубже, — Пожалуйста! Пожалуйста, выеби меня.

— О Боже, — только и выдохнул Томлинсон, он услышал, как щелкнул ремень и вжикнула молния.

Луи отодвинул резинку и резко вошёл, крепко притягивая его за промежность к себе. Гарри этого хватило, чтобы волна резко прошла до пяток, закручивая в оргазм. Луи мелко вбивался, продляя удовольствие, и, как только Гарри перестал сжиматься, опрокинул его на кровать, и, приподняв за бёдра, начал размеренные толчки.

Это было дохера слишком. Гарри не мог понять, больно ему или хорошо, хотел он, чтобы это не прекращалось или чтобы скорее закончилось, рот открывался и закрывался в немых стонах, и по щекам катились слезы из-под зажмуренных век. Он почувствовал, что член, так и не опав, начинает твердеть, подался бёдрами навстречу.

— Хороший мальчик, — прошептал Луи, проводя по спине, заставляя прогнуться. — Умничка, детка. Гладенький, мокренький, как девочка. Трусики с оборочками долго подбирал? Думал, что я спокойнее отреагирую?

Гарри уже ничего не думал, он думал только о том, что Луи хотел его и хотел трахать его, наверняка припухшую, дырку и даже трусики не снял, специально. Его заводили эта невинность, кружева, тонкий синий хлопок.

— Тебя погладить там? — прошептал Луи.

— Да. Да, папочка. Пожалуйста. Пожалуйста... — Но Луи только накрыл мокрую ткань сверху, навалился на спину.

— Думаю тебе хватит, чтобы кончить, прошептал он в ухо, — можешь тереться, сколько душе угодно.

Наверняка он скулил и умолял, выпрашивал больше, чтобы Луи подрочил ему нормально, наверное, их слышали даже на ресепшн, но похуй. Он знал, что Луи пьян, знал, что он его использует, и кайфовал от этого. Луи трахал его как девчонку-проститутку и блядь. И как же это было охрененно!

Он почувствовал, как Луи просунул вдоль своего члена палец, растягивая сильнее, и чуть сжал ладонь спереди. И вот сейчас точно было дохуя слишком. Оргазм просто вырубил его, коротким замыканием, последнее, что он помнил, это довольный вздох Луи:
— Детка, какой же ты охуенный...

Дальше только темнота в ярких всполохах и мокрые трусики с двух сторон.

«Луи, как всегда, извращенец, хренов,» — отрешенно моргнула мысль, и он вырубился окончательно.

***

Гарри проснулся от легкого хлопка двери. Он приоткрыл один глаз — Луи в комнате не было, а значит, уже ушёл. Перевернувшись на бок, он зажмурился — что он тут делает?! Что и зачем он наделал вчера? Ответ был прост — вчера он хотел угодить. Для этого он тут и есть — для удовольствия Луи.

Мэг все же была права. Продаваться — это не для него. Дома, в смысле, в Нью-Йорке, было ещё ничего. Непонятно почему, но там все воспринималось легче. Он не чувствовал себя брошенным настолько. Сейчас казалось, что его использовали, эмоционально и физически выпотрошили и выкинули на обочину за ненадобностью. И самое дурацкое было в том, что он пошёл на это добровольно.

Взять бы сейчас вещи и свалить отсюда подальше. Куда-то, где его никто не знает и начать все сначала. Снова. Уже с багажом знаний и опытом. Чтобы наконец что-то толковое вышло...

Дверь снова едва слышно хлопнула, и он резко обернулся. Луи в мятом с дороги спортивном костюме стоял на пороге с двумя бутылками сока.

— Разбудил? Извини, — начал он, и Гарри зажмурившись замотал головой. Сердце было готово выпрыгнуть и как ненормальное лупило о грудную клетку — Луи не ушёл и не бросил его одного. — Кто-то вчера выпил весь сок из мини-бара, — проворчал он, открывая крышку.

— Я долго тебя ждал, — Гарри уставился на свои торчащие из-под одеяла пальцы ног. — Вот и выпил.

— Ничего, — Томлинсон улыбнувшись сел на кровать. — Мне дали ещё. И аспирин тоже дали, — он закинул две таблетки в горлышко бутылки и потряс.

— Нечего было напиваться вчера, — пробурчал Гарри, стараясь стереть с лица дурацкую улыбку. Было бы чему радоваться!

Луи только пожал плечами и допил сок с растворяющимся в нем аспирином.

— Я в душ. Ты со мной?

— Неа, — он натянул на себя одеяло повыше. Встать голым перед Луи он не мог сейчас. После вчерашнего никогда не сможет. — Можно мне попить?

Томлинсон сунул ему вторую бутылку с соком — яблочным, согласно этикетке. И, стянув штаны и кофту, абсолютно голым пошёл в сторону ванной. Он даже не потрудился надеть что-то под костюм, когда спускался на ресепшн. Гарри снова почувствовал, как краснеет.

Да когда ж наконец он перестанет смущаться?!

Он раздраженно откинул одеяло и сел. Трусов не было. Странно, что он не понял этого раньше. Засохшая сперма на трусах бы царапалась, стягивала кожу... что он, не знает, что ли? А тут — даже раздражения от вчерашней эпиляции нет. Все реально гладко... как у девочек. Выходит, Луи его вчера обтер и трусы снял.

— Я их выкинул, — Томлинсон в полотенце на бёдрах стоял в дверях и внимательно рассматривал его. — Стирать уж не стал.

— И слава богу, — Гарри усилием воли не забрался обратно в кровать. — Как голова?

— Уже лучше, — Луи прошёл в комнату и принялся рыться в портфеле. — Это тебе.

— Это что? — Гарри все ж обмотался одеялом — голым перед Луи он стоять не мог — потянулся к коробке. — Что-то довольно большое.

— В твою коллекцию, — невнятно объяснил он, вытираясь.

Упаковка поддалась не сразу. Скотч не слезал с плотной коричневой бумаги, пальцы чуть дрожали, и в голове роились мысли — что же он ему подарил.

Четыре буквы на коробке прояснили ситуацию: Луи подарил ему вибратор. Дорогой и сильный. Но все же. Да, коллекция... точно.

— Я подумал, нам может быть весело с ним, — Томлинсон застёгивал запонки, галстук свободной петлей болтался на ещё расстёгнутой рубашке. — Хочу посмотреть, как ты трахаешь им себя.

Вибратор был словно бархатистый под пальцами. Чёрный на белой ручке. Красивый, если так о них говорят.

Луи хотел видеть.

Никогда, наверное, он не чувствовал себя таким беспомощным. Он растерянно посмотрел в коробку — презервативы и небольшие бутылочки — смазка и антисептик прилагались.

— Да, папочка, — хрипло и тихо произнёс он, легко раскатывая латекс и размазывая сверху смазку.

Он перевернулся на живот и, подсунув подушку под бёдра, завёл руку и раздвинул ноги. Воздух словно перекрыли — он стал густым и вязким. И Гарри с раздражением понял, что не от отвращения, — ни к просьбе Луи, ни к себе за покорность, а от возбуждения: оттого, что сам хотел сделать это. Задницу все ещё тянуло от вчерашнего, было больно вталкивать в себя это чудо секс-индустрии, но, блядь, это все нихерово так возбуждало.

Игрушка была идеальной — заполняла, давила на стенки, растягивала, даже держать удобно было.

— Быстрее, — Луи подошёл ближе и положил руки на его ягодицы, развёл шире. — Я на встречу опаздываю.

Гарри ахнув подчинился, ускорил движение. Опаздывает он, бля! Совсем уже... Томлинсон сам нажал на вибрацию, взаставляя Гарри застонать громче и двигать рукой быстрее — игрушка была как живая.

— Тебе хорошо? — Луи целовал позвонки снизу вверх, прикусывая кожу. — Тебе нравится мой подарок, малыш?

— Да-а-ааа...

Глупый вопрос. Ему очень нравилось. Он давно не делал этого, полагая что секс, само собой, заменяет игрушки, но, блядь... он знал, что Луи смотрел, как он ввинчивает в себя вибратор до упора, смотрел, как поджались его яйца, и покрасневшую блестящую дырку тоже видел. Он видел все это и знал, как Гарри кайфует от этого.

— Твоей заднице все мало, — горячий шёпот обжог ухо, и новый режим вибрации заставил его захныкать. — Дай мне...

Луи перехватил ручку и начал трахать его быстрее, резко изменив угол, придавливая набухшую простату, и Гарри почувствовал, как течёт. Из члена вытекала густая смазка и тут же впитывалась в подушку. Он дрожал всем телом, сжимаясь задницей на каждом толчке, чувствуя, что от оргазма его отделяет каких-то полшага.

— Давай теперь сам, — Томлинсон перестал двигать вибратором, но и вытолкнуть Гарри его не мог, — тот крепко держал его за основание, и больше ничего не оставалось, как трахать подушку. Когда Луи щёлкнул на третий режим, он кончил практически насухо, вдавливаясь в мягкую опору под собой.

— Трахни меня, папочка, — Гарри прогнулся, подставляясь. Оргазм все ещё не откатил, и голова слабо соображала, но он точно знал, что Луи не кончил, а он здесь для его удовольствия.

— Детка, — Луи аккуратно вытащил игрушку и провёл по расселине, обвёл по кругу. — Не переоценивай свои способности.

Он провёл языком от яиц вверх, прикусил кожу и, звонко хлопнув по ягодице, перевернул Гарри на спину. Он был все также почти полностью одет, и видно было, как топорщатся брюки. Луи явно его хотел, но почему-то не трахнул, даже не всунул член между губ, а ведь мог.

— Ты взбодрил меня сильнее кофе, — он неожиданно поцеловал его: крепко, властно, грубо. У Гарри не было шансов не ответить, несмотря на химический привкус смазки, поцелуй был хорош. — Буду вечером, не играй без меня.

Луи быстро застегнул пуговицы, щёлкнул браслетом часов и, кое-как пригладив волосы, перекинул через руку пиджак и вышел за дверь, оставляя Гарри наедине с недоумением и черно-белым вибратором от LELO.

***

Если ещё рано утром Гарри мог сказать, что Луи его использует, то сейчас он ничего не мог сказать наверняка. Он ведь даже не кончил, не лез к нему, да и... если честно, то он как бы и не просил его трахать прямо сейчас. Он просто сказал, что хотел бы посмотреть. Возможно когда-то в будущем. Не прям сию секунду. А он сам схватил и начал. Вёл себя как псих и истеричка, считая, что Луи использует его для своего удовлетворения.

А ведь, если подумать, неужели было бы лучше, если бы Луи вчера увидел все приготовления — трусы с оборками и результат шугаринга под ними, и лёг спокойно спать рядом? Как раз это было бы обидно.

Гарри ошалело допивал третью чашку кофе. Похоже, он сам не знал, чего хочет от Томлинсона. Кроме одного — чтобы тот поскорее вернулся со своего чертового офиса!