Sex, Coke and Indie Rock

Глава девятнадцатая

Дорогой Дэн,
Я хочу извиниться за то, что сбежал утром и не объяснил причину. Просто я встретил другого мужчину, который трахал меня все время, пока ты тормозил, и ни на какой семинар я не ездил, а спокойно лежал жопой кверху в крутом отеле в девчачьих трусиках, и мне, если честно, было охуеть как. И ты был последним, о ком я там думал. И вот поэтому я решил, что, пожалуй, ты достоин парня получше, чем такого говнюка, как я...

Гарри покачал головой и закрыл окно редактора. Отправлять он, конечно, это не собирался, писал только для себя, чтобы выговориться. Хорошо, что Дэн об этом никогда не узнает. Он действительно заслужил кого-нибудь получше, кто оценит. А он... А он как-то уж проживет.

Прогудел лифт, Гарри взглянул на часы. Десять. По полу глухо простучали каблуки в сторону его квартиры, и Гарри, зажмурившись, вцепился в сиденье, чтобы не сорваться, не подскочить к двери и не прильнуть к глазку. Он не станет смотреть на Луи через линзу, он не станет смотреть на того или ту, с кем он пришёл, он просто не ста-нет.

И как хорошо все было: утром с Буббой погулял, посидел над заданиями, с папой поговорил. Нет, дёрнул же черт Томлинсона вернуться! Мог бы и пораньше домой заявиться, а то в десять вечера... Сейчас, наверное, в душ, а потом тусить, по клубам и ресторанам. А он, блядь, один дома сидеть останется. Потому что ему, блин, некому позвонить. Снова. И за все Луи спасибо...

Гарри обхватил голову руками и сам же поморщился от столь драматичного жеста. Просто, бля, ну как так вышло, что за все время, которое он тут, он либо окружён толпой друзей, либо единственный, кому он нужен, — это толстый бульдог из приюта? И денег, как назло, совсем немного, так бы хоть... А ведь это идея!

Ему совсем не обязательно платить за себя в клубе. Если он поедет — хотя можно и пройтись, это же совсем недалеко, — туда, где он уже был с Луи, там его пустят по айди. А потом уж он найдёт кого-нибудь, кто захочет его угостить. Ведь захочет же?!

Мысль о том, что вдруг нет, больно кольнула самооценку, и он решительно открыл шкаф.

Горка подарков, которые он заказал ещё в начале октября, сиротливо лежала под коробкой с гирляндой. Совсем забыл про них. Он тогда выбрал и Дэну кожаный пояс, и Мэг набор каких-то помад — подсмотрел, на что она заглядывалась в магазинах. Луи тоже, кстати, купил — дурацкий молескин, потому что не знал, что тому ещё надо! Зачем он покупал подарок Луи — не помнил. Наверное, думал, что некрасиво выйдет, если в Рождество не подарить что-то. Он, наверное, наивно надеялся, что они дотянут до зимы.

Даже елку собирался ставить, купил гирлянду и десяток деревянных игрушек. Как оно все в жизни повернулось! Теперь и дарить их некому... Ну, хотя почему некому? Мэг он подарок еще отдаст, а ремень можно и себе оставить. А ежедневник... Тоже себе! Ведь других подарков он не ждёт. Хорошо, что заказ на свитер папе он оформил заранее, и его заверили, что доставят точно в срок.

Он поднял коробку с гирляндой, поднёс к глазам, прокрутил и так и сяк, положил на место. Что он будет делать в Рождество один? Это уж совсем печально — встретить его в компании пиццы и колы, он же не Кевин Маккалистер...

Нужно не думать о том, что будет, просто забить. Все равно не изменить нихрена, а вот папу никто не заменит! Мужики и друзья могут меняться и исчезать — неизвестно, сколько их ещё будет, а папа один на всю жизнь.

Лучше сосредоточится на одежде. Что бы такого надеть? Вот эта полупрозрачная рубашка и чёрные драные джинсы — самое то! Он помнил, что в основном парни были в майках и джинсах, а он должен выделяться, чтобы привлечь внимание. Так что... Так что есть вероятность, что этот вечер он закончит в какой-нибудь компании, а может, и не только вечер. В конце концов, секс — это еще ничего не значит. Он в свободной стране и имеет право.

Гарри решительно направился в душ, высоко подняв голову, словно кто-то убеждал его остаться дома и не выпендриваться. Но никому и дела не было до его авантюры.

Клуб он нашёл почти сразу, покурил, покусал губы, пару раз дёрнул себя за нос и, перепроверив в сотый раз двадцать баксов и карту айди, пошёл к двери. Выдохнул он только в зале — охране, похоже, и дела не было, только глянули на кусок пластика и все, он на месте.

В тот раз было все иначе. Он это понял, как только переступил порог. Уютнее и безопаснее было с Томлинсоном, который держал за руку и вёл через зал. И все парни уже не казались такими сексуальными и недосягаемыми, как герои порно! Страшно оказалось столкнуться один на один с реальностью.

— Да не, — он встряхнул головой и, нашарив двадцатку, которую отложил на такси, направился к барной стойке. Выпить нужно, вот что! Обратно тоже пешком прогуляется.

Длинный бокал с темным пойлом через пару минут скользнул в ладонь. Он просто выпьет, послушает музыку и, может, немного потанцует, а потом домой. Самому в такие места ходить скучно. И не нужно. Не его это.

Прикусив трубочку, Гарри рассматривал яркие огни и неожиданно для себя вспомнил первые дни в нью-Йорке, когда он списался с какими-то дурацкими парнями, которые обещали его провести в клуб, и как он мечтал поскорее расстаться с девственностью. Вроде и прошло-то всего-ничего, а он на жизнь повзрослел. Бывает же... И Луи в тот вечер тоже был. Стоял у стены и шутил, как всегда, смешно и не обидно, про лифт, кажется. Он зажмурился. Не надо о нем. Томлинсон и не заметил, что Гарри больше нет в его жизни. Ему все равно. И так было всегда. Это был только секс, как он сам и хотел. Только, блядь, почему он никак не может все забыть и просто продолжать жить дальше, ведь уже больше недели прошло!

— Котёночек, ты не против?

Гарри оглянулся. Здоровяк в белой майке смотрел на него и улыбался. И улыбался настолько однозначно и откровенно, что сердце рвануло вниз, ударяя под коленки с такой силой, что он осел на высоченный барный стул. К счастью, его паника осталась незамеченной — темно очень.

— Котеночек не против, — он слегка улыбнулся, опуская глаза, стараясь успокоиться.

Все так просто оказалось — на него кто-то повелся, и очень быстро.

Парень, он представился Джонни, но кто там знает, как на самом деле его зовут, точно знал, чего хочет. Он легко утащил его на танцпол, для чего пришлось прикончить свой Лонг-Айленд куда быстрее, чем планировалось, пара шотов после танцев, а потом ещё танцы и следом горящий коктейль с приторным вкусом аниса. И, в общем-то, Гарри был готов.

Ко всему и на все.

Он правда хотел этого парня, в голове весело шумело, Джонни казался нереально красивым, он трогал накачанные бицепсы, ерошил короткие волосы, прижимался задницей в танце и смеялся, смеялся, смеялся! Эйфория захлестнула с головой, и все было охренеть как здорово. Когда ему было так здорово?!

И кто кого утащил в кабинку, так и останется похороненным под алко-шотами.

Джонни тискал его властно и умело, как в фильмах брутальные герои тискают худеньких девчонок. Гарри вело от его силы. Он ласкал в ответ и подставлялся под поцелуи, сам расстёгивал джинсы и терся о выпуклую ширинку. Джонни смеялся ему в губы и говорил, что он голодный и нетерпеливый мальчишка.

Гарри не знал правил клубов, да и были ли они вообще, но дома на всякий случай смазал себя как следует, и, похоже, угадал. Короткое «умничка» и легкий шелест упаковки презерватива после касания пальцев между ягодиц.

Колени мелко дрожали, пока Джонни натягивал его на себя короткими и грубыми движениями. Он только громко вскрикивал, наплевав на то, что его слышно всем, кто заходил в комнату, жмурился от горячих вспышек удовольствия, стараясь принять до упора.

Туалетная вонь не отрезвляла, и ничего противным не было, он просто отключился, разрешая парню выебать себя как следует. Секс словно очищал, забивал пустоты, которые ныли все время. Он был нужен здесь и сейчас, его хотели — и это что-то да значило. Он даже не дрочил себе, ловил кайф только от члена внутри. Джонни трахал долго — сказывался алкоголь, наверное, и под конец уже ноги не держали, а яйца налились и тяжело хлопались о бёдра при каждом толчке.

— Подрочи себе, маленький, я уже скоро... — Джонни даже не старался говорить шепотом.

Гарри послушно потянулся к члену, размазывая смазку по ладони. И стало совсем охуенно. Кончал он, практически подвывая, под чей-то негромкий смех с другой стороны двери и болезненный укус от Джонни сзади на шее.

Парень точно знал, чего хочет. И через минуту после того, как кончил, чпокнув презервативом и потрепав Гарри по голове, — «сладенький» — свалил из туалета, оставляя его в открытой кабинке в спущенных до пола штанах.

***

Как дошёл, он почти не помнил, разве только то, что усилием воли натянул штаны и под пару весёлых комментариев вышел из туалета. Похуй. Разве сюда не за этим ходят? В голове толком и мыслей не было, какой-то туман, обрывки музыки и сопения Джонни в ухо. Шёл он, наверное, долго и какими-то окольными путями, но очнулся все же у нужного дома. И удивительно быстро почти протрезвел, когда увидел отъезжающее желтое такси от подъезда. Редкий таксист с Манхэттена попрется в бруклинскую глушь.

Он потряс головой, нашарил чудом уцелевший телефон в кармане джинсов и застегнул куртку. Интересно, как он куртку забрал? Ничего не вспоминается. Постоял, пятясь на темный бок чьей-то припаркованной машины и чувствуя, как тошнота подступает к горлу. Сколько, блин, он выпил? Попытался подсчитать, но постоянно сбивался. Так или иначе, выходило, что много.

Нужно идти домой. Может быть, завтра станет легче. Правда, завтра — это уже понедельник, так как на часах — три. В лифте было тепло и качало. И все сорок три этажа он ехал, прижав ладонь ко рту. Открывая дверь, он увидел тонкую полоску света, выбивающуюся из глазка соседней двери. Так вот кто приехал на жёлтом такси!

Томлинсон теперь не шарится по дешевым клубам Бруклина, ему теперь Манхэттен подавай! Видимо, Гарри он воспринимал тоже как дешевое и доступное удовольствие, сейчас, наверное, трахает кого-то поприличнее.
Гарри пьяно рассмеялся, поморщившись послушал эхо и, наконец, открыл дверь. Пусть делает, что хочет, и трахает, кого хочет. Только бы, блядь, свалил из его головы наконец. Он стянул грязные туфли — где и по каким газонам его носило?! — и почти бегом направился в туалет.

Выворачивало и скручивало долго, сильно. Волосы лезли в глаза, прошибал холодный пот, и в голове отчаянно колотилась насмешкой абстрактная, словно сплетенная из сигаретного дыма, мысль: он никому нахуй не нужен.
И если он сдохнет, разбив голову об унитаз, то спохватятся ещё нескоро.

Хуево-то как!

***

Если воскресенья у него попросту не было — он почти весь день старался лежать и не шевелиться, то к понедельнику ощутимо стало легче. Забросив форму в рюкзак, Гарри поторопился на остановку. Сегодня у них игра, и он был безумно рад, что оклемался после клуба. Баскетбол он искренне любил.

Тошнить перестало ещё вчера вечером и, к счастью, никаких моральных угрызений совести он не испытывал. Даже слегка был горд, что так быстро нашёл того, кто оправдал его ожидания и, скажем так, потребности. Дико было бы ныть — он хотел, чтобы его укатали во всех смыслах, — его и укатали. Даже стараться не пришлось, Джонни все сам сделал.

Хуже было оттого, что он помнил дурацкое желтое такси и свет в квартире Томлинсона. Блядь, почему он его все время использовал?! Неужели он такая дешевка, что только и годился, что на низкопробные заведения? И вся эта забота, ужины дома — вовсе не из-за доброты душевной и усталости, а просто потому, что Луи так играл. Вот от этого было грустно.

Наверное, секс с едва знакомым парнем под смех из-за перегородки должен был только подвести черту — да, он такая дешевка. Но почему-то манхэттенское такси унижало больше, чем-то, что его оставили с открытой дверью и спущенными штанами. Хорошо, что ещё никакой мудак не ввалился в кабинку...

О том, что его, такого пьяного в хлам, могли развести ещё раз на секс, он старался не думать. Просто в следующий раз он будет осторожнее. А то, что следующий раз будет, он не сомневался. Он тут все равно никому особо и не нужен, так что и делать может, что хочет.

Все, как планировал перед отлетом.

И самое удивительное, что желания сбывались. И с Луи решилось само собой, и с тем, что он сам себе хозяин, тоже. Только счастливее это его не делало. Или он просто ещё не привык? Слишком много всего навалилось разом. Он разберётся потом, когда-нибудь.

Быстро переодеваясь, Гарри словил краем глаза хмурый взгляд Эндрю и, улыбнувшись, помахал. Нужно будет напомнить, что за парнем должок, и вытрясти из него хотя бы какую-то помощь по этой дурацкой «архитектуре».

Тренер толкнул короткую и бодрую напутственную речь, назвал их молодцами и поторопил в зал. Последняя игра, блин. Хорошо бы выиграть.

Оно и было бы хорошо, но... Может, зря он так был уверен в том, что оклемался. Одышка, потные ладони, вечно ускользающий из рук мяч и в ушах нехороший шум. Он реально играл так херово, словно первый раз на поле вышел. И мяч, как назло, сам летел в его сторону. Ему бы брать да зашвыривать его в корзину, но куда там!

Он чувствовал, что подставлял команду, и, конечно же, попросил бы замену, да заменять толком было некем! Логан вывихнул лодыжку, его заменили Джеем, который так себе, Карл заболел, и вместо здоровенной детины из Норвегии играл Дживс, который чудом прошёл отбор. И если сейчас и он свалится, то его только на мистера Центнера могут заменить, а уж он точно не лучше!

Мяч снова передали пасом в его сторону, он удивительно легко словил его и в два прыжка оказался в двухочковой зоне. По уму, нужно было отдать мяч Мишелю и не выебываться, но он так хотел показать класс... Да и казалось, ему уже получше! И он бросил сам. Но — блядство-то какое! — мяч ударился об обод и под финальный свисток скатился на пол.

Они проиграли в одно очко.

Сука!

Гарри поплёлся в раздевалку, почти не обращая внимания на недовольные возгласы и то, что его толкают плечами сильнее, чем обычно. До него дошло, что толкали не случайно, только когда он едва успел выставить руки, полетев на встречу с полом предбанника. Тычок кроссовкой под рёбра прошил огненной молнией, но даже лёжа на полу и недоумевая, что произошло и в чем причина, он понимал, что удар не в полную силу — так, пинок.

— Ты, блядь, пидор, — Сэм, капитан команды, присел на корточки и потянул его за волосы, приподнимая над кафелем. — Вместо того, чтоб в задницу ебаться, лучше б играть научился.

— Да тебе какая разница, куда я ебусь, — зло прошипел он. А вот и гомофобия, будь она неладна! Он как-то и забыл, что это тоже случается. — Не твоё, блин, дело...

— Как ноги сведёшь и нормально мяч швырять будешь, тогда и будет не моё, — он резко потащил за волосы вверх, заставляя подняться, и с силой толкнул в стену. Гарри почему-то даже не сопротивлялся — то ли отходняки ловил, то ли не мог понять, куда все ведёт. Он хотел сказать, что ему тоже жаль, может даже сильнее, чем им всем. Но не успел. Только открыл рот и почувствовал, как скулу рассек пудовый кулак. — Это тебе для симметрии к твоим засосам на шее. Цветовое, бля, решение.

Гарри бы наверное рассмеялся этой фразе из журнала, но бля! Как же больно и обидно! Боль была острой и так давно забытой — дрался он редко. Сэмми крепко держал за майку, подтягивая высоко, заставляя становиться на носочки, и вся команда смотрела молча, явно пребывая на стороне своего капитана.

— Мне похуй, кого ты ебешь: мальчиков, девочек или коз рогатых, но до тех пор, пока ты, сука, играешь. Или другой вариант — сидишь тихо на скамеечке и не выебываешься.

— Эй, Сэм, — неожиданно протиснулся сквозь парней Эндрю — он, кажется, задержался в зале, с кем-то болтал. — Ты чего его... Ну бывает же, не забил...

— Бывает. Но пидорам спуску не дам. И тем, кто распиздит про это тренеру, — тоже, — он задержал выразительный взгляд на Эндрю. — Ясно? А теперь разбежались!

Гарри съехал по стене на задницу, как только парни зашли в раздевалку. Скула горела и, кажется, опухла вся левая половина лица — Сэмми был левшой.

— Больно? — Эндрю присел на корточки и осторожно потрогал ушиб. — Сильно?..

— Да все нормально, — Гарри растянул губы в подобии улыбки, — жить буду.

— Ты сегодня был не очень... Ну, в форме. Плохо спал?

— Типа того, — парень не сводил с него взгляд, и Гарри понял, что ему, кроме сочувствия, ещё и очень любопытно. И, сам не зная почему, пояснил, назло себе, что ли: — Пошёл в субботу в клуб... Ну, наш. Подцепил мужика, он меня напоил и трахнул. И я блевал полночи от того, что намешал. Это если тебя интересовали подробности...

Эндрю издал странный звук, то ли смех сдержал, то ли рвотный позыв. Но сдержал, и ладно.

***

— А почему пас Мишелю не отдал? — Эндрю принёс его вещи, и он переодевался прямо в туалете, в душ придётся идти уже дома. Хорошо, что занятий сегодня больше нет.

— Французику этому? Я? Да ни за что! — Гарри шутливо вытаращил глаза.

— Гребаные британцы, — пробурчал парень, и они вместе рассмеялись.

— Хочешь пива? У меня дома есть пара паков, — отсмеявшись, предложил он.

— Ты меня что, в гости зовёшь?

Гарри смущённо пожал плечами — и правда, что это он придумал?

— Ладно, не вопрос. Только в душ я у тебя схожу, ладно? Эти мудаки все равно всю воду слили.

***

На улице было свежо. Эндрю, поморщившись, застегнул куртку и поправил рюкзак. Все же он симпатичный. И брови, опять же, — мечта! Гарри вздохнул и накинул на голову капюшон толстовки. Рожа в зеркале туалета была не так чтобы сильно хороша. Но дома есть какая-то мазь и лёд, может, не успеет разойтись по всей морде синяк?

— Сильно болит? — Эндрю старался не падать на него, хоть автобус ощутимо качало и толпой давило сзади.

— Болит, но ничего, — он поморщился — сильно зачесался нос. — Дома холодную банку приложу, и пройдёт.

— А пиво у тебя откуда? Тебе же нет ещё двадцати одного? Или тебе Дэн покупает?

— Покупал пару раз, — Гарри вышел из автобуса и наконец почесал кончик носа. — Мы расстались, если что, — Эндрю удивленно посмотрел, но ничего не спросил. — А потом сам, по айди, — немного более хвастливо, чем хотелось бы, произнес он.

— А откуда он у тебя?

— Его сложно сделать? — Гарри всегда интересовало, как Луи его получил.

— Ты знаешь, нет. Просто для этого нужны или деньги, или знакомые. Все ж это нарушение закона, понимаешь ли. Айдишки у многих есть, но у тебя-то откуда?

— Знакомый помог, — ну не объяснять же? Да и всего не расскажешь...

Эндрю ничего не сказал и больше не спрашивал. Даже странно, уж так настаивал! Может, у него личные счёты с людьми, которые подделывают документы? Отец — полицейский? Или, наоборот, конкурентов вычисляет?

— Закажем пиццу? Я плачу.

— Хорошо, — быстро согласился он, ему-то платить было особо нечем. Деньги подозрительно быстро заканчивались.

В холле было темно, какая-то лампа перегорела, что ли, и мужчины в форме что-то обсуждали, размахивая руками. Из-за резкого перепада света, он не сразу узнал Томлинсона. Да и светлое не по сезону пальто сбивало с толку. Он стоял, уткнувшись взглядом в экран телефона, и ещё не видел его. Это давало шанс убежать. Он бы так и поступил, будь он один, без Эндрю. Но тот уже пошёл вперёд и нажал кнопку вызова лифта.

— Уже вызвал, — автоматически произнес Томлинсон и поднял голову.

Гарри думал, что при встрече Луи будет избегать, прятать взгляд, сделает вид, что они не знакомы, но нет. Луи улыбнулся, почти неформальной улыбкой, кивнул и в упор уставился на Эндрю. Наверное, ему тоже нравятся такие брови. Гарри снова вздохнул — дался кому-то этот дурацкий тренд!

В лифте все было хуже. Войдя в лифт, Луи взглянул на него под светом ламп и присвистнул. Больше ничего не сказал, да и вроде бы не смотрел, но все равно казалось, что прожигает взглядом. И шишка эта на пол-лица... Наверное, рот перекосило, и глаз один меньше другого! Вот же, блин, везунчик!

— Все со мной нормально, — буркнул Гарри, как только лифт остановился, и, подхватив Эндрю за запястье, потянул по коридору. Как же, блин, достало все это невезение!
Томлинсон ничего не ответил, но Гарри знал наверняка, что тот закатил глаза и легко пожал плечами. Он всегда так делал. И дурацкое пальто это, от которого глаза отсвечивали хищным серебром, и костюм какой-то новый! И чего он так рано-то с работы приперся, мистер вечно-занятой-Луи-Томлинсон?!

— Все хорошо? — как-то робко поинтересовался Эндрю, дёргая замок на куртке.

— Все со мной нормально! — Гарри быстро разулся и, громко топая, прошёл в комнату. — Раздевайся и иди сюда!

Кричал он громче, чем нужно, понимая, что Луи вряд ли услышит, но если услышит, то поймёт, что он ему быстро нашёл замену!