Наперегонки.

15. обретение

   Спустя несколько недель Хосоку было разрешено выходить гулять, но так как на улице было холодно, пациенты имели возможность посещать тепличный ботанический сад при больнице. Сквозь дутый купол над головой внутрь просачивались голубоватые лучи, орошавшие цветущую кругом, словно в разгар тропического лета, зелень. Тэхену больше нравилось сидеть, окутавшись лианами как зимним шарфом, и рассматривать колышущиеся от слабых дуновений кондиционера пальмы, а Хосоку - насыщаться хвоей и равномерно фотосинтезировать, зато обоих вполне устраивало застыть щетинистым изваянием среди кактусов. Их недвижимые стволы умиротворяли, внушая доверие. Хосок даже переставал жаловаться на излишнюю духоту, из-за которой боли в ребрах и: «Чем тебя не устраивают елки, Тэхен-а? Сейчас зима!», однако у Тэхена слыло вечное лето.

    В очередной раз разглядывая через пустынную засуху сбившийся в грязные комки слякоти снег и коричневые лужи, Хосок не выдержал вынужденной сауны. Тэхен отчаянно посасывал уколотый о толстый шип палец и хрустел бутылкой с водой, когда его внезапно схватили за плечо, безумием прошивая радужку.

- Я так больше не могу. Здесь нечем дышать, - Хосок правда задыхался, вдыхал наполовину, но не до необходимой дозы кислорода, затупляя воздушные потоки реберной резью. Приступ невралгии, кактусовыми шипами прокалывающий легкие. Врачи предупреждали, что они могут возникать из-за пережитой травмы, в таких случаях полагалось пить маленькими глотками и глубоко дышать, игнорируя боль. Тэхен мученически ломал брови каждый раз, когда Хосока скручивало, строго следовал инструкции и вздыхал. Много и часто. Ему было невыносимо видеть Хосока таким ломким.

- Знаешь, мне надоел искусственный климат, - заявляет Хосок, валяясь на коленях Тэхена уже в полевых цветах. Он садистски рвет свежую траву, нарываясь на неприятности, и прожигает зрачки солнечным преломлением.

- Прекрати, - мягкая рука гладит по костяшкам, успокаивая взбунтовавшееся раздражение. - Скоро тебя выпишут, а пока радуйся тем, что можешь наслаждаться любым временем года.

- Я хочу зиму, - супится Хосок.

- Так вот она, за стеклом, - Тэхен удивленно хлопает глазами, обводя ладонью скрывающие их от внешнего мира стены.

- Да, она за стеклом, как и моя жизнь, - скривившись от слишком туго стянутых на груди повязок, Хосок принимает сидячее положение и долго смотрит в пространство, пытаясь уловить прохладные образы крохотных новогодних снежинок. В ту тоскливую ночь Тэхен разбудил его телефонным звонком и ребяческими криками: «Снег! Снег!». - Такое чувство, будто мое существование на данный момент - искусственное. Я больше не ощущаю каждую пылинку кожей, не вздрагиваю от малой смены направления ветра.