Итан восседал в кожаном кресле цвета тёмного шоколада перед плазменным телевизором, по которому транслировались нудные, вечерние телепередачи и медленно потягивал дорогое виски прямо из горла бутылки. Рука юноши резко остановилась в районе правого кармана джинсов, и достала пустую пачку сигарет.
– Вот дерьмо! – громко выругался парень, плотно сжимая ту самую пачку и кидая в сторону, где стояла корзина для бумаг.
Он и забыл со всей этой неразберихой, произошедшей накануне с новенькой девушкой купить себе «никотиновый десерт», в котором так нуждался. Прокопов начал курить ещё в седьмом классе, на спор с одноклассниками, и постепенно эта пагубная привычка-баловство вышла на новый уровень – в какой-то мере зависимость. Мать все время его ругала за это вредное пристрастие, но блондину было все нипочём, и в конечном итоге она смирилась с этим.
«Элизабет».
Совершенно внезапно это имя вызвало в нем какие-то странные, теплые чувства, которые не были ему известны до сегодняшнего дня. Эта невинная особа произвела на него неизгладимое впечатление в первый же момент, а когда случился этот робкий в какой-то мере поцелуй, Итан совсем воспрянул духом, но не тут–то было; девушка молниеносно убежала от него все разрушив. Такого еще никогда с русским Чаком Бассом* не случалось. Обычно он бросал всех своих пассий, когда те ему надоедали, но никак не наоборот.
Исключительный случай составляла Эмили Поппи – она была королевой школы и приносила парню еще большую популярность, чем у него была до нее. Ее отец был нефтяным магнатом, а мать – знаменитой актрисой. Ему это нравилось, он любил вращаться в высших слоях общества, но испытывал ли Миллер истинные чувства к Эмили? Вопрос остается без ответа.
Он опомнился и громко фыркнул, возвращая бутылку на журнальный стол, где она стояла ранее. В этот же момент в дверь раздался звонок, и юноша, поднявшись из кресла и лениво потирая затылок, поплелся в прихожую.
«Ну и кого принесло на этот раз?» – мысленно спрашивал себя темноволосый, поворачивая ключ и налегая всеми своими силами на хрупкую, золотистую ручку.
Настроение у него сегодня было паршивое, и Миллер совершенно не хотел никого видеть и слышать. Если это очередная расфуфыренная подружка его матери, которая зависима не от никотина и алкоголя, как добрая половина человечества, а от того, как бы лучше сделать маникюр и выбрать умопомрачительное платье, то он даже считаться с ней не станет, а просто выставит эту бестию за порог. Тем более, что матери дома не было. Она улетела в Прагу на четыре дня по каким-то особо важным делам.
