Carnival of rust

3. And taste the blame if the flavor

Хосе не позвонил — либо жара его окончательно вымотала, либо он решил дать Али время и не хотел отвлекать пустыми разговорами. Это было не похоже на Мартина, но Альварес не хотелось забивать себе голову закидонами своего агента — пускай тоже отдохнет, в конце концов, таких, как она, у него четыре человека.

Проснулась Али, когда часы показывали шесть вечера, и то только потому что в коридоре что-то громыхнуло. Альварес вздрогнула и открыла глаза — на секунду ей показалось, что она все еще в своей квартире в Мюнхене, но только пока взгляд не сфокусировался на телевизоре, стоящем напротив кровати. Реальность сразу отправила ее в нокаут — Али закрыла лицо руками и глухо застонала.

Все же она скучала... Хоть Мюнхен до конца и не стал ей домом, все-таки привычка — сильная штука. Без звуков Альянц Арены, без командирского голоса Пепа, без приколов Мюллера и отеческого отношения к ней Роббена Али чувствовала себя непривычно одиноко. Как бы она ни злилась на — будь оно трижды долбанутое — руководство Баварии, парни не были виноваты ни в чем, как и тренер. Они были ее семьей и провожали в новый клуб, как настоящая семья.

От мысли, что в этом сезоне ей, возможно, придется выйти на поле против Баварии, Али охватил животный страх. Никогда в жизни она еще не играла против своего бывшего клуба. Хотя, тот же Роберт¹ говорил, что это вполне можно пережить. Но на своей шкуре проверять, каково это, совсем не хотелось.

Али в порыве схватила телефон и остановилась на открытых контактах.

И что? Что она собирается делать? Звонить? Кому? Парням сейчас точно не до нее — закончился Мундиаль, Германия взяла кубок, страну минимум на неделю накрыло волной празднований... Какие уж тут разговоры.

От безделья Али зашла в электронную почту и обнаружила письмо от Томаса — одна фотография и все. Али открыла вложение, сердце пропустило удар — со снимка на нее смотрели смеющиеся Мюллер, Левандовски и Нойер, держащие листок с корявой надписью «Vamos, Ali!». Их лица были просто до невозможности счастливыми — четвертый Кубок Мира, добытый с таким трудом, после двух проваленных полуфинальных матчей Лиги Чемпионов был настоящим бальзамом на душу расстроенным игрокам Баварии. Но даже в эту безумно радостную и важную минуту парни о ней не забыли, и это казалось просто невероятным.

Али была искренне рада за ребят, но в финале она болела за Аргентину — команда не выигрывала главный футбольный титул с бородатых годов. Тот матч она смотрела вместе с игроками мюнхенского клуба, которых Йоахим Лев в сборную не вызвал. Когда в ворота альбиселесте все-таки влетел мяч Гетце, поднялась суматоха, раздались какие-то вопли, кто-то махал флагом и опрокидывал стулья. Парни притащили пиво, пели гимн Германии — начался Ад и Израиль.