Исповедь Самбервилля

Глава 14.

Амели неслась к дому, не разбирая дороги. Терпение лопнуло, противная жалость к себе, горчила на языке. Это все было слишком. Слишком, для того, чтобы продолжать кого-то оправдывать, отыскивая в этом, любую логику. Ее достал этот чертов город, с больным на голову мэром. Достала эта атмосфера безысходности, кривые маленькие улочки, жёлтые фонари, придающие снегу бурый оттенок. Достали острые пики храма, видные с любой точки этого захудалого городишки, достал бар с неуместной неоновой вывеской, недостроенный дом, чей проект она создавала сама, ограниченные люди снующие туда-сюда, без цели, амбиций и перспектив.
Достали Алекса с Мартой, неблагодарные и привыкшие, что случись что-то важное, они любезно свалят все проблемы на ее плечи. Но в этом дохлом местечке, ничего не происходило, и ни одна из них, даже не удосужилась поинтересоваться, все ли с ней в порядке.
И что это еще за дурацкий закон, который не позволял ей покинуть это гребаное пристанище? С завтрашнего утра, Амели твердо решила заняться этим вплотную. Пусть берут её отпечатки, сканируют сетчатку, делают что угодно, но немедленно избавят её от общества, в котом она вынуждена находится.
- Амели? - Марта прижалась к стене, освобождая проход, когда девушка пронеслась мимо нее, прямиком к своей комнате.
- Что-то случилось?
- С тобой, - нет. Тебя же только это интересует?
Амели распахнула шкаф, набивая свой чемодан вещами.
- У тебя кровь, - Марта нахмурилась, прислонившись к двери.
- Спасибо, что сообщила, без тебя бы не догадалась.
- Это мистер Самбер? Ты опять к нему ходила?
- Нет, расшибла нос, когда усиленно отбивала поклоны в твоей обожаемой церкви, может быть, если стану такой помешанной как ты, и жить станет проще? Наверное, легко существовать, когда у тебя одна забота и одно переживание: когда лучше совратить священнослужителя? В день успения Богоматери, или в день непорочного зачатия Девы Марии?
- Ты злишься, потому что мэр предпочел тебе меня? Ну уж извини, Амели, иногда навязчивость отталкивает, - не сдержалась в ответ Марта. Она могла молчать, могла проглотить многое, но только не тогда, когда её задевали за то единственное, что все еще имело значение.
- Предпочел? Тебя? - Амели не сдержала душивший горло, нервный смех. - Тебя все никак не предпочтет тот, кто находится в извечном воздержании. О чем ты говоришь?!
- Ты что-то разошлась, - в комнату вошла Алекса, держа в руках ведерце с мороженым.
- Вкусно тебе? Ну приятного аппетита. Хорошо наверно жрать за мой счёт? Вы обе сидите у меня вот здесь, - Амели ударила себя ладонью по шее. - Ни одна из вас, не пошевелила извилиной для того, что бы чего-то добиться, пойти работать. А зачем, если есть Амели, правда?
- У меня есть свои деньги, - фыркнула Марта, - вдавливая длинные ногти в подол платья, - мне не нужны твои.
- И мне, - пожала плечами Алекса, - Рич предлагает переехать к нему... Хотя, кому я это говорю? Человек у которого все летит к чертям собачьим, наверно не привык радоваться чужому счастью.
- Счастье? - Амели громко рассмеялась, - да вы что, обе, совсем рехнулись? Алертон трахает все, что попадается ему на пути, его пошлые намеки не раз звучали в мой адрес, но у меня, в отличии от твоей пустой головы, хватило ума отказать ему.
Алекса замерла, сгибая в руках тонкую чайную ложечку, ударенная по самому живому.
- Я сейчас на грани того, что бы позвонить мистеру Самберу и согласиться на его предложение. Только ради того, что бы твою морду перекосило от злобы, - Марта с силой пнула сумку подруги, не в силах больше молчать.
- Тебе одолжить свой телефон, или мои деньги на твоем счету ещё не закончились? - Съязвила Амели.
- Перестань делать вид, что ты центр вселенной, - фыркнула Алекса.
- Ну же, Марта, звони, что ты встала? Или может быть и это мне сделать за тебя? - Амели скрестила руки. - Ты и до священника никак не достучишься, потому что сама ни на что не способна. Ждёшь, когда добрая Амели, придумает что-нибудь, и предложит план действий тебе, как последней тупице?
- Да, мы живем здесь, потому что мистер Самбер предложил это мне! - Выкрикнула Марта.
- Мы живем здесь, потому что бойфренд моей бывшей подруги настолько тупой, что среди поганой сотни жителей, не может вычислить убийцу!
- Послушай, я бы сейчас тебе хорошенько врезала, да вижу меня опередили, - Алекса со злостью отставила ведерко с мороженым.
- Я найду возможность связаться с нормальной полицией, и каждый здесь ответит по своим заслугам, - Амели что есть силы дернула замок сумки, - уверена, там ещё работают нормальные люди, в отличии от придурков, чье серое вещество заняли стероиды. Это, наверное, заразно, да? Идиотизм, оказывается, передаётся воздушно-капельным? Тогда, мне следует свалить отсюда немедленно.
- Тебе следует свалить отсюда, пока твои ноги целы. Полицией пугать вздумала? У самой-то, все чисто?
- Да, Алекса, у меня чисто! Чище не бывает. Потому что я, подхожу к делу с умом и осторожностью. Где ты была, когда я пыталась тебе сообщить о том, что нужно немедленно делать ноги? Отсасывала в туалете ряженому в костюм копу? У тебя фетиш, да?
- Это ты обычно кувыркаешься в постели с каждым, чтобы усыпить доверие, - вспыхнула Алекса, и Марта поспешила попридержать подругу, чувствуя, как она закипает.
- Я же не виновата, что вы так выглядите, что вас никто не хочет. Даже придурок в рясе, - глядя в глаза Марте, выплюнула Амели.
Последняя капля. Большой сосуд терпения, который хранился внутри хрупкого тела Марты, переполнился именно в этот момент. Если бы она не ощутила, как чьи-то руки держат ее, она бы не удержалась.
Не смогла бы.
Бить туда, куда нельзя было бить, было не простительно. Высшее преступление. И хоть после избиения души нельзя снять побои, но в глазах пострадавшего, этот человек, всегда останется преступником. Маньяком, которому удалось избежать меры наказания. Он разгуливает на свободе, живет и радуется, а твоя жизнь сломлена. Но, если нельзя его наказать по закону, то почему же не ударить его же оружием?
- Зато Кайл таскается за мной. Пока ты там натираешь его унитаз, он приходит ко мне, и признается в чувствах. И вчера, он снова это сделал. Да Амели, он рассказывает мне о том, что я лучшее, что он встречал, что он хочет быть со мной. Не с тобой. А со мной. Ты ведь вчера готовила ужин на двоих? А теперь раскинь мозгами, для кого был этот ужин, - Марта произнесла четко каждое слово, пытаясь понять, добилась ли она нужного эффекта?
И скорее всего, эффект был произведен.
Щеки блондинки наконец потеряли бледноту, окрасившись в алый цвет.
Амели чувствовала, как ссадины, оставленные господином мэром, запылали еще больше, чем прежде, доставая до самой души.
- Мне плевать на тебя, на него, и вообще, на каждого.
Это было последним, что она выдавила из себя перед тем, как закинула на плечо сумку.
Многие вещи она оставила. Пусть это будет своего рода благотворительностью. Нищим, на чувство стиля, подругам.
Амели толкнула плечом Марту, громко хлопнула дверью, и вышла на улицу. Все тот же ненавистный городок, укрывался снегом и вечерними сумерками.
Закинув сумку на заднее сиденье, девушка посмотрела на себя в зеркало. Сегодня она точно свалит отсюда, и никакие копы больше не смогут ее остановить. Никто не вправе удерживать человека против его силы. Будь это крепкие объятия, затхлый подвал или же целый город.
Амели достала пудру, пытаясь замаскировать следы от ударов чудовища. Грязного, бессовестного чудовища, который посмел трогать ее своими лапами. Это она не могла ни оправдать, ни простить. Возникла даже мысль сперва поехать и написать заявление в полицию. Нагадить мэру перед отъездом, было бы недурно. В городе появились бы новые слухи, и недоверие к озабоченному придурку, скрывающемуся под маской всевластия, заметно возросло бы.
Когда с макияжем было покончено, Амели заплела тугую косу, и завела мотор. Слова Марты вгрызлись в мозг и звучали там, поставленные на повтор.
Взгляд метнулся в сторону церковных пик, и безумная идея, заставила улыбнуться.
Если жизнь и была театром, то сейчас, она решила полностью отдаться своей последней роли, в этом городе.
- Пришло время рассмотреть тебя внмательно, не только с картинок сумасшедшей Марты, - промурлыкала девушка, неспешно приближаясь к храму.
Для чего существует месть? Способна ли она облегчить хоть что-то? Станет ли боль легче, если её разделят с тобой не по доброй воле, а по принуждению?
Это единственное, что оставалось выяснить.
Распахивая высокие двери храма, Амели уверенно зашагала по длинному проходу, касаясь свободной рукой, которая не сжимала маленькую сумочку, спинок деревянных лавочек.
Она сразу увидела монсеньора, который заменял догоревшие свечи новыми, складывая огарки в резное ведерко.
Кристиан отвлекся от своего занятия лишь на мгновение, он сразу понял кто к нему приближается, и не спешил заканчивать начатое. За все свое время в отъезде, он не провел и минуты, чтобы не думать о том, как поступать дальше, и как с этим жить. Он отчаянно взывал к Богу, но тот упорно продолжал молчать. Возможно наказывал, а возможно и вовсе от него отвернулся.
О чем Господь может говорить с человеком, который малодушно помышляет о том, чтобы плюнуть в него, отрекаясь? С человеком, который нашёл оправдание лжи, а сегодняшним утром, после снов о Марте, проснулся с физическим подтверждением того, что окончательно пал? Низменно и грязно.
- Я не провожу отпеваний ни сегодня, ни завтра, - проговорил он, опуская в ведерко очередной огарок.
- С чего вы взяли, что я здесь за этим? - Амели нахмурилась, глядя на затылок священника.
- На днях ко мне приходили просить о исповеди смертельно больной Марты, сейчас, я логически полагаю, нужно её отпеть. Вы ведь подруги, верно? - Кристиан обернулся, глядя на девушку.
Черный юмор присущ священнослужителям? Этот факт крайне удивил Амели, и она не смогла не отметить про себя, что он не так уж и плох.
- Я не хочу лицемерить, монсеньор. Богохульствовать, и просить о чем-то, во что особо не верю. Мне просто нужно поговорить с вами, понимаете?
- Как со священником, или...
Кристиан замялся. С каких пор, он стал разделять эти понятия? Он всегда был святым отцом, представителем церкви, божьим посланником, только какого-то черта, теперь все шло наперекосяк?
- Как с единственным человеком в этом городе, который, по моему мнению, ещё способен внимать словам, и рассуждать здраво.
- Вас кто-то обидел? - Кристиан оставил свечи, направляясь к лавке, и предлагая девушке присесть рядом.
- Сейчас не об этом, - Амели покачала головой, а потом перешла на шепот. - Здесь происходят ужасные вещи, монсеньор. Я не знаю, что это за место, на чьих костях построен этот город, но он проклят, и делает проклятым все вокруг.
- Почему вы так считаете?
- Потому что я в жизни не грешила столько, сколько грешила здесь.
- От черноты, зародившейся в душе нельзя уехать или скрыться. От себя убежать невозможно. Грех необходимо искупать.
- Нет, святой отец, невозможно оставаться чистой, там где вокруг царит смрад. Поэтому я и хочу рассказать все, что мне известно, чтобы с чистой совестью уехать отсюда и начать жить заново. В новом месте, без всего того, что мне пришлось увидеть.
- Речь идёт о чем-то конкретном?
- Да, монсеньор.
Амели опустила глаза к полу, рассматривая носки своих сапог.
- Мистер Самбер совратил меня, - выдохнула она, сжимая кулаки, - нет, я не хочу себя оправдывать, я пошла на поводу своих инстинктов, чего делать не стоило. Мой рассудок был затуманен, я не видела в упор того чудовища, которое нацепило на себя человеческую плоть.
Я действительно думала, что он любит меня, что его словам можно верить, отче...
Амели прикусила губу, чувствуя, что вот-вот расплачется, и в какое-то мгновение, это перестало быть игрой. Слова Марты пульсировали в голове, превращаясь в явные образы.
- Я застала их с Мартой вместе, они даже особо не прятались. О, Господи, они даже не поспешили одеться. Моя подруга смеялась мне в глаза, демонстрируя то, как руки моего любимого мужчины, жадно охватывают её тело, а я ведь им верила, монсеньор...
Верила тому, что Кайл действительно меня любит, восхищалась целомудрием Марты, и её бескорыстной любовью к вам, о которой она бесконечно твердила. Знаете, что она мне ответила, отче?
- Что? - Все тело Кристиана напряглось, а деревянный крест, впился в ладонь.
- Что ей всегда было интересно какого это, трахнуть священника.
Амели выдержала паузу, набирая полные легкие воздуха.
- Тогда, я сказала что все расскажу вам, но Кай... Мистер Самбер ударил меня, и пригрозил расправой, если я посмею что-то сказать. Он заявил, что ему тоже будет интересно посмотреть на это.
Амели скрыла лицо в ладонях, надсадно всхлипнув.
- Монсеньор, вы понимаете, что это за чудовища?
Кристиан встал, по- прежнему крепко сжимая деревянное распятие.
- И я молчала! Молчала до тех пор, пока мне стало невмоготу. Пусть это и не моя тайна, но я больше не могу удерживать её в себе.
Я вымотана, иссушена, обескровлена, понимаете? Он влез мне под кожу, а потом спровоцировал отторжение.
Он вырвал мне крылья на живую, без наркоза, и посадил в банку, забавляясь, наблюдая за тем, как я мечусь в агонии, без всякой возможности выйти. Я пришла к вам по двум причинам: вы тоже должны знать правду, и только вы можете мне помочь выбраться.
- Я могу подвести вас к Богу, только он даст защиту и искупление, - произнес он на автомате, впервые понимая, как все это по-смешному звучит.
Внутри все крушилось, внутри разваливался Вавилон, внутри Всевышний испепелял Гомору, а он стоял напротив человека, который чувствовал тоже самое, и предлагал ему обратиться к Богу?
Ему одному позволили выезжать из этого города, ссылаясь на его положение, и первым, что он сделал в своей старой квартире, это отыскал вещи: пара чёрных джинс, свободные рубашки, несколько кожаных курток. Он действительно думал, что сможет вот так все бросить? Так поступить со своей жизнью? А теперь это все куда? Черту на потеху?
- Я боюсь, Бог не станет помогать мне, - всхлипнула Амели. - Я вся пропитана грязью, что мне самой тошно, противно даже прикасаться, трогать себя там, где были его руки. Я не вру, монсеньор, не вру, мне действительно невыносимо...
Руки Амели дрожали, когда она открыла замочек на своей сумочке. Все окончательно перестало быть комедией, которую девушка была намерена искусно исполнить. Она уже сама верила в слова, которые говорила, потому что из них сквозило правдой.
- Я ненавистна себе, святой отец, после того, что он с со мной сделал.
Складной нож блеснул в руках девушки, когда она наконец-то отыскала его в сумочке. Причудливая защёлка издала лязгающий звук, обнажая острое лезвие.
- Амели, не делай глупостей, тебя ведь зовут Амели? - Кристиан попытался сделать шаг, выставив вперёд руку, но она лишь равнодушно склонила голову набок, обхватывая свою косу, и рвано кромсая острым лезвием волосы.
Все завершилось в какое-то мгновение. Амели даже показалось что сняли часть груза с её плеч. Она посмотрела на сжатую в руке длинную косу, и с ненавистью отбросила её к ногам. Своим и Кристиана.
- Это единственное, от чего я могу избавиться, не причинив вреда себе, монсеньор. Я хочу, чтобы вы знали, я не вру вам. Если я останусь в этом городе, я или уничтожу себя, медленно, по частям, или меня уничтожит он. Потому, что вы теперь все знаете, и он узнает, он всегда все узнает...
- Амели опустилась на колени перед священником. - Пожалуйста, помогите мне выбраться из этого города, пожалуйста, только вы можете мне помочь.
Амели вытирала слезы, касаясь волос, которые теперь едва закрывали ключицы.
К черту. Она давно хотела это сделать, но наверное никогда бы не решилась.
- Я не могу, не имею права, - проговорил он, растерянно глядя на девушку.
- Я могу уместиться в багажник, я затаюсь где угодно, только помогите мне преодолеть границу. Никто никогда не узнает, что это сделали вы. Пожалуйста, монсеньор, ради всего святого, избавьте меня от неминуемой гибели.
Амели заметила смятение в глазах мужчины, и решила что это её последний шанс.
- Только вы можете мне помочь, больше некому...
- Поднимайтесь, - резковато проговорил Кристиан, словно очнувшись от какого-то наваждения.
- Хорошо, я подумаю, что можно будет сделать.
- Вы мне поможете? Правда? - Она смотрела в глаза мужчине, и не верила своему счастью.
Совсем скоро, она вырвется их этой западни. Совсем. Совсем скоро.
- Не сегодня, мне нужно время, для того, чтобы подумать как быть, - проговорил Кристиан. - Тебе есть где остановится на ночь?
- Марта выгнала меня из дома своего любовника, я снимаю номер в гостинице.
Марта. Марта. Марта.
Какого черта это имя, каждый раз врезается занозой в сердце? И не вытащить, не извлечь, только раскроить все еще больше, ночами давясь от выступающей крови.
- Приходи сюда завтра в это же время. Я попробую договориться с Алертоном, придумаю какую-нибудь важную причину для выезда.
- Да, конечно, - Амели судорожно закивала, крепко сжимая в руках сумочку.
Она всегда находила выход там, где он даже не был предусмотрен. Всегда добивалась поставленных целей, это не должно было её подвести.
- Спасибо, монсеньор, - проговорила она, направляясь к выходу, опасаясь того, что их застанут, и возникнут ненужные вопросы.
- Кристиан, - тихо проговорил он, сжимая пальцами душившую колоратку, потому что монсеньором, после череды принятых решений, он больше себя не чувствовал.