Исповедь Самбервилля

Глава 16.

- До сих пор неприятный осадок от вчерашнего разговора.
- Забей, - Алекса хлопнула дверью, усаживаясь за руль. - Ты слишком много о ней думаешь. Она, по-моему, достаточно ясно обозначила свое мнение о нас.
- Она была зла, - Марта вздохнула, прислонившись головой к прохладному стеклу, - напомни мне пожалуйста ещё раз, зачем мы едем к черту на кулички?
- Затем, чтобы услышать ответы на вопросы, которые не можем получить.
- И я точно тебе там нужна? - Марта посмотрела на подругу.
Нельзя было не заметить, как горят предвкушением её глаза, как руки нетерпеливо сжимают руль, будто она не взрослая девушка, а ребенок, который вот-вот получит подарок.
Марта давно забыла это чувство. Ее перестали радовать подарки, игрушки, милые платьица. Вся её радость и предвкушение заключались только в одном: в ожидании встречи с Кристианом.
Она пыталась быть самой старательной, самой смышлёной, лучшей во всем, чтобы все чаще ловить на себе тёплый взгляд каре-зелёных глаз, и видеть в них восхищение.
Ей было это необходимо до дрожи в коленках, до сухости в лёгких, до треска в пальцах, когда она сжимала свои кулачки, при виде его.
Она хотела растерзать каждую, на кого он смотрел также. Представляла перед сном самые страшные пытки, которые только могли прийти ребенку в голову, а потом отчаянно молилась, стыдясь этого. Потому что вторая её часть, неизменно хотела оставаться для него непорочной.
Но после, мать отняла и это.
Марта помнила, как сидела в своей комнате, и понимала, что больше не верит ни во что. Даже Бог стал ей чужд. Вся Вселенная её небольшого мира, заключалась в человеке, которого больше никогда не будет рядом. Который больше никогда не погладит её по коротким, стриженым волосам, не похвалит, не будет на нее смотреть с теплотой, от которой сводило сердце.
Темный мотылек влетел в комнату, порхая на свету тусклой настольной лампы. Глупый мотылек, видевший счастье в лучах желтоватой лампы накаливания.
Марта взяла со стола стакан и накрыла его сверху. Мотылек принялся порхать, шелестя крыльями, и пытаясь вырваться наружу.
Приподняв стенку стакана, Марта достала его и с нескрываемой ненавистью оборвала крылья.
Интересно, он чувствовал хоть часть той боли, которую она испытала, когда у неё отняли то самое чувство легкости? Покрутив в руках его тельце, она отбросила его к лампе, под ее тусклые, жёлтые лучи - умирать. Предпочла бы Марта смерть, рядом с источником своей жизни, вместо жизни лишенной всякого света? Однозначно. Это глупое насекомое, должно было быть ей благодарно.
- Может быть она и тебе поможет, - Алекса пожала плечом, глядя на девушку. - Вещи, которые говорила мне эта женщина, до сих пор стоят в голове.
- Вряд ли у неё есть машина времени, что бы вернуть меня в прошлое.
- Насчёт прошлого не знаю, но будущее она точно видит, - закивала Алекса, подтверждая свои слова. - Как хорошо, что я встретила Рича, он, правда, долго не хотел давать мне адрес, Самбер почему-то категорически против посещений Эммы, но мы же ему не скажем? - Алекса с нажимом посмотрела на Марту.
- Я с ним не общаюсь, если ты об этом.
- Вроде бы здесь поворот, - Алекса посмотрела по сторонам заснеженной дороги. - Поворот, а потом все время прямо, её дом должен находиться недалеко от обочины...
- Алекса!
Марта инстинктивно загородила лицо руками, а её подруга резко вывернула руль на пустынной трассе.
- Это еще что за фигня? - Приоткрыв дверцу,выругалась она, пнув ногой черную тушку. - Ворона что ли?
- Может поедем обратно? - Марта с опаской посмотрела на подругу.
- Из-за тупых птиц, которые гадят и летают везде, не разбирая дороги? Нет уж, меня такой ерундой не остановишь.
Алекса захлопнула дверь, возвращаясь к привычному маршруту. Не смотря на то, что сердце в груди бешено трепетало, она старалась не подавать виду.
Соблазн увидеть ту, которая несомненно знала больше, чем ей поведала, был настолько велик, что пусть хоть сам Дьявол рисовал на ее дороге знаки, она бы никогда не свернула.
Дом действительно был виден с дороги, как и обещал Рич. Из трубы валил белый пар, - явный признак того, что они не приехали зря.
- Пошли, машина тут не проедет.
Алекса отстегнула ремень, решительно выбираясь наружу. Белоснежный снег, сминаясь, хрустел под ногами.
Вот ведь... Там, где она провела свое детство, практически никогда не было снега, а её всегда восхищала эта стихия, неужели в таких мелочах и проявлялась истинная тяга к настоящему дому?
- Готова? - Спросила Алекса вслух, скорее у себя, чем у Марты.
- Да не знаю, я особо ни к чему и не готовилась, - Марта аккуратно обошла крупный сугроб, и ступила на едва различимую тропинку. - Интересно, она одна здесь живёт?
- Наверное, - Алекса остановилась у двери, набираясь решимости. - Ты слышала о том, что ведьмы, наложницы Дьявола? - Прошептала она Марте.
- Ты действительно думаешь, что он меня захочет?
Девушки вздрогнули, когда дверь отворилась, и на пороге появилась женщина. Она сделала шаг, выливая из небольшого деревянного сосуда, бурую жидкость, с тошнотворным запахом.
- Он может позволить себе использовать другие, более молодые тела и души, - она выразительно посмотрела на Марту, и её передернуло от этого бесцветного взгляда, контрастирующего на фоне черной, как уголь, подводки.
Где-то она уже видела такие глаза. Внимательные, изучающие, словно прошибающие тебя насквозь. Видела, но никак не могла вспомнить где.
- Что вас привело? - Снова раздавшийся хриплый голос женщины, вырвал из раздумий, и Марта толкнула локтем вросшую в землю Алексу.
- Мы с вами когда-то встречались. Вы рекомендовали мне приехать сюда.
- Возможно, я не запоминаю тех, кому больше не нужна моя помощь.
- Но мне нужна, - Алекса растерянно посмотрела на подругу, ожидая поддержки.
Бесцветные глаза снова зацепились за Марту. У нее возникло такое ощущение, что именно сейчас, в эту минуту, она что-то рассказывает этой женщине, помимо своей воли, но даже не слышит что.
- Проходите, - неожиданно проговорила Эмма, распахивая дверь, откуда ударило приятным жаром и запахом пряностей. Она отодвинула в сторону звенящую бусинами штору, скрываясь в комнате.
Алекса даже боялась говорить, оставшись с Мартой наедине. Ей теперь казалось, что Эмма готова услышать её даже находясь за несколько километров.
- Проходите в дом, я сварю кофе, - донеслось откуда-то из глубины, и девушки нерешительно глядя по сторонам, вошли в тёмную, с приглушенным светом, комнату.
Жалюзи на окнах были опущены, только красивая, старинная, несомненно антикварная лампа, освещала небольшое помещение. В центре у стены горел камин, напротив него стоял небольшой диван, накрытый цветастым пледом. Два чёрных, откормленных кота, даже не открыли глаза, никак не отреагировав на приход гостей. В высоких стеклянных вазах стояли сухие цветы, в огромном разнообразии.
Марта неоднократно слышала, что хранить сухие цветы - плохая примета. Но возможно, люди живущие по другим канонам, воспринимают знаки иначе ?
Алекса подошла к столу, касаясь рукой плотной желтоватой бумаги, на которой от руки были выведены какие-то знаки. Окружности, сферы, множество линий сплетающихся между собой, замыкаясь и расходясь в стороны.
Двенадцать знаков зодиака, как на часах, были расположены по кругу, а в центре, словно испуская все эти непонятные линии, гнездилась змея.
Это все было похоже на какой-то астрологический гороскоп, но не совсем обычный. Доступный только тому, кто умеет читать правильно.
Появившаяся женщина, с подносом в руках, снова застала девушек врасплох.
- Овны рождаются рыжими, если нарушена связь с душами предков. Они лишены их защиты, - Алекса инстинктивно коснулась своих волос, глядя на Эмму. - Таким людям необходимо быть в постоянной борьбе с искушениями. Особенно, если цвет волос огненно-рыжий. На генетическом уровне, такими рождаются, если в роду было множество родственных браков. Идите за мной.
Эмма прошла в более маленькую комнату, и поставила поднос на стол, зажигая свечи, как единственный источник света.
Комната приобрела видимые очертания и появилась возможность разглядеть множество необычных вещей. Стеклянных шаров, разноцветных свечей, несколько прозрачных пакетиков с землёй, ржавый искривленный гвоздь в белоснежной миске, с длинным кусочком ткани, похожим на подвязку. Большое, наполовину занавешенное зеркало, старинный нож, с блеснувшей, от танцующего пламени, рукояткой. Стоящую рядом с ножом чашу, и бесчисленное множество книг, с потрепанными корешками.
- Пейте, - проговорила Эмма, тряхнув рукой, так, что длинная каминная спичка в её пальцах погасла.
- Спасибо, - Алекса поднесла к губам белый фарфор, отпивая горький напиток.
- И ты.
Снова этот тяжёлый взгляд, которому нет сил противиться. Когда возникает острое желание сделать всё так, как тебе говорят, лишь бы прервать этот зрительный контакт, отгородиться тонким боком белоснежного хрупкого материала.
- А теперь накройте их блюдцем, и переверните. Я хочу знать истинную причину вашего визита.
В комнате воцарилась какая-то зловещая тишина.
Такая тишина возникает, когда ты сидишь дома совершенно один, и ни с того ни с сего, твое сознание разрывает панической атакой. Когда нет никаких оснований, но ты начинаешь переживать, остро чувствуя необратимость, пытаясь чем-то себя занять, только бы не оставаться в этом состоянии слишком долго.
Проделав эту нехитрую процедуру, девушки продолжали молчать, словно каким-то негласным законом, говорить здесь можно было только Эмме. Она придвинула чашки к себе, проворачивая их против часовой стрелки. Тонкие губы, зашлись в беззвучном движении. Казалось, сам воздух начал пропитываться какой-то тягучей безысходностью. Но убирать блюдца, Эмма не спешила. Она взяла в руки колоду, бережно тасуя карты. Так аккуратно баюкают дитя.
Ее губы расплылись в улыбке, словно какая-то догадка подтвердилась, словно она выиграла спор.
- Иерофант, - нараспев произнесла она, - впиваясь тусклыми углями своих глаз в Марту. - И неизменный разъяренный бык за его спиной, символ страстей и желаний. И много-много клеветы, - Эмма прищурилась, кажется, она получала удовольствие от страха, исходящего в её сторону. - Ждёшь моего совета? Ты ведь за этим здесь.
- Я не понимаю...
- Не ври, - одернула её Эмма. - Что, если я скажу тебе уповать - ибо отныне все в руках Бога?
Гений добра в правой стороне от тебя, а гений зла слева. И их голос сможет услышать только твоя совесть. Она же и даст тебе вовремя нужный совет.
- Это всего лишь слова, - огрызнулась Марта, чувствуя как начинает злиться.
Она ехала сюда не за этим, не для того, чтобы какая-то безумная женщина насмехалась над ней.
- Согласна, - Эмма нахмурилась, наконец-то обратив внимание на кофейную гущу. Она всматривалась в загустевшие остатки кофе, словно действительно видела там что-то кроме осадка.
- Этот разговор должен быть без посторонних, - проговорила она, снова и снова проникая под кожу своим взглядом.
- Но... - Попыталась заговорить Алекса.
- Все в твоих руках, время слишком скоротечно, я пока могу помочь тебе...
Эмма давила на Марту, и она это чувствовала. Чувствовала, и отчаянно хотела противостоять. Но, эта тоненькая ниточка надежды, такая хрупкая и истерзанная, словно медленно регенерировалась внутри нее.
- Что я должна делать?
- Марта! - Вспыхнула Алекса, чувствуя раздражение и обиду.
Это она отыскала её в этом городе, это она уговаривала Рича всеми правдами и неправдами, выдать адрес. Это она должна была получить снисхождение. Ее цели были куда благороднее, куда более наполнены смыслом.
- Разреши свои проблемы, когда я вернусь, у тебя она должна остаться одна. Только одно желание, которое я помогу тебе исполнить.
Женщина встала из-за стола, покидая маленькую комнатку.
Есть такие люди, чье энергетическое поле настолько сильное, что дыхание в зобу спирает, когда они подходят слишком близко.
- Алекса, пожалуйста, - на глазах Марты заблестели слезы. - Ты ведь знаешь сколько лет я мечтаю об этом.
- Вот именно, и это не нормально! Это нужно искоренять, а не потакать зависимостям. Или ты считаешь, что моя семья значит меньше, чем твое воссоединение с отче?
- Я не говорила этого, - Марта попыталась взять девушку за руку, но она одернула её. - Может быть, она позже поможет и тебе?
- А может позже тебе, а мне сейчас? - Прикрикнула Алекса, - ты такая эгоистка, я не узнаю тебя!
- Она сказала, что я не могу ждать, - Марта опустила глаза, теребя в руках подол своего неизменного чёрного платья.
Как они надоели ей, кто бы знал. Это как на завтрак, обед и ужин порционно принимать овсянку, сваренную на воде. До рвотных позывов, до отвращения.
- Лучше бы я тебя с собой не брала, - выплюнула Алекса, выскакивая из комнаты.
Марта не побежала следом. Она устала. Устала бороться с судьбой, устала противостоять своей, такой крепкой зависимости.
Рука сама потянулась к карте Иерофанта. Первосвященник, изображенный в тиаре, держал в руке тройной крест, нанизывая на него земной шар. Два прислужника у его ног, пали на колени, склонив головы. Вот так и она, вечно стоящая на коленях, и не имеющая права посмотреть в глаза своему счастью.
Эмма так же неслышно вернулась в комнату, держа в руках новую деревянную чашку, откуда исходил пар. Но Марта не чувствовала никакого запаха.
Она была готова отречься от всего: от обоняния, зрения, слуха, речь, только бы этот чертов мир по- прежнему оставался в одном человеке, и она могла проникнуть внутрь.
- Ты останешься у меня на несколько дней, - проговорила Эмма, аккуратно вытаскивая из заледеневших пальцев карту. - Будешь делать все, что я тебе скажу. Ты примешь обет молчания, и не нарушишь его, пока не переступишь порог этого дома.
Лившиеся из ее уст слова, были похожи на какой-то поверхностный гипноз. Но у Марты все равно никогда не было никакого шанса. Ни одного гребанного шанса за ее жалкую жизнь, а теперь она подкоркой чувствовала, что он появился. Ей хотелось в это верить. Она отчаянно в это верила.
- Он будет со мной... Когда я выйду из твоего дома? Кристиан будет со мной, станет моим мужчиной? Он будет любить меня? - Марта покачала головой, - хотя бы позволит любить себя, и находиться с ним рядом?
- Я же сказала, что помогу тебе, я знаю цену своим словам.
- Тогда, я согласна на все.
Зрачки Марты расширились, то ли от давно потерянного предвкушения, то ли от того, что в комнате стало темнее, когда Эмма оставила зажжённой только одну свечу.
- Тогда присядь на диван, и выпей вот это.
Женщина придвинула чашку, с горячим напитком.
- Я усну?
- Больше никаких слов.
Марта лишь беззвучно кивнула, присаживаясь на миниатюрный диван в углу комнаты, больше похожий на кушетку.
Содержимое чашки, по всей видимости действительно не имело запаха. Марта хотела спросить нужно ли ей выпить все до дна, но она вовремя прикусила язык, поднося к губам чашку.
Вкус трав горчил на языке, так сильно, что захотелось все выплюнуть обратно.
- Пей, - Эмма подошла к девушке, всматриваясь в её лицо.
Еще несколько глотков противного отвара, и в глазах Марты, все началось двоиться. По телу пронеслась утомительная волна слабости.
- Хорошо, а теперь откинься на спинку, - Эмма взяла в руки чашку, наблюдая за тем, как Марта отчаянно пытается оставить веки открытыми, но свинец мерно заполняет их, оставляя перед собой лишь тяжелый светло-серый взгляд.
Отставив отвар, Эмма выдвинула небольшой ящичек комода, доставая оттуда мобильный телефон. Ту вещь, которая абсолютно не гармонировала: ни с её атрибутикой, ни с обстановкой в доме, ни с ней самой. Длинные, покрытые чёрным лаком ногти, отстукивали от большого экрана, когда она принялась искать то, что ей необходимо.
Эмме этой ночью снился сон. А сны - это роскошь, которую люди умудрились обесценить. Эмма редкое видела их. Обычно, они снились в канун событий, которые понесут за собой глобальные последствия. Ей даже ничего не пришлось предпринимать, для того, чтобы помочь знамению осуществиться. Та, кто была должна, сама возжелала исполнить это.
Эмма приложила телефон к уху, чувствуя возникшую неловкость. Все же, ей было проще вести диалог, с помощью других артефактов.
- Я звоню сказать тебе, что время пришло, - проговорила она, свободной рукой перебирая между пальцев мундштук.
- Говори прямо, ты же знаешь, что меня не впечатляют твои мрачные, завуалированные слова.
Как всегда. Надменно и резко, что ж, возможно, она действительно заслужила такого отношения.
- Можно подумать ты не помнишь, что тебя беспокоит больше всего. Я тебе повторяю, время пришло, Кайл.
- Мне не звонили из больницы, - процедил он, выплескивая раздражение.
- Тебе и не позвонят. Ты должен поехать туда сам.
- Это тебе напели твои дохлые духи? - Самбер усмехнулся, чувствуя двоякость.
Отшучиваться куда проще. Пинг-понг, отличная игра. Ты побеждаешь, пока в силах отбрасывать от себя чертов шар. Только позволишь ему перейти черту, и игра заканчивается.
- Делай, что я говорю.
Эмма бросила трубку, убирая телефон обратно в ящик. Она обернулась к Марте, и накрыла спящую девушку колючим, шерстяным пледом.
Предназначение невозможно выбрать, невозможно призвать или изменить. Это что-то важное и непоколебимое, посланное свыше.