Исповедь Самбервилля

Глава 5.

Громкая музыка разрывала перепонки, внедрялась во внутрь, заставляя неприятно вибрировать все органы. В помещении было по-настоящему жарко, и это место, по истине, можно было смело величать местом грехопадения.
Мокрые, разгоряченные тела танцовщиц, ублажали , выписывали шестовую акробатику и оголяли грудь за несколько мятых купюр, которые попадали им прямо в трусики.
— Я могу развлечь тебя, хмурый красавчик, — симпатичная блондинка положила свою руку на плечо молодого мужчины, преграждая тем самым путь к намеченной цели.
— Как ты относишься к аутоэротической смерти? - Холодные серые глаза хищно прищурились, а рука в кожаной перчатке, не сильно сдавила горло девушки.
— С тобой в постели можно и умереть, — хихикнула она, вызывая тем самым самодовольную ухмылку.
— Я позже найду тебя, иди, — звонкий шлепок по голым ягодицам заставил ее от неожиданности вскрикнуть.
Она не любила извращенцев.
Но молодое, привлекательное лицо, спортивное тело, дорогая одежда — были куда заманчевее того, что последнее время выпадало на ее участь.
Он уверенно огибал круглые столики, обходил толпы посетителей, направляясь к скудным вип-кабинкам.
Отодвинув красную плотную ткань, которая служила неким разделителем, между всеобщим залом и местом уединения, он оказался в приватной комнатке.
Небольшая кровать с ярким постельным бельем, приглушенный свет, низкий журнальный столик, на котором вряд ли кто-то листал журналы, и разбросанные по полу атласные подушки, служившие вместо ковра, видимо для того чтобы пощадить спины дорогих клиентов и шлюх.
— Ты еще кто такой? — молодой мужчина, с недовольством посмотрел на непрошенного гостя, — Я оплатил все до утра.
Двое темноволосых хрупких дам с пухленькими губами, уставились на незнакомца, тоже ожидая ответа.
— Я пришел к тебе. Исповедаться.
— Ты что-то путаешь, идиот, — прошипел мужчина, застегивая ремень.
— Путаю? — незнакомец достал из внутреннего карма пиджака старую газету и открыв одну из страниц, помахал ею перед его лицом.
— Здесь написано о тебе, святой отец.
— Кто ты, твою мать? — мужчина приподнялся с кровати, чувствуя как нахлынувшая злость и ненависть отозвалась болью в сжатых зубах.
— Зови меня мистер Самбер, святой отец, — Кайл широко улыбнулся, пряча газету.
— Я не священник, — процедил мужчина, во взгляде которого, размылось все, кроме наглых бледно-серых глаз.
— Ладно-ладно, не кипятись, — Самбер примирительно поднял руки, — тогда докажи мне это. Поцелуй ее, — он кивнул на девушку, которая сидела в ногах своего клиента.
— Я не целую шлюх, — отрезал мужчина.
— Я заплачу тебе пятьдесят тысяч. Достойная цена, не находишь? — Кайл усмехнулся, поддевая носком одну из подушек.
— Нет. Я не целую шлюх в губы, — повторил он, раздражаясь еще больше.
Его жизнь, уже как несколько лет превратилась в кромешный ад, в котором было все, но это все было не для него.
Недоступное ранее, стало доступным, но он по-прежнему не мог ни к чему прикоснуться.
— Тогда используй ее по назначению, — снова предложил Самбер, — я повышаю ставки. Бери ее на моих глазах, и я заплачу тебе сто тысяч. Ведь ты для этого сюда ходишь? Ну да. Все ходят к проституткам, чтобы поиметь их. Очевидно.
— Что тебе надо от меня? — Мужчина резко поднялся с кровати, поравнявшись с неизвестным.
— О тебе писали всякое, — задумчиво проговорил Кайл, внимательнее присматриваясь к тому, ради кого проделал столько миль. — Но я, почему-то был уверен в том, что ты не потеряешь надежды. Меня не подвело моё чутье.
— Я сейчас вызову охрану, если ты не оставишь меня один на один с моим удовольствием.
— С этим что ли? — Кайл надменно посмотрел на двух девиц, застывших в объятиях друг друга.
Одна из них, даже попыталась прикрыть рукой грудь. Стеснение? Самая нелепая эмоция для шлюхи.
Не обращая внимания на перекрывающего путь мужчину, Самбер прошёл немного внутрь и сел на мягкую, пружинистую кровать.
— Хочешь покажу что тебе нужно?
Кристиан уже потянулся к плотной шторе, но что-то заставило его обернуться. Этот человек много знал о нем, но как далеко могли зайти его знания?
— Иди сюда...
Улыбаясь, и почти нежно Кайл поманил пальцем одну из девушек. — Ну же, смелее...
На скользкое постельное белье, благоразумно были брошены купюры.
— Не вставай, на коленях...
Низкий бархатистый голос заполнял тесное пространство.
Девушка подползла вплотную, и её пальцы коснулись вычищенных до блеска ботинок.
Кристиан сам не понимал, сколько ещё будет стоять и пялиться на все это, но ему по-прежнему ничего не было ясно.
Самбер приподнял пальцем ее лицо,  немного повертел по сторонам. Он рассматривал её внимательно, с интересом, так обычно осматривают породистого пса для покупки, проверяют наличие зубов, ценность окраса.
— Сколько раз тебя драли в этой постели? — прозвучал следующий вопрос, и девушка вздрогнула, пытаясь опустить голову, но крепкая хватка не позволила ей этого сделать, заставляя смотреть в глаза.
— Сколько раз?
— Я... я не помню, сэр...
— Тебя имело сразу несколько мужчин?
Губы Кристиана сложились в жёсткую линию, он неотрывно смотрел на девушку, словно ожидая её ответа не меньше нового знакомого.
— Я могу с двумя, если вы хотите, — неуверенно прошептала она.
— Как ты смотришь на то, чтобы я наведывался к тебе исключительно по воскресеньям? В половине десятого утра или в шесть часов вечера?
Челюсть Кристиана заострилась, кому как не ему приходилось знать часы воскресных  служб.
— Да, сэр, — шумно сглотнув прошептала она, но рука Кайла вцепилась в её волосы, приближая к своему лицу.
— Тебя совсем не пугает, что это единственный день, когда ты можешь попросить у Бога прощение за свои грехи?
Девушка испуганно выгнула спину, пытаясь отползти назад, но Самбер сильнее дернул её за волосы, вставая в полный рост.
— На колени.
Возвышаясь над ней, он мог видеть только сгорбленную спину, и низко опущенную голову.
— Умоляй меня, чтобы я отпустил тебе все твои грехи. Умоляй так, чтобы я поверил.
— Прошу, отпустите мне... — донеслось уже совсем что-то тихое.
— Не убедительно, — сухо произнес Кайл.
— Я очень грешна...
— Не верю, прояви изобретательность.
Девушка немного отодвинулась, склоняясь ниже, и коснулась губами его дорогой обуви.
— Прошу вас, сэр...
Улыбка расцвела на губах Самбера, когда он встретился взглядом со священником. Бывшим священником, лишенным всех санов. По справедливости или нет, сейчас было не важно.
— Вот в чем твое удовольствие, — больше  утверждая чем спрашивая проговорил Кайл, глядя прямо в зеленовато-карие глаза стоящего напротив, — мне приятна мысль, что я не ошибся.
- Зачем ты пришел?- Губы Кристиана зашевелились, только ему казалось, что голос уже не принадлежит ему.
— За тобой. Ты нужен мне.
Мистер Самбер погладил девушку по голове, выражая тем самым свою удовлетворенность.
— Если ты внимательно читал ту газету...
— Затер до дыр, — утвердительно кивнул Кайл.
— Тогда ты знаешь, что я не могу тебе ничем помочь.
— У меня есть одно письмо, — Самбер довольно улыбнулся, — так вот, там написано совсем другое. Один очень уважаемый епископ, лично просил за тебя, сам понимаешь перед кем. Теперь все в твоих руках. Либо, почетный титул и служение богу, либо проститутки и дешевые кабаки. Чего ты хочешь больше?
Самбер чувствовал полное ликование и мощную власть. Не это ли своего рода очередное искушение, которому сейчас вот-вот и поддастся святой отец?
Наши желания тянут нас на дно. Как только ты рождаешься, на твоей шее уже весит веревка с привязанным камнем, который с каждым годом становится все больше и больше. В итоге, твоя тоненькая шея ломается, не в силах больше бороться с этим.
Разве желание входить в дома где царит разврат, не грех? Или святой отец не прикасаясь к телам грешниц, тем самым огораживает себя от этого? Нет. Грешны не только наши действия и поступки. Если бы все было так просто. Наши мысли тоже добротно пропитаны грешками. Что ни мысль, то грех.
— Я согласен. Согласен.
Другого ответа Кайл и не ожидал. Он, в отличии от остальных, всегда получал желаемое. Будь это какая-то вещь, женщина, что в принципе не имело разницы, или же лишившейся сана священник. Все, что угодно. На его шее не было веревки и  не было камня.
Потому что он уже очень давно ничего не желал по-настоящему.  Достаточно было приложить минимум усилий, и секунду ранее пришедшая в голову мысль, обретала физическую форму.