Достойная пара

15. Взрыв

  Понадобилась всего секунда, чтобы Ферокс услышал меня и как ошпаренный слетел по лестнице вниз. Видимо, наша безопасность и вправду пошатнулась: таинственные прогулки, обучение стрельбе, мгновенная реакция старшего воина. Они отчаянно не желают говорить нам о приближающейся опасности. Радует мысль о том, что, следовательно, дела ещё не столь плохи, иначе парни были бы вынуждены предупредить нас.

— Прошу прощения за мой внезапный визит, — Уни напомнила о себе и вежливо поклонилась, выражая глубокое уважение, которое казалось излишним теперь, затем тяжко опустилась обратно на диван, поддерживая живот, я села рядом. Её руки дрожали. — Но ввиду моего долгого путешествия и затраченных на него сил, я уверена, что ты выслушаешь меня до конца и, надеюсь, поддержишь.

Слова девушки заранее ставили в тупик, хотя мысленно я уже знала, что разговор будет касаться Ингрид, а значит — заведомо неприятен мне, но пришлось удерживать дружелюбное выражение лица. Цирцея ухватила всех щенков и увела на второй этаж.

Правой рукой Уни потёрла кулак левой, неуверенная стоит ли говорить. Тело волчицы поменялось, что было заметно только едва: растерянность, неуклюжесть и постоянное недомогание только усилились за короткий промежуток. Понятия не имею каким образом она доковыляла сюда, и знать не хочу. Сразу видно — рванула ко мне из последних сил, когда могла послать кого-то или позвонить в конце концов, но теперь я была полностью уверена, что её дело не терпело отлагательств. Она хранила последнюю надежду во мне.

— Вы так быстро уехали, даже попрощаться не успели,  — голос собеседницы сделался печальным, ненавязчивые попытки завязать разговор раздражали, словно она пришла не за просьбой ко мне, а выпить чашку чая за приятной беседой со старым другом.

— На то были причины, я открыла в себе непереносимость севера, — «северного общества» — поправило внутреннее «я». — Это всё неважно, думаю, ты приехала не для того, чтобы узнать как у меня дела, верно?

Мои слова смущали и обижали её одновременно, они били оскорбительными ударами по её совести, ведь я была права.

— У вас с Кристофером всё хорошо? — я кивнула, хотя не уверена полностью, но ей необязательно об этом сообщать; она продолжила. — Рада. Хаук беспокоится. О тебе,  — Уни сделала паузу, снова оттягивая момент произношения задуманного вслух. — Вальгард тоже беспокоится, он сейчас совсем плохой стал... — девица развернула колени в мою сторону и всем телом наклонилась вперёд, в мольбе протягивая руки и пытаясь ухватиться за мои ладони.

Взаправду к этому клонит! Тончайшая и острейшая игла разочарования уколола где-то между ребер. Я отдёрнула руки и отпихнула девушку от себя. Не хочу, чтобы она подумала, что её навязчивая благожелательность способна разжалобить меня.

— Не сомневайся в моих словах, умоляю! Старик действительно страдает! Все, кто близки ей страдают! Ты ведь понимаешь о чём я? Альба... — лицо её стало как у капризного ребёнка. — Я не поверю, что Кристофер не прислушается к тебе... — настойчивые причитания всё больше разжигали во мне недобрый огонёк.

— Зачем же ему ко мне прислушиваться? — наивный вопрос поразил собеседницу.

— Не пугай меня так, Ингрид отправлена в горячую точку и...

— Не нахожу в этом ничего зазорного, она — воин, значит ей вполне естественно воевать, — кровь стыла в жилах, и мстительная волчица рвалась наружу, чувствовала удобный момент. Я закинула ногу на ногу.

Гостья постепенно начинала багроветь переполняясь злостью, унижением и негодованием из-за настигнувшей её безысходности. Взгляд изменился и стал более колючим, гордо выпрямила спину и в защитном жесте накрыла живот ладонью. От доброй милой девушки не осталось и следа — она поняла, что я злорадствую.

— Я не намерена терпеть насмешки и унижение, я приехала совсем для другого! — её голос окончательно слетел на писк. — Ты не нуждаешься в подробных объяснениях как и почему Ингрид не должна быть на границе, но если так хочешь, то я приведу нужные доводы! Тебе ничего не стоит оказать помощь в той нуждающейся, абсолютно ничего!

Разворот событий всё более интриговал и требовал должной кульминации, мне не могло нравиться происходящее: оно давило на больное и расшатывало и так в последнее время раскачавшуюся картину мира, я не хотела слышать того, что способно хоть как-то повлиять на меня, мои мысли.

— Уни, скажи, какой смысл от девушки-воина, сидящей дома? По-моему, это всё дела минувшие, и мы, в особенности я, полностью убедились, что Ингрид жить мирно не желает. Так вот её долг — защищать свой клан и умереть на поле боя, что огромнейшая честь для такой, как она! — последние слова были явно лишними, я не хотела и не разрешала себе такое говорить, оно получилось само. Опорожнять на беременную девушку кувшин душевного яда, совершенно ею незаслуженного, нечестно, несправедливо.

Она закусила губу и, посмотрев на меня самым что ни на есть жалобным взглядом, чуть ли не плача, втянула носом воздух. Так смотрят на родителей дети, которые тщетно пытаются сказать: «это было не нарочно, я не хотел, всему есть объяснение!», но их всё равно ругают. Я знала, что объяснение поведению Ингрид и, собственно, её «пособнице» Уни, конечно же есть, но не была уверена, что оно мне понравится, точнее, захочу ли я его вообще слушать.

— Ты говоришь ужасные вещи, но я не вправе обижаться на тебя...хотя твои слова очень циничны и озлоблены, — девушка помолчала минутку и шмыгнула слегка покрасневшим носом. — Там верная смерть. Те, кто гонит все эти ужасы на нас, решительно настроены и на границах тяжело даже мужчинам, я не говорю о женщинах. Ингрид не плохая, просто ваше знакомство произошло, как говорится, не в том месте, не в то время, — её речи не казались убедительными. — Я говорю о том, что она не заслуживает такого наказания: молодая девушка в окружении изголодавшихся по привычной жизни оборотней — источник мерзких происшествий, а Кристоферу это прекрасно известно, — Уни прикрыла рукой рот и закрыла глаза на время. Я догадывалась о возможности подобного, но старалась отгонять подальше кошмарные картины. — Все знают, что ты – причина решения Кристофера, поэтому поправить ситуацию сможешь только ты. Я не прошу тебя простить Ингрид, но, умоляю, не нужно столько чёрствой злобы.

Колени предательски дёрнулись, слюна в горле стала твёрдым комом. Сейчас не помешает чего-нибудь выпить. Я поднялась на ватных ногах и прошла на кухню. Разговор ужасно вымотал, высосал всю энергию подчистую, так и тянет упасть замертво, но ещё не всё, чувствую, что это только точка отправления.
Я предложила ей попить, но она отказалась. Студёная вода ненадолго затушила бурю раздражения.

— Не думаю, что это возможно, — под моим прямым взглядом Уни, казалось, становилась ещё несчастнее. — Кристофер не послушает меня. Да и я, честно признаться, не считаю себя обязанной Ингрид.

Подсознательно, уже ожидала что-то страшное от неё, поэтому напридумывала заранее слезливых и мрачных истории на выбор, чтобы не сильно удивляться. Однако, позже самые нежелательные опасения оказались детским лепетом.

— Как ты уже поняла, я бы не приехала, если не имела достойных аргументов, чтобы тебя убедить, рассказывать такоенеправильно с моей стороны, но я не вижу иного выхода. Извини, — тишина, наступившая внезапно, разрушала мозг, дуром пожирала нервы. Уни набиралась смелости. — Возможно, ты слышала о сыне Вальгарда и брате Ингрид? Все в деревне стараются молчать, чтобы не нарываться лишний раз на проблемы, это глупо, но так действительно легче... Я расскажу. То был честолюбивый и любящий человек, он всегда отличался в бою и у него были развиты качества Альфы. Для Ингрид он важен, — брюнетка пальчиками поправила вылетевшие из аккуратного пучка волоски, её глаза блестели и источали тепло, такое же, как когда она говорила о муже. — Проблема его заключалась в непоседливости, она и привела к гибели...

— Всё в порядке? — я заметила сырость в глазах Уни. Сейчас она точно говорила о своём супруге.

— Всё хорошо, — утёрла скопившуюся на щеках влагу. — Он решил стать Альфой, но для этого выбрал неправильный способ, переоценил свои физические возможности. Амбиции привели к сильному желанию единственно подходить на роль вожака, поэтому он без раздумий стал участвовать в поединках. И, знаешь, я ведь предупреждала его об этом с самого начала, но он не слушал... Сверр, конечно же, тоже являлся его соперником. Ты представляешь это безумие? Обычный поединок, но совершенно незаурядный противник. Самое смешное, что хранителю бедняга достался не по преступлению, а так вот, в поединке... Я не виню твоего мужа, но каждый раз в голову закрадываются мысли, что он мог просто остановиться... дать шанс дорогому... — она затихла, проглотив вместе с этим имя возлюбленного, обхватила ладонями голову.

Шквал непонятных мне слов обрушился на уши. Как ни странно, я не сорвалась, даже глазом не повела, просто продолжила сидеть на месте, ощущая как медленно впитываюсь и ровняюсь с диваном. Единственное, что отчётливо высвечивалось в голове огромными буквами — «какая же ты идиотка!».

Чтобы успокоится, Уни потребовался короткий промежуток времени, полагаю, такая способность вырабатывается, когда ты выплакала уже всё возможное и на дальнейшие стенания нет ни сил, ни желания.

— Кристофер сделал это даже учитывая их отношения с Ин... Ой! — она словно оступилась, — Но ты ничего не подумай! Это всё было давно и неправда! — даже смешно стало, что она беспокоится именно об этом, когда выложила такое.

— Я и не думаю, даже не сказала ничего, — в голове на самом деле было пусто, абсолютное опустошение, но выказывать нынешнее состояние гостье слишком опрометчиво.

— Просто у тебя такое лицо...

— Уни, спасибо за откровения, но и они не помогут Ингрид, прости. Я пойду, — она растерянно сжала подушку дивана и попыталась встать, но я уже ушла на второй этаж.

Коридор находился в полумраке даже днём, но в том была своя польза: солнечная духота не дотягивалась сюда.
Когда я добралась до кровати, то зарылась с головой под одеяло, прямо не снимая одежды. В голове полная неразбериха, тысяча вопросов крутится незаданными, но видеть того, кто способен дать ответ, страшно. Я боюсь получить не то разъяснение, которое мне нужно, услышать ещё более пугающие вещи.
Очень хотелось собрать все мысли в кучку, по порядку, чтобы одна вытекала из другой, чтобы я сама хоть чуточку догадывалась об их связи или понимала значение. Но стоило взяться за одну, как другие тут же распадались и терялись в тёмной пучине неразумения. Без всех пазлов не собрать полную картинку.

Раз за разом я теряла нить и плутала в своих рассуждениях, но в итоге всё равно выходила к итогу — мы с Кристофером должны поговорить. Надеяться на то, что так я получу значительные оправдания, и со спокойной душой смогу позабыть эту злополучную встречу с Уни, было выражением моей трусости и неспособности принять действительность.

Даже если разговор состоится, мне точно известно, что ничто не отменит тот факт, что мой муж беспринципный убийца. Монстр. Он считает, что ему позволительно столь хладнокровно и эгоистично распоряжаться чужими жизнями, но это не так.
Среди груды отрицательных чувств созрел нездоровый интерес. Какого это? Какого осознавать, что ты успешно провёл неразумную идиотку, что тебе удалось провернуть всё так, как ты того хотел, в лучшую для себя сторону? Всё происходившее со мной в Северном клане вдруг стало незначительным, померкло.

Лицо горело нездоровой краснотой, на нервной почве детская аллергия нашла удачный момент выхода: горло сдавило и дыхание стало похоже на обрывистые попытки ухватиться за малое количество кислорода, достаточное, чтобы насытить организм.
Горечь внезапного осознания собственного позора, глупости и самонадеянности мучительно опаляла нутро.