Достойная пара

39. Хаос

− И насколько быстро это сработает? — девушка расслабленно полулежала на удобной софе и со слабым интересом крутила в руках небольшой флакон.

День только расходился, и в душном воздухе застыло впечатление, будто это только один из множества лениво тянущихся суток Запада, никто никуда не торопился, как казалось, однако на границах уже бурлили вражеские волки Севера, а также частично Востока и Юга. Они готовились, набирались сил и ждали знак от того, кто их вёл. От Сверра. Как бы печально это не звучало, но молодые воины, можно сказать, силком выжали старшие поколения из нынешних рядов, поэтому Гуннару поручили оставаться на Юге и беспрерывно караулить собственное выздоровление, и пускай старик достаточно ревностно сопротивлялся, ему было нечего противопоставить: последние события сильно подкосили его. Вместо него пошёл старший воин Восточной стаи, не слишком молодой по сравнению с теми же Фероксом и Кристофером, но всё же. Ингольва было значительно тяжелее заставить остаться на месте, он не рвался в бой и не перетягивал на себя бразды правления Южным кланом, оставил эту роль для супруга дочери и не спеша следовал вместе с Хауком позади.
Западники же будто в медитацию впали в ожидании начала, точно отсчёт завели.

Шторки около удобной софы зашевелились, и за ними стали слышны лёгкое шарканье ног на месте и шуршание одежды — Астрид готовилась неизвестно к чему, она с неким предвкушением ожидала того самого часа, лелеяла мечту и уже строила планы на будущий выигрыш, а также готовила триумфальный наряд. Ей было не совсем до разговоров, но всё же она как никто была рада компании Альбы, и поэтому ответила достаточно скоро.

− Ты сомневаешься во мне? — женщина была уверенна в племяннице, но всё же спросила. — Это отличная вещица, там не только аконит, но и кое-что ещё, — загадочно произнесла она, и шторка заколыхалась: послышался звон металла и стук стекла, очевидно, упало крупное украшение.

Астрид выругалась на помощницу и, кажется, удостоила ту пощёчины, затем пригрозила и потребовала принести другое такое же.

− Я сомневаюсь не в тебе, а в этом твоём снадобье, − безлико поделилась девушка, всё ещё разглядывая хиленькую ёмкость. — Будет лучше, если оно подействует моментально, всё же я не убийца и не горю желанием созерцать корчащегося в муках... − она замолчала на последнем слове, но Астрид её прекрасно поняла и не стала докучать вопросами.

Сегодня Альбиннен жутко мутило, она не могла понять то ли это от волнения, то ли от непривычной еды... хотя, как давно она ела еду более привычную, чем случайно пойманный зверёк или непереносимое походное варево? Однако думалось, что проблема кроется как раз в пище. Либо волнении перед войной. Предстоящим убийством. Тем не менее, что бы то ни было, но говорить о дискомфорте Астрид девушка не собиралась.

В дверь постучали. После ясного позволения Астрид вошёл Сина, он держался, как и всегда: выпрямив спину, расправив плечи и чуть задрав подбородок. Войдя в светлое помещения, он сперва наткнулся на Альбу, фривольно разложившуюся на софе. Мужчина проходит дальше в комнату, но по-прежнему с некоторым упоением, жадностью рассматривает девушку, словно она вот-вот испарится, исчезнет, и он не успеет узнать что-то крайне важное о ней, то, что не даёт покоя. Она замечает его пристальное внимание, и вся расслабленность её и правда испаряется: юная особа садится более ровно и скованно, отодвигается, словно огораживается стеной, но взгляда не прерывает, отвечая хлёстко и неприветливо. Сина смотрит неприкрыто с подозрением и ожиданием чего-то, и вот Альбиннен уже кажется, будто он всё понял, всё о ней узнал, не расспрашивая; прочитал на задворках души своим анализирующим взглядом. Что он знает и о её состоянии, раньше неё понял и её планы, и решения, и чувства... но проходит минута, две, три, и ни одну из её тайн он не озвучивает, не освещает Астрид. Альба успокаивается, трогает неловко плечо и понимает, что от волнения кожа накалилась.

— Что за молчание? Ты ведь пришёл что-то сообщить? — цокнул каблук, и Астрид вышла из-за шторки, облачённая в шикарное парчовое платье и отяжелённая украшениями.

— Пора начинать действовать, они совсем близко, и наших сил хватит ненадолго, — Сина оглянулся мельком на Альбу, размышляя можно ли при ней говорить абсолютно всё, и после требовательного жеста Астрид, он продолжил. — Мы получили связь с кланом степных волков к югу от нас, они готовы прийти на помощь, однако при одном условии...

— Альба, милая, можешь идти, — женщина взмахнула рукой и, не стесняясь присутствия мужчины, принялась поправлять на себе платье, но учитывая их отношения — стеснение здесь было ни к чему. — Ох, эти гордецы! Снова нужен посыльный? — продолжала она, позабыв об Альбе.

Её явно выпроваживали. Противиться девушка не стала, она медленно встала и, также растягивая время, поплелась к выходу, как ни странно, а ещё вчера её бы не подпустили к комнате при таком разговоре, теперь же Астрид лишь лениво попросила племянницу уйти, не слишком требовательно, но и без возможности отказаться.

— Группа уже собрана, осталось слово за вами, — без лишней скромности и с присущей ему холодностью в голосе констатировал Сина.

Сухой песочный воздух коридора царапал кожу, Альбиннен почти что бежала по коридору, до гудения в груди и умолишающей дымки в голове, взбаламученная услышанным. Она до сих пор не могла осознать, что всё действительно происходит слишком быстро и с каждым разом наращивает всё большую и большую скорость: через пятнадцать минут западная группа посыльных будет готова к выходу за подмогой. Через двадцать они уже будут в пути; через час, возможно, уже прибудут на место и сообщат о просьбе Астрид; ещё через час посыльные вернуться вместе с той стаей, и помимо охотников, бродячих и местных, у них ещё и чужой клан в качестве подстраховки будет. Возможно, через несколько часов здесь разразится настоящий ужас, ещё больший, чем тогда, на границе Севера и Запада, больший, чем в Южном клане. Здесь пересекутся все, и совершенно точно многие лишатся жизни. Всего лишь через несколько часов. Так мало времени и так много того, что нужно успеть. Девушка подтянула юбку повыше и ускорила бег, стараясь не шлёпнуться на скользком полу.

Необходимо было придумать план, изначально он был, но слишком абстрактный, не оформленный достаточно и зависящий по большей части от того, как разложатся обстоятельства, однако теперь все условия стали известны и больше не было отговорки «необходимо подождать», сейчас требовались действия, а не расплывчатые идеи в голове.

Как назло, припомнилась нелёгкая судьба Уни, её пара не погибла в войне, но тем не менее сражение сгубило мужа волчицы, а Альбиннен совсем не хотела подобной доли и себе. Пережито уже было многое, но каждые новые стычки кланов вызывали всю ту же бурю эмоций: животный страх, волнение о близких и ненависть к тем, кто начал вражду. Сколько бы раз не происходили сражения — к ним невозможно привыкнуть. Скоро начнётся суматоха, нужно что-то делать.
Волчицы-помощницы встретили девушку у двери комнаты, они ждали её. Поскольку теперь в главном доме всем казалось, что Альфа и её южная родственница поладили, к Альбе стали спокойнее относится. Конечно, контроль за её передвижением и порой сопровождение не были исключены из функций западных приспешников Астрид, однако теперь она могла спокойно бродить по дому и не бояться столкнуться с кем-либо. Да и «близняшкам» стало за себя спокойнее — раз уж теперь юная гостья была в хороших отношениях с Альфой, частенько навещала её и даже составляла компанию.
Естественно, позволения эти нигде не были закреплены или произнесены официально, скорее их в сплетнях разнесли местные девушки, вдобавок приукрасив теплоту отношений Астрид с племянницей. Впрочем, сама женщина не могла нарадоваться их сближению, несмотря на краткосрочность сего явления... да и кто знал, что было в голове у этой загадочной волчицы?
В то же время у Альбиннен абсолютно не было времени проверять свои свободы, она была занята другим. Влетев подобно урагану в комнату, снося всё на своём пути, она припала к комоду со шкатулкой. Помимо сплетен, местные рукодельницы любят хвастаться новыми приобретениями, чаще всего украшениями, дарить и обмениваться ими друг с другом. Альбе несказанно повезло уговорить одну из западных волчиц подарить ей именно приглянувшийся старенький ножичек для бумаги. Он был чуть ли не антикварным: старый, серебряный, с искусно обработанной рукояткой, какие сейчас редко делают. Бумагу им, конечно же, давно не резали, для того есть более удобные приспособления, однако выглядел он красиво, чтобы привлечь внимание девушки. Альба же выпросила его на всякий случай, который теперь наконец-таки настал. Нож, как и основное большинство бумажных резцов, с самого начала был не особенно остёр, между тем девушка не отпускала надежды.

Оглядев комнату на предмет посторонних, она остановила свой пугающий взгляд на двух помощницах и потребовала их незамедлительно покинуть комнату. Так и было сделано. Как только дверь щелкнула, закрывшись, Альбиннен наскоро выхватила из шкатулки резец. Ей бы очень хотелось, если им с Крисом и предстояло увидеться, предстать перед ним в лучшем виде: в шикарном наряде, с ароматным розовым маслом на запястье и за ухом; это было маленькое и глупое желание, неуместное, однако ей очень этого хотелось — чтобы он увидел её не только измазанную в грязи, с загнанными глазами и взмыленным от усталости телом. Девушка выдохнула, пригладила трясущимися руками взлохмаченные из-за бега волосы. Лучшего места для браслета, чем в шкатулке и за зеркалом не нашлось: к остальным помощницы имели постоянный свободный доступ. Альба закрепила широкий для её руки браслет на запястье и поставила перед собой флакон с ядом. Жидкость оказалась тёмной и тягучей, словно засахаренный сироп, вот только желания попробовать не возникало. Волчица пропитала платок смесью и завернула в него предварительно смазанный аконитом нож.
Волнение словно капризный ребёнок хватало за руку и трясло до умопомрачения, вызывая то злость, то отчаяние, то снова гнев. За окном на территории главного дома уже собралась небольшая группа оборотней, слишком много для неё. У неё затряслись руки, и снова закружилась голова, нельзя медлить.

Посыльного обязательно вызовут к Астрид, скорее всего, уже вызвали. Значит, осталось, возможно, менее пятнадцати минут. Альба до красноты расчесала руку, решаясь, что конкретно лучше сделать. Делать что-то до встречи его с Альфой бессмысленно: пошлют другого, нужно наоборот выиграть время. Если сделать это сразу после, может даже прямо в коридоре дома — не дождутся посыльного на улице, те самые оборотни, которые его ждут, и тогда тоже пошлют другого. И снова бессмысленно. Действовать прямо на улице? После того как уйдут дальше? Но как? Специально для таких случаев с ним посылают этих защитников, ничего не выйдет. Что же тогда делать?

«Я должна помочь ему, им всем, » — Альба судорожно почесала висок. — «Он нужен им больше, чем мне, они верят в него, а он с тем же энтузиазмом верит и жаждет их «свободы», ему необходимо протащить северных воинов к победе, я не могу оборвать эту тонкую связь единственным капризом, желанием поскорее уйти от Астрид».

— Я пройдусь, на улицу выйду ненадолго, в доме спёртый воздух, дышать нечем, — как-то неуверенно сообщила Альба помощницам, прихватив с собой палантин на плечи.

Обе «близняшки» недоумённо переглянулись, припоминая множество открытых в доме окон, а одна из них, та, что не так давно бегала в поисках Альбы, выскочила вперёд и заслонила проход.

— Мы точно можем отпустить вас одну?

Альбиннен порядком уставшими, даже измотанными глазами посмотрела на неё и, словно убеждая, медленно кивнула. Тогда волчица сделала шаг в сторону, больше они сопротивляться не стали и, сопровождая её слегка неодобрительными взглядами, отпустили на прогулку.

Она шла быстро, дёргано и тихо настолько, насколько то было возможным, аккуратно сжимая в руке ножичек. Сейчас, пока она шла, с каждым шагом замедляя ход и подкрадываясь всё ближе к главному коридору и нужной комнате, волчица совершенно пропускала мысли о том, что к удару придётся приложить хорошую силу; что она правда собирается убить оборотня; что посланец не обязательно сразу умрёт; что, в конце концов, Астрид могла наврать и дать обычный сироп ради проверки племянницы. Впрочем девушка уже щедро сдобрила снадобьем ножичек и твёрдыми шагами приближалась к месту, чтобы так просто бросить всё, развернуться и уйти.

Дверь как раз открылась, и из гостиной вышли двое: Сина сопровождал посланца. Любой другой сразу решил бы, что это конец, что действовать далее бессмысленно и опасно, однако Альба не дрогнула, да, в голове её один ход событий сменился несколько другим: добавился новый участник. Тем не менее, она сразу решила действовать, не отклоняясь от цели, если ей придётся убрать и Сину, что абсолютно бредово и глупо, даже невозможно звучит, она готова была это сделать, только пока не знала, как всё осуществит.
Всему было простое объяснение. В тот момент, когда девушка пребывала в отчаянии из-за отсутствия каких-либо идей, она вспомнила то, что говорил ей когда-то Крис:

«— Стратегия не везде имеет успех, порой лучше действовать хаотично, для достижения большего».

Она понятия не имела, сказал ли он это наобум или и правда так считал; сомневалась насчёт достижения большего, и всё-таки решила следовать его словам.
Как считала сама Альба, ей удалось спрятаться очень удачно, в реальности же, Сина приметил её почти сразу, но не подавал вида.

Нарушение, сбой в общей системе их мирка, обособленного от остальных кланов, стало очевидно не сразу, хотя случилось резко и кардинально. То ли, когда Астрид решила объявить эту безумную погоню за Альбой, провальную с самого начала, то ли, когда начала саму войну, то ли ещё раньше — понятно не было. Однако с того самого момента всё шло совсем не так, как должно было, кто-то путался, кто-то оступался, и несмотря на последние победы, всё, казалось, было неправильно. Умозаключения Астрид, мысли и поступки Сины заведомо выстраивались не так, не так, как того, быть может, хотели они; не так, как было задумано. Всё шло неправильно, но эта неправильность не воспринималась как нечто враждебное, пагубное, по крайней мере, Сина принимал все ошибки легко и непринуждённо, точно стал вдруг фаталистом. А Астрид... она была чем-то ослеплена, отчего не хотела и думать, что её решения влекут за собой сплошную череду погрешностей и в итоге провалов; опять же, в отличие от неё, Сина всё это, с ней происходящее, замечал, но не пытался уберечь Альфу. А доктор, как истинный врач и учёный, словно под стёклышком микроскопа изучал их обоих, иногда вступался, но редко это что-то меняло, и тогда он продолжал своё молчаливое наблюдение и конспектирование опыта.

Сина имел изумительное чутьё и способность к анализу, умел до мелочей продумывать наперёд возможные события, но и теперь с ним произошёл сбой, и он это прекрасно сознавал. Голова его была подвержена заражению въедливыми идеями, помыслами об Альбе и Астрид. Ясный как день факт их различия он то и дело обдумывал, пускай случалось множество сомнений, он знал, что Альба такая же сильная, но ее источник не насилие со стороны мужа, как у Астрид, ее мужество подкрепляет защита и поддержка Криса, думал Сина. Особенно он боялся одной единственной мысли: ему стала крайне интересна эта девушка, он не рискнул предположить как именно, но до скрежета зубов западный старший воин желал узнать, что сделает дальше Альба. Возможно, мужчина хотел подтверждения собственно выведенной теории, хотя разумом понимал, что южанка способна натворить делов.
Вопреки яростным крикам здравого рассудка, Сина сделал вид, что не заметил Альбиннен, а после его внимание привлёк какой-то воин, который давно его искал. И старшему воину, и замышляющей что-то девчонке эта случайность оказалась на руку. Теперь посыльный шёл один, точнее говоря, должен был идти в одиночку, однако кто-то незаметно следовал за ним.
Альба теперь только опомнилась, и с остервенелой прытью прежние разбрёдшиеся по уголкам разума горящие вопросы стали принимать более явные очертания. Она знала, что нужно ударить так, чтобы посыльный не закричал, но куда бить? В горло? Можно не суметь попасть или пробить кадык. В лёгкие? А если с первого раза не попадёшь или сил не хватит? Нет, не подходит. Сердце заходило в груди, пульс участился, что в висках застучало «пум»-«пум»-«пум»; дыхание замедлилось, взгляд навострился, Альба давно не обращалась, а охотой не занималась так вообще целую вечность. Она боялась сказать себе, что решилась на подобное, поэтому просто текла по течению, поддавшись хаотичной натуре хищника. Во всяком случае, от неё требовалось нанести ранение, остальное сделает яд. Главной целью было, чтобы он ни звука не издал, чтобы не заметил никто. Если что, во флаконе ещё остался яд.

Альба оседает на пол и, не отрывая бдительного взгляда от гонца, освобождает горячие ступни от тяжёлых цокающих туфель, затем выходит на прямую длину коридора и выравнивает шаг, вторя оборотню впереди. А он идёт, не замечает её, или не подозревает, что здесь ждёт опасность. «Напрасно» — думает Альбиннен и ей кажется, что слово прозвучало вслух. Чёрт его знает, когда Астрид решит, что «хватит, теперь достаточно», никто не знает, когда именно настанет её предел, рубеж желаний и возможностей, фантазии. Звуки их шагов сравнялись. Сейчас один клан в помощь, в следующий раз позовёт другой, чтобы разгромить первый, и так бесконечно. Если не сейчас — никому не удастся её остановить, ни Альбе, ни Сверру, никому. «Она любит изощрённые методы? Я тоже ими не брезгую!» — умозаключила Альбиннен и, когда посланец толкнул входную дверь, до него оставалось пара метров, волчица резко сорвалась с места:

— Постой! — нежным точно шёлк голосом окликнула его, и когда словно поманенный огоньком мотылёк оборотень обернулся, ему показалось, что на грудь опустились мягко ласковые руки, только непричастный к хрупкости взгляд хлёстко отрезвлял, но было уже поздно.

Гонца на мгновение точно парализовало, он распахнул глаза и столь же широко рот, но ни звука, ни даже воздуха испустить не смог, только одеревеневшими руками пытался ухватить нежные, постоянно ускользающие ладони. Яд и правда действовал быстро, либо же Альба хотела так считать. Она не хотела, чтобы крик жертвы привлёк внимание, однако едва сдержала свой, но вскоре опомнилась, что медлить нельзя и подхватила тяжёлого мужчину под руки.

Какой-то дикий трепет завладел ситуацией, а пока она билась в агонии раздумий: куда именно спрятать тело, где его найдут не слишком быстро, то предполагаемо убитый стал мало по малу, но дышать, слегка шевелить пальцами и даже двигаться в руках. Кровь останавливалась, а рана вокруг ножа, так и оставленного в теле, принялась затягиваться. Альбиннен, не помня себя от недоумения и замогильного ужаса, уставилась на прямо-таки оживающего посланца и тут же расслабила руки, уронив оборотня на жесткий пол и попутно лишив сознания.

— Чтоб тебя! — шёпотом выругалась она в пустоту и стала искать что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло помочь, вокруг, но ничего не было. — Конечно, не могло всё быть так просто.

Девушка вытерла сырой лоб чуть менее влажной рукой и шумно выдохнула, оглядывая полученный итог. Посланец лежал точно подбитая утка: ненатурально подогнув голову к плечу, но его потеря сознания являлась временным фактом. Вокруг никого — тоже дело временное. Сомневаясь уже по поводу всего, что приходит в голову, она оттаскивает его к стене и аккуратно усаживает, забывая о том, что не обязательно быть ласковой с тем, на кого напала.
«Сперва следует разобраться с одной проблемой, а там придёт решение второй, » — убедила себя Альба, затем, найдя поблизости окно, припала к нему.

Даже самый ленивый и невнимательный заметил бы топчущегося туда-сюда около ограды дома Блейна, он нерешительно поглядывал вокруг и продолжал ходить вокруг да около, сомневаясь, удастся пройти или нет. Вот он, тот самый шанс, которого так ждала Альба! Наспех спрятав голову под палантином, она выбегает на улицу.
Группа-сопровождение гонца тут же ловит взглядом женскую фигуру, выскочившую из дома, и, сперва с некой угрозой дёрнувшись в её сторону и не заполучив какой-то реакции, наблюдает за ней. Широкими громкими шагами девица преодолевает то расстояние между входной дверью и забором, сопровождая резвую ходьбу покачиванием платка в разные стороны и недовольным голосом:

— Эй, ты! — молодой оборотень дёргается при явном обращении к нему и пятится от ограды. — Чего стоишь как неприкаянный? Тебя ждут давно, или ты решил заставить ждать Альфу? — не слишком умело подражая западной манере говорить, Альба щедро распахивает калитку и тут же хватает придавленного собственным разоблачением Блейна за рукав. — Скорее же, она уже ждёт! — не теряя изначальной эмоциональности, она тащит молодого человека в дом.

По пути он всячески препирается и только в помещении успокаивается, когда девушка скидывает с головы палантин.

— Альбиннен? — он чуть ли рот не раскрывает от удивления. — Ты разве не взаперти?

Что-то вроде: «нет времени!» — шипит она ему и тянет к обездвиженному посланцу. Она действовала на свой страх и риск, оставляя его одного, однако за непродолжительное время отсутствия он не сбежал, и никто его не обнаружил.
Альбиннен пару секунда рассматривает новоявленного заложника на предмет активности, а потом подхватывает под руки и кивает Блейну, чтобы помог тащить, пока тот с осторожностью и даже недоверием смотрит на миниатюрную и слабую, вроде как, спутницу.

— Честно говоря, понятия не имею, куда его спрятать, так что пока перетащим в самый отдалённый коридор, — она напряжённо вздыхает, готовясь нести тяжесть. — Ну, ты чего стоишь как вкопанный? Помогай!
Альба знала, что сегодня будет благодарить и молиться всем, кто мог способствовать её удаче — она и Блейн смогли добраться до дальнего коридора незамеченными.

— Так... сколько времени прошло? — девушка спросила сама у себя и свезла мокрую от пота прядь волос со лба. — Нужно поторопиться, иначе Сина вернётся или сопровождающие заметят...

Говорила она сбивчиво, обрывистыми фразами, непонятно, что-то её волновало, да и выглядела она не самым лучшим образом: вся побледнела, а щеки наоборот разгорелись, покрылась испариной, глаза блестят. Блейн хотел что-то сказать, но его перебили:

— Итак, бери его, я знаю, куда мы его отнесём.

Молодой оборотень не поспевал за скоростью мысли и рассуждений наставницы, она как будто бредила. Несмотря на это, спустя считанные минуты они вдвоём стояли над гонцом в каком-то подвальном помещении. Альба быстро объяснила, что это что-то вроде чёрного хода дома и тут редко кто-либо появляется — по крайней мере ей так кто-то сказал.

— Кто это?!.. — Блейн пугливо воззрился на спутницу. — Это ты его так?

Проигнорировав все его вопросы, Альба снова рассуждала вслух:

— И всё-таки эта стерва меня обманула, проверить решила! А во флаконе, похоже, и правда, сироп! — с явной отрешённостью, разочарованием и чётким ощущением своей беспомощности; сокрушённая давно или только теперь: Блейн не был уверен точно, Альбиннен стояла и чуть ли не плакала. — Что делать? — задала ещё один вопрос в воздух и с неподдельным отчаянием вновь оглядела не оклемавшегося посыльного.

— Я готов помочь, скажи только как? — готовый ко всему, раз уж сам пришёл сюда, он с энтузиазмом смотрел на неё.

Альба недоверчиво оценила щенка и фыркнула:

— Мне нужен человек, который сможет увести ту группу подальше отсюда, чтобы выгадал час, хоть полчаса, только увёл их подальше... Но тебя они знают, так что ничего не выйдет.

— Не сказал бы, что знают. Половина из них — не западные, со второй я не знаком, да и в форме волка не узнают, так что, если ты сможешь им меня вместо этого подсунуть, тогда я готов помочь.

— Ладно, с одним разобрались. Теперь он.

Альбиннен знала, что сейчас не время растрачиваться на сомнения и жалость к себе; у неё нет, и не будет лишнего шанса, поэтому теперь она обязана доделать то, что начала. Предварительно девушка попросила Блейна выйти. Затем, шепча себе под нос без остановки сокрушённое «прости», окончательно и бесповоротно оборвала жизнь западника.

К горлу подступил непроглатываемый едкий комок, который едва-едва удавалось сдержать. Головокружение подкрепилось ещё какой-то необъяснимой болью.

— Ты должен понимать как это опасно, ты понимаешь? Если и попытаешься сбежать, то тебя в любом случае изловят и накажут... Чёрт, что я делаю... — сегодня она была особенно щедра на брань. Она сомневалась, но с другой стороны не хотела отклоняться от задуманного. Она волновалась о щенке и бесконечно корила себя за то, что хочет толкнуть его прямиком к такой опасности. Альба взяла его лицо в руки, и хоть он и был чуть выше, внимательно вгляделась ему в глаза. — Ты всё ещё согласен? — кивок. — Уверен? Я не заставляю тебя, но и повторять дважды не стану, — повторный кивок. — Отлично, тогда идём.

Вновь прикрыв как можно лучше лицо платком, Альба проводила уже обращённого Блейна на улицу, спокойно выслушала недоверие и претензии сопроводителей по поводу смены гонца без предупреждения, однако контраргумент в качестве крепкого напутственного слова Альфы и, со слов Альбиннен, её непреклонность убедили их не буйствовать в своём неудовольствии. В этот раз, помимо удачи, на руку сыграло нежелание Астрид допускать племянницу к внешнему миру: почти никто из западников, за исключением немногочисленной кучки приближённых, не имел представления не только о внешности Альбы, но и о ней в целом.

Некоторое время побродив во дворе главного дома и в нём самом, волчица более или менее успокоила нервы, развеяла своё мутное состояние и отправилась обратно в комнату. Нельзя было возвращаться сразу после, но и запаздывать не стоило. Ей казалось, будто весь вид её буквально кричит о том, что происходило последние десять, а может, пятнадцать минут, да и кто точно знает — время текло безумно медленно. Альба дёргалась от любого взгляда, чуть дольше обычного задерживающегося на ней; прекрасно зная, что ничто не может выдать её, она всё равно беспокоилась. Беспокоилась, сознавая, что её всё равно раскроют — часом раньше, часом позже — и тоже накажут, только вопрос, отдастся ли она так просто и будет ли ждать наказания, оставался открытым.

Альба и теперь пожелала остаться в комнате наедине лишь с собой. Она подобрала в своём гардеробе платье, которое больше остальных нравилось ей теперь. Оно ненавязчивым лёгким корсетом, будто бы расшитым металлом, плавно, но в то же время строго очерчивало талию; кажущаяся на первый взгляд невесомой, прозрачной, лёгкой точно взбитые сливки, длинная юбка наряда тяжело стремилась к ногам и наконец, расплывалась по полу хаотичным подолом. Платье, несомненно, выглядело нежно, элегантно, но была в нём и воинственность, готовность, быть может, из-за плотной вышивки, расплывшейся стальными цветами и узорами по корсажу.

Альба капнула на запястье немного розового масла и растёрла на другом запястье, не забыв, конечно, и про место за ушком. К жемчужным волосам её нынешний вид шёл гораздо больше, чем прежние вычурные платья, в которые её норовила срядить Астрид, теперь девушка выглядела естественнее для самой себя. Волосы могли бы помешать в случае чего, поэтому она поспешила собрать всю длину и закрепить не слишком старательно на затылке, а впрочем, так выглядело даже лучше.

Топот по коридорам она услышала заранее, потому успела царственно сесть в грациозное кресло напротив входной двери и, уже устав дожидаться гостей, выудила всё тот же маленький флакончик, в котором до некоторого времени был, предположительно, яд.
Альба так до сих пор и не проверила содержимое флакона, однако же, была почти полностью уверена, что-то вряд ли опасно здоровью. Крошечная пробочка легко поддалась и издала слабый звук, похожий на хлопок; сразу потянуло чем-то терпко хвойным, а затем аромат более распространился, и раскрылся приторно-сладким запахом — Альбу от него однозначно воротило. Она ещё раз принюхалась, присмотрелась: любопытство всё-таки брало вверх, затем опасливо, точно пакостящий ребёнок, отпила немного сиропа. Как и ожидалось, язык неприятно окутал тягучий прилипчивый даже обжигающий вкус, еловый, но словно с послевкусием спирта; а после настигла и тошнотворная сладость. Альба зажмурилась, чихнула и закашлялась.

Топот, наконец, настиг дверей, и вместе с помощницами «близняшками» в помещение вошло двое воинов. Они бесцеремонно подхватили мало-помалу зеленеющую девушку под руки и потащили в неизвестном направлении, хотя... вполне себе известном. Помощницы пытались грубостью осечь жестокое обращение с обомлевшей южанкой, но в то время как их попытки продолжались, вся компания успела предстать перед дверьми излюбленной Астрид комнаты.
Яркий свет снова резанул по глазам Альбиннен, и она закрылась от него рукой.

Астрид смотрела исключительно зло и разочарованно. В комнате гудела шепчущая тишина. И именно в этот неподходящий момент Альбиннен осознала, что теперь желчный комок в горле остановить не в силах. Ещё прежде чем всё случилось её щёки вспыхнули, что хорошо было заметно на общей бледности лица; она схватилась за юбку платья, подтягивая ту с пола, а затем её завтрак высвободился на обозрение всем присутствующим.
Западная Альфа, до глубины души оскорблённая неизвестно чем, с отвращением отвела глаза от племянницы и тяжело выдохнула, так, будто всю злость испустила вместе с воздухом. Помощницы охнули в унисон и бросились к замершей то ли от неловкости, то ли в ожидании повторного позыва девушке.

— Ну, что же вы так! — расстроенно защебетала одна, подхватывая Альбу под руку.

— Ребёнок, ей-богу! Если вам было плохо, то следовало сказать, — обхватывая за плечи полуобморочную южанку, бубнила вторая.

— Не троньте её! — продирая слух присутствующих до звенящей боли, прорычала Астрид западным волчицам. — Поспешите убрать это, а она и сама справиться: сила в ней имеется. Маленькая лгунья...

Девушки вздрогнули, обеспокоенно переглянулись, ещё раз с тревогой посмотрели на совсем размякшую Альбиннен, и принялись исполнять приказ.
Совсем безмятежно игнорируя Астрид, Альба расправила на себе юбку, вгляделась, не испачкала ли её, и только потом обратила слабое внимание на закипающую от гнева женщину. Немногим позже пришёл Сина, но он посчитал необязательным заходить в комнату и остался снаружи, он явно нервничал, в то же время отвлекать Альфу не спешил. Она сидела как поражённая, раскрыв широко глаза и яростно поджав губы, словно увидела то, что до сих пор было невероятно очевидно, но, оказывается, способно скрыться от её всеобъемлющего взгляда. Астрид наблюдала за помощницами, и ей хотелось знатно поколотить их; она смотрела на Альбу и не знала с чего начать — насколько была обескуражена произошедшим. Тогда девушка начала первая.

— Отвратительное варево. Что же это всё-таки такое? — она покрутила полупустой флакончик меж пальцев и подняла более чем самоуверенный взгляд на собеседницу.

— Обыкновенный сироп, коих пруд пруди. Что-то я сомневаюсь, что он способен вызвать рвоту, — с едким сарказмом выдохнула и постучала пальцами по подлокотнику, не сводя раскалённого взгляда с девушки.

— К чему тянуть? Я ведь не прошла твою проверку и готова принять наказание, — живот до сих пор слегка сводило после спазмов, а во рту стоял кислый вкус, но даже он теперь казался во много раз приятнее той гадкой смеси.

— Мда, — процедила Астрид, чуть растягивая первую букву. — Ты даже не постаралась притвориться. После подобной жестокости, а я немало поражена и твоей духовной силой и физической, я бы уверилась в тебе ещё более, если не одно но: ты упорствуешь не ради нашего дела, не с теми же мотивами, — Астрид резко подскочила на ноги и зашагала из сторон в сторону. — Я знаю, как выглядит жена, желающая отравить мужа, и ты совершенно на неё не похожа.

— Но в итоге там не было яда, — Альба почувствовала лёгкость и раскрепощённость, хотя в её положении было рано радоваться и тем более грубить.

— Но в итоге ты справилась без него! — строго ответила женщина, и тут, уже не сдержавшись, вошёл Сина.

— Астрид, не время для разговоров: на нас уже вышли, — лаконично и требовательно оповестил Сина, однако то самое нарушение в общей системе проявило себя и сейчас — Астрид дёргано затрясла ладонью перед его лицом, требуя тишины. Сам же старший воин смотрел на Альбу теперь уже со злостью и неверием.

Астрид больше верила в свой образ Альбы, её глаза затмила вера в то, что они с племянницей похожи, как родственные души, что рано или поздно сойдутся на чём-то общем. Она и подумать не могла, что выйдет такой промах, а вот Сина уже предвидел такое.

— Это платье совсем тебе не идёт! — неожиданно с презрением сказала Астрид.

— Правда? А я считаю иначе.

— Астрид, посмотри, ты ей безразлична, — Сина кивнул на девчонку, явно не собирающуюся внимать словам кого-либо здесь. — Она сделала то, что хотела. Прекрати тратить время, если мы поторопимся взяться за дело, то сможем призвать хотя бы небольшое количество подмоги и отстоять клан, ну, давай же... — с мольбой в глазах он посмотрел на любимую женщину.

Астрид и Альба всполошились, и если Альбиннен поразил ужас и паника, когда она услышала, что, возможно, её и Блейна старания пали напрасно, и подмога всё же придёт; то праведный гнев Астрид был направлен теперь и на Сину. Он всё знал и не сказал ей? Этого не могло быть, он никогда ничего от неё не утаивал. Альфа Запада начинала медленно, но верно пылать яростью на всех: на слуг и ближайших помощников, на родной клан, который отринул её, и молодую девчонку; и на все остальные стаи, которые поддерживали эту несправедливость.
Женщина смерила комнату парой чётких шагов, а затем, остановившись перед бледной племянницей, отвесила ей хлёсткую пощёчину, щедро проехавшись коготками по щеке.

— Так и знала. Под руки эту мерзавку! — воины из углов комнаты возникли как из ниоткуда и попытались поднять Альбу, но она неожиданно не только для всех, но и для себя, взвизгнула, отпрыгивая от них, и тогда воины на мгновение замерли. Астрид смерила девчонку подозрительным взглядом, и мотнула воинам головой, вновь отдавая приказ.

Сопротивляющуюся Альбу всё-таки схватили. Астрид ощерилась как змея и словно прошипела:

— Мальчишка, что тебе помогал, и твои приставные... — она грозно повела пальцем. — Не надейся, что их наказание обойдёт: вместо тебя получат.

Ещё двое воинов вышли и схватили, очевидно, «близняшек» о чём поведал их страдальческий вой, удаляющийся всё дальше и дальше от комнаты
На щеке тут же проявились красные полосы от удара, и ссадины защипало, Альба почувствовала приближение ещё одной паники, но уже не за себя или Криса.

— Сейчас же уезжаем.

«Уехать» почему-то прозвучало для Альбиннен как нечто ужасающее, она старалась по минимуму выказывать собственные эмоции, однако тут её растерянность и страх ворвались под кожу слишком неожиданно, чтобы она успела их скрыть.

— Но Альфа, к нам уже, возможно, идёт другая стая, если мы уйдём сейчас, то потеряем всякие их поддержку и доверие, они больше не вступятся за нас! — тут взвыл уже Сины, отчаянно пытающийся достучаться до женщины.

— Ты станешь мне перечить? Хватит западников вместе с охотниками и бродячими, ты переоцениваешь сброд наших противников. Сейчас, когда я узнала кое-что интересное о нашей девочке, то я тем более не могу бросить её одну в таком состоянии, — старший воин вмиг смолк. Казалось, она хочет отомстить, только как?

Альба ещё раз дёрнулась в руках воинов, но тщетно — они мёртвой хваткой сжали её плечи. Она подумала, что ещё ни разу не видела Астрид в волчьем облике, это показалось важным в сей момент, должна же быть причина, почему эта женщина столько лет живёт и не обращается в волка, не принимает родной личины.
Альбу выволокли в коридор, остальные тоже вышли.

— Собираемся как можно скорее, нужно... — Астрид отдавала приказы старшему воину, который явно скрепя сердце выслушивал её, но тут один из воинов коротко вскрикнул — Альбиннен изощрилась укусить его за руку. Альфа повела бровью и усмехнулась, — Дикий зверёныш. Вы пойдёте со мной, иначе она ещё что-нибудь успеет сделать.

Сина покинул их, приводя в исполнение приказы.

Они шли по коридору в ту самую тёмную комнату, которую Альба когда-то нашла. Всю дорогу женщина молчала, но стоило Альбиннен проявить инициативу:

— Я ни разу не видела тебя обращённой, ты совсем не бываешь в теле волка, изводишь себя, почему? Из-за твоего мужа? Или, может, из-за Сины? — слова её, определённо, что-то да задели в душе Астрид, именно поэтому та и заговорила, но ответа на свои вопросы Альбиннен так и не получила.

— Альба, разве у тебя не было чувства при чтении книг, что одинокий харизматичный герой, должен оставаться одиноким? Это его жизненный путь, его изюминка, почти что источник харизмы. А вы оба ломаете всю собственную харизму друг о друга. Разве это справедливо? Мне казалось, что ты поддерживаешь мою позицию, а ты оказалась всего лишь хорошей актрисой, — теперь уверенность Астрид иссякла, и она прибегнула к несколько жалким попыткам добиться желаемого от племянницы.

Альба встрепенулась удивлённо, будто глупость какую услышала, и сквозь улыбку бравурно ответила:

— Какое у тебя, однако, плоское и циничное представление обо мне. По-моему, как раз подобные тебе и портят харизму героев собственными осуждением и ограниченными выводами. Если тебе угодно знать, харизма моя и Криса, наши изюминки, наша сила и мощь сливаются воедино, мелькая и проходя сквозь всё это безобразие; играя на нервах врагов, кружась в танце потоков жизни, они подводят этот невообразимый сумасшедший бал действительности к самой его квинтэссенции! — последнее Альба выкрикнула от злости и в завершении задрала нос и ненадолго замолкла: речь вышла чересчур пафосной и даже самонадеянной, тем не менее, Альбиннен нравился именно такой облик её мыслей. Она была уверена, что на подобные наивно-возвышенные, романтичные высказывания Астрид рассмеётся от всей души и поэтому ждала этого, но женщина молчала и только уставшим взглядом награждала девчонку. — И ты не сможешь всё это испортить псевдо искренней исповедью передо мной о том, какой же Сверр всё-таки плохой, нет, вы, правда, считаете, что находясь с ним уже огромное количество времени, я так просто поведусь на ваши необоснованные высказывания? Кто из нас ещё неразумный глупец? Какой мир ты себе выдумала? — теперь уже было без разницы как Альфа Запада отреагирует, что сделает: Альбе казалось, что всего, чего можно было, она уже добилась.

— Так и знала, что ещё слишком рано, ты ещё не готова... — словно опытный врач констатировала Астрид и восстановила шаг. — Но не волнуйся, я выгадаю тебе времени побольше.

Как оказалось, далеко не все сюрпризы кончились: у Астрид было ещё кое-что в закромах. Альба едва не заскулила от отчаяния, руки её не слушались, а ногами приходилось быстро перебирать в темп широкой ходьбе воинов, чтобы не волочиться по полу. Она чувствовала что-то неотвратимое, и если всего некоторое время назад была готова получить любое наказание, то сейчас хотелось рвать на себе волосы от истерики, кусаться до безумия и крови на руках сопроводителей, лягаться, трепыхаться, кричать во всё горло — только бы отпустили.

— Крис всё равно вас всех победит! И меня вытащит! — голос позорно сорвался на хрип, и от жалости к самой себе захотелось разрыдаться.

— С чего такая уверенность, дорогая?

— «Одни гоняются за тобой, а за ними Сверр, не щадя сил...», — цитирование оказалось очень даже метким, и Астрид фыркнула от дотошной точности. — Ты сама мне об этом сказала, — в горле пересохло, хотелось пить-пить-пить и есть.

— Завяжите рот девчонке, если не хотите быть снова укушенными! — посоветовала Альфа западникам, однако ей едва ли было дело до их здоровья.