Халф

2. Злато-карий омут

λ λ λ

Девяносто восемь лет спустя.

— Ты спросишь: «Кем был ты до того, как встретился со мной?» А я отвечу: «Был бессмертным...»

Класс сотрясается от смеха, а мальчишка, явно довольный такой реакцией, косится в сторону темноволосой девчонки за первой партой. Та фыркает и отворачивается к доске, продолжая вырисовывать на полях непонятные загогулины.

Весенние лучи пробиваются через школьные окна и скользят по макушкам учеников. Солнце дарит своё тепло бездельникам-тринадцатилеткам, от чего они ещё больше расслабляются. Осталась пара недель до конца учёбы, и халявные деньки движутся тихой поступью.

— Ха-ха, Чонгук, очень глубокомысленно, — говорит учитель и поправляет очки на переносице. — Тебе разве родители не говорили, что шутить над синхронизированными — это не культурно? У тебя всё?

— Ага. Это что-то вроде хакки... — кивает мальчишка и чешет нос.

— Хокку, — поправляет и поднимается со стула. — И оно пишется не совсем так, но я вижу, что ты старался и думал, наконец-таки... Поэтому, на первый раз прощаю. В следующий раз не менее восьми строк, как я и говорил в задании, ясно?

— Да, учитель Ким! — улыбается и плюхается обратно за парту, давая пять своему соседу.

Звенит звонок с последнего урока, и ребята, наспех поклонившись и не слушая дальнейшие окрики учителя, смахивают вещи в рюкзаки и пулей вылетают из школы навстречу выходным.

Сокджин садится за свой обшарпанный учительский стол и с силой трёт глаза. Работу учителя он любит всей душой, но дети, порой, просто невыносимы. Он радуется скорому приближению каникул больше самих учеников, ведь этим летом он не будет гнуть спину в саду госпожи Мин, помогая ей с мужем окучивать клумбы, а отдохнёт по-настоящему.

Билет на самолёт в эконом куплен уже месяц назад и лежит с паспортом в почти собранном стареньком чемодане, что Джин ухватил на блошином рынке практически за бесценок. Мужчина был и остаётся до сих пор завсегдатаем таких мест, но старьёвщиком или барахольщиком не является. Скорее, что-то вроде любителя антиквариата или коллекционера раритета.

Сам себя иногда раритетом называет, успев пережить многих своих соседей по дому.
Сокджин видел, как у его друзей рождались и росли дети, которые, уже будучи седовласыми, называют молодого, дышащего силой и свободой Джина, господином Кимом или дядей Джином.

Хоронить друзей и близких; наблюдать за тем, как растут и влюбляются все вокруг — не просто. А учитывая, что синхронизацию последние пару десятилетий яро пропагандируют, то осознание того, что твой халф умер ещё до твоего рождения — тяжело.

Джин берёт свою сумку и не торопясь выходит из кабинета, минуя учительскую и не желая совать туда и нос. Среди его коллег, он — самый старший по возрасту и у него единственного нет морщин.

Сложно работать в школе — месте, где учатся плоды любви двух халфов, которые несмотря ни на что воссоединились, чтобы познать все прелести отведённых им лет, чтобы наслаждаться друг другом и каждой совместной минутой, чтобы смотреть, как дети растут и влюбляются.

Ким выходит из здания и движется к парковке, где в ряд стоят старенькие электромобили учителей и новенький велосипед с серебристым звонком. Он перебрасывает лямку сумки через плечо и перекидывает ногу через тонкую раму, с силой сжимая кожаные ручки руля.

Легонько касается душки, и стёкла очков становятся затемнёнными: старая технология, доведённая до совершенства крупной американской компанией «ForEyes», специализирующейся на офтальмологических услугах, а также на производстве контактных линз и очков.

Джин минует ворота школы и выезжает на проезжую часть, ловко огибая припаркованный неподалёку беспилотный грузовичок, доставляющий мелкие посылки. Мужчина едет по привычному маршруту, подставляя лицо под тёплый ветерок и жмурясь от пробивающихся сквозь очки настырных солнечных лучей.

Уже больше по привычке, нежели по желанию, сворачивает за угол и крутит педали в сторону «Офиса поддержки №3», где его встретит Хосок — человек, что уже три десятка лет предоставляет людям информацию об их халфах.

Сокджин паркуется возле невысокого обшарпанного здания из серого кирпича, хлопает по сидению велосипеда ладошкой, приговаривая, что скоро вернётся, и скачет вверх по ступенькам.

В помещении пахнет кимчи и свининой в соусе барбекю: Сокджин почти всегда поспевает на его перекусы.

— Как твои дела, дядь Хосок? — звонко здоровается Ким и облокачивается на стойку, подперев ладошкой подбородок.

Мужчина в бледно-сером пиджаке вздрагивает и подпрыгивает, от неожиданности роняя кусочек мяса прямо себе на брюки.

— Айщ, Сокджин-щи, ну ты чего! Я ж только сегодня чистые надел... — стонет и пытается смахнуть соус не менее грязной, чем брюки, салфеткой.

Джин ухмыляется и разглядывает залысину на макушке, которая разрастается с каждым годом всё больше и больше. Серебро поглотило некогда бывшую чернявость, оставив место темноте лишь на бровях.

Он помнит первый рабочий день Хосока.
В первую их встречу Джин тоже его напугал, но тогда вместо соуса на брюках оказался чай. Мало чего поменялось с того времени. Даже улыбка, с которой Хосок встречает людей в этом небольшом офисе на краю города, всё так же сияет. Её не портят ни короткая светлая щетина, ни глубокие морщины вокруг всегда весёлых и добрых глаз. Пусть и голос огрубел, и верхние веки обвисли, Сокджину нравится смотреть в лицо этого мужчины, что всегда излучает добро и уют.

— Я тебе новые подарю. Смотреть больно на эти потасканные. Им сколько лет вообще? Почему не купишь другие?

— А мне эти нравятся, понятно? Айщ... Она мне всю плешь проест теперь. Ну спасибо, хён, удружил!

— Передавай привет нуне и приятного тебе аппетита. Кабинет свободен?

Джин показывает себе за спину и сжимает губы в тонкую полосочку, невинно хлопая глазами.

— Да свободен, конечно. В это время никто кроме тебя, хён, сюда не суётся. Сам знаешь, как тут всё. Иди... — отмахивается, даже не глядя на Кима, и копается в ворохе бумаг, бубня себе под нос: — Где эти влажные салфетки?

Сокджин барабанит по столешнице и кивает, пятясь назад. Он подскакивает к монитору, встроенному в стену, и, напевая себе под нос песню из далёких 20-х, стучит по экранной клавиатуре тонкими пальцами, испачканными синими чернилами. Вводит своё имя, дату рождения и адрес регистрации.

— Добрый день, господин Ким Сокджин, — говорит голос из динамиков рядом с монитором, — пройдите в кабинет номер семь.

— Добрый, Сири. Спасибо, — подмигивает в ответ и уходит, бросая взгляд на всё ещё оттирающего штаны Хосока.

В кабинете четыре стола с прозрачными стеклянными мониторами, окружёнными невысокими перегородками. Сокджин садится за полюбившийся стол в углу и произносит своё имя. Экран озаряется светом, когда мужчина устраивается поудобнее, доставая из сумки недоеденный ланч и наполовину полную бутылку воды.

— Пожалуйста, для идентификации приблизьтесь к сканеру. Спасибо, — вещает Сири нежным голосом, и он наклоняется чуть вперёд, опуская очки ниже на нос так, чтобы сканер запечатлел сетчатку глаза.

— Идентификация пройдена. Визит номер семь тысяч четыреста девяносто один. Ким Сокджин. Пожалуйста, выберите: читать или слушать?

— Слушать, — отвечает Сокджин, возвращая очки на место и доставая бутерброд из пластикового контейнера.

— Вы выбрали: слушать. Что Вы хотите узнать, господин Ким? Выбрать: личное дело пользователя, личное дело халфа пользователя.

— Личное дело халфа, пожалуйста, — говорит Джин с набитым ртом и вытирает губы тыльной стороной ладони.

— Вы выбрали: личное дело халфа пользователя. Для удобства и сохранения конфиденциальной информации Вы можете надеть гарнитуру...

— Отказать, — перебивает и стучит по груди, пробивая путь еде через пищевод.

— Вы выбрали: гарнитура — отказать. Информация о халфе. С чего бы Вы хотели начать?

— Давай по порядку. Имя, где родился и так далее... — говорит Сокджин севшим голосом и открывает бутылку с водой.

Мужчина слышал этот рассказ более семи тысяч раз. Он знает имя своего халфа, когда тот родился, где. Кто его родители, в каком доме жил, в какую школу ходил и как умер. Он знает о нём практически всё. ВБЧ, правда, ставит ограничение на предоставление некоторой информации, ведь личное пространство никто не отменял, но мужчине не составляет особого труда нарисовать в голове образ и характер своего халфа по тем данным, что ему предоставляют.

Более семи тысяч раз Сокджин приходил сюда, чтобы побыть один на один со своим халфом, чтобы рассказать ему о своём дне и просто поболтать ни о чём. Посетовать на жизнь, похвастаться успехами учеников. Мужчина множество раз слышал от других людей, видел по ТВ, читал в газетах и книгах, каково это синхронизироваться со своим халфом, почувствовать на своей шкуре, как волна неги, адреналина и спокойствия накрывает с головой и окутывает полностью. Каково это — влюбиться.

Любопытство — это дар и проклятие человека. Оно заставляет делать глупости и подвиги. Оно служит катализатором познания жизни, всех её тайн и загадок. Оно является тем, что толкает человека на встречу с халфом.

Каково это — лишиться права жить столько, сколько получится, но взамен обрести кого-то настолько родного и понимающего тебя, как никто другой? Каково это — ощутить покалывания от лёгкого касания, терять голову от аромата чужой кожи?

Запретный плод, любопытство, глупость, отчаяние — каждый называет это по-своему, но неизменным остаётся одно: встреча с халфом меняет жизнь на сто восемьдесят градусов и возвращаться к старой тебе уже не хочется. Факт, аксиома, замысел природы — имён много, а итог один.

— Халф Ким Сокджина, — начинает Сири, когда мужчина откусывает очередной кусочек от бутерброда. — Имя: Л-ли... Со... Н...

— Эй, Сири, ты чего? Заболела? Ну нет, заглючила что ли? Да что такое... — разочарованно вздыхает Джин и легонько стучит по монитору.

На экране загорается: «ОШИБКА СИСТЕМЫ. ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ, ИДЁТ ПЕРЕЗАГРУЗКА», и Ким лишь вздыхает, откидываясь на спинку старого стула. Он смотрит на меняющиеся цифры на экране и вертит на языке кусочек хлеба вместе с именем своего халфа: Ли Сона — девочка, что родилась на одиннадцать лет раньше, чем Сокджин, но умерев в результате аварии за пару дней до своего девятилетия.

— Восстановление системы через три, два, один... Загрузка. Добро пожаловать в ВБЧ, Ким Сокджин! Приступим к работе?

— Да, давай уже. Не то я почти доел свой ланч, — кивает и потягивается, рассыпая крошки вокруг стула.

— Информация о халфе Ким Сокджина. Имя: Ким Намджун. Местонахождение: Нью-Йорк, США. Статус: президент компании «ForEyes»...

Пока Сири продолжает рассказывать о халфе, Сокджин замирает, роняя недоеденный бутерброд на пол.