Халф

4. Лунные глаза

λ λ λ

  Подперев плечом толстое обшарпанное дерево стеллажа, Намджун вглядывается в щели меж книг, пытаясь найти наилучший ракурс, но видно только или белёсую макушку, или тёмные очки, или пухлые приоткрытые губы. Всего лица не запечатлеть разом, поэтому мужчина ставит книжку на место и пробирается в соседний ряд.

Впервые он пришёл посмотреть на этого блондина месяц назад. Тот сидел за этим же столом, что и сейчас, и читал Кинга. Голова парня была запрокинута назад, а рот приоткрыт. Нам никогда бы не подумал, что, читая ужасы, можно уснуть, но жизнь полна сюрпризов. Нам с тех пор только наблюдает и не подходит ближе, чем на три метра.

Намджун встает боком во второй ряд и берёт в руку первую попавшуюся книгу, косясь на подпирающего рукой голову парнишку. Он такой же, как и обычно: коренастый, в наушниках, а вот волосы стали светлее. Те же тёмные очки и пухлые приоткрытые губы, нашёптывающие текст.

Нам прикрывает глаза, делает глубоких вдох и ставит книгу на место. Поправив и без того идеальную укладку, он одёргивает лацканы своего пальто и решается.

Интерес, любопытство и необходимость подталкивают в спину, держат кулачки и, приободряя, посвистывают, когда мужчина в два шага преодолевает расстояние и встаёт возле стола, за которым читает парень. Намджун кряхтит в кулак, пытаясь обратить на себя внимание, но парнишка продолжает лениво перелистывать страницы и делать вид, что не замечает Намджуна.

Мужчина фыркает от такой вопиющей наглости и закатывает глаза. Он делает шаг в сторону и, выдвинув стул, плюхается напротив блондина в очках и деловито распахивает края своего пальто.

— Эй, — говорит Намджун полушёпотом и дергает подбородком вверх.

Ноль реакции, и мужчина хочет сначала списать всё на музыку, что играет у парня в наушниках, но когда тот выпрямляется и откидывается на спинку стула, ставит книгу перед собой, но продолжает игнорировать чужое присутствие, Намджуна это начинает раздражать.

— Эй! — кричит уже громче и пинает ножку стола.

Блондин вздрагивает и тут же выдёргивает наушники из ушей, вжимая голову в плечи и сводя брови на переносице за толстой чёрной оправой очков.

— Невежливо игнорировать, когда с тобой здороваются, — начинает Намджун и показательно скрещивает руки на груди.

— Пинок — это не приветствие, — парирует Чимин и тоже руки скрещивает, чтобы просто закрыться от внезапного потока негатива.

Намджун же воспринимает это как издёвку и раздражённо цедит сквозь сжатые челюсти:

— Вежливости при общении со старшими тебя мама совсем не учила?

— Учила отвечать добром за добро, но его я пока не вижу. Чем-то могу помочь, или Вы уже уходите?

Намджун запрокидывает голову назад и заливисто смеётся, а Чимин напрягается, потому что библиотека, и шуметь не принято.

— А ты мне нравишься, Чимин. Боевой.

Пак, слыша своё имя из чужих незнакомых уст, сжимает руки в кулаки под столом и готовится к самому худшему.

— Откуда Вы?..

— Я много о тебе знаю и пришёл сюда за одной конкретной целью, — Намджун облокачивается на стол и подаётся чуть вперед: — Ты мне нужен.

Позвоночник парня покрывается мурашками, когда его по щекам ударяет воздух, пропитанный мятной жвачкой вперемежку с дорогим парфюмом. Чимин сильнее вжимается в спинку стула и поворачивает голову, чтобы прочистить нос от приторно-древесного аромата.

— Нужен? — говорит наконец, немного отдышавшись и угомонив хаотичный поток мыслей в голове. — Зачем это? Вы не мой халф, как я понял, так для чего...

— Ты нужен, чтобы спасти моего друга, Чимин. И я не шучу. Ты нужен.

— Спасти твоего друга? — уже не церемонясь, переспрашивает Пак и кладёт руки на стол, правой с силой сжимая книжку, что читал совсем недавно. — В честь чего это я должен его спасать? Друг же твой, вот и дерзай, а мне пора идти.

Пак поднимается, нечаянно задевая коленом край стола, но невозмутимо продолжает собирать вещи в рюкзак, стараясь делать это как можно более натурально и обыденно.

— Потому что он — твой халф, и только ты можешь спасти ему жизнь. Не спрашивай, откуда я знаю. У меня свои источники.

Чимин уже стоит спиной к незнакомцу и сжимает в руке лямку своего рюкзака, когда слышит нотки отчаяния и безысходности в голосе мужчины. Парень и думать забыл, что и у него где-то на планете есть халф. В детстве узнать, кто предназначен ему, было не интересно и даже противно, просто потому что любовь, а после потери зрения выяснять это — просто бессмысленно.

Чимин — не мать Тереза, и помощь людям — не его главная цель, но само слово халф — его половина — держит на месте, не отпускает, вцепившись мёртвой хваткой. Какой бы силой не обладала эта синхронизация, Пак в неё не верит, а в его положении синхронизация — пустой звук.

— Я не смогу помочь ему, даже если бы сильно захотел, — шепчет себе за спину и натягивает кепку на голову. — Ищи другой способ.

— Просто поговори с ним, слышишь? — Намджун поднимается и встаёт напротив Чимина. Парень сильнее натягивает козырёк на глаза и поджимает губы, чувствуя тепло, исходящее от мужчины, что стоит слишком близко.

— О чём мне с ним поговорить? И как ты себе это представляешь? Ты хоть понимаешь, что этой просьбой отправляешь меня на смерть? В прямом смысле!

Пак чуть поднимает голову, чтобы для вида заглянуть в лицо этому странному типу, и толкает его пальцем в грудь. Этими телодвижениями Пак хочет отпугнуть незнакомца, заставить его просто уйти, но вдруг чувствует, как его ладонь начинает потеть, а горло наоборот — сохнет и просит его промочить. Желательно алкоголем.

Парень отступает на шаг, ударяясь пятой точкой о стол, и хватается за грудь. Дышит рвано, оттягивая лацканы косухи и давая возможность кислороду проникать в лёгкие более свободно. Намджун смотрит удивлённо на эту картину и чешет висок, не понимая, как лучше поступить.

— Ты его с собой притащил? — почти рычит Чимин, хватаясь второй рукой за край стола и с силой, до побеления сжимая пухлые пальцы.

— Не совсем... — оправдывается Нам и оборачивается на всякий случай, высматривая меж стеллажей тощий силуэт друга. — Он в кафе или машине, метрах в пятистах отсюда. Как ты уз..?

— Я не смогу помочь, — говорит едва слышно и, оттолкнув Намджуна, мчится в сторону выхода.



— Сири, — шепчет Чимин, надевая наушник. — Сири, ты здесь?

— Да, Чимин. Что произошло?

— Как далеко мой халф? — спрашивает Чимин, считая шаги.

Ещё пять прямо, а затем резкий поворот налево. Чимин врезается в стеллаж, и несколько книг валятся на пол. Кепка слетает с головы и падает у ног. Парень делает шаг и слышит хруст ломающегося козырька.

— Сто метров, Чимин, — отзывается Сири, а Чимин оседает на пол, прямо на книги и трёт грудь. — Чимин, всё хорошо?

— Нет, Сири, ничего не хорошо. Мы не должны встретиться, понимаешь?

— Нет, — честно признаётся та и дополняет: — Пятьдесят метров.

Чимин не успеет спастись. Не сможет убежать, чтобы и его не почувствовали. Сири шепчет «сорок», и парень вжимается спиной в стенку стеллажа, роняя ещё пару книг себе на голову.

— Эй, ты в порядке? — произносят совсем под ухом уже знакомым голосом, и ладонь на плече кажется тяжёлой и обжигающей.

«Тридцать», и Чимин хватается за голову, покачиваясь вперёд-назад. Мышцы сводит, тянет, рвёт. Кровь шумит в ушах, а глаза так непозволительно сильно режет. Парень зажмуривается, трёт закрытые веки, роняя очки на пол, и тихо воет.

«Двадцать», и Пак торопливо засучивает рукава куртки. Он чешет предплечья до красноты, оставляя короткими ногтями алые борозды. Словно что-то под кожей зудит и хочет вырваться наружу. Намджун присаживается рядом на корточки, пытается остановить обезумевшего незнакомца и немо ахает, когда видит его распахнутые глаза цвета луны в зените, с голубыми отблесками тумана и красными капиллярами на белках.

— Десять, — шепчет Сири.

— Чимин, остановись! — хрипит Намджун.

— Эй, придурок! Ты долго ещё? — кричат где-то справа, и Чимин проваливается в сон.



Чимин в просторной комнате, где яркий свет отражается от белоснежных стен и режет глаза. Парень щурится и прикрывается ладонью, отдавая честь восходящему солнцу. Он свешивает ноги и садится на кушетке, лениво потягиваясь.

В помещении тихо, и только звуки стрекоз над ухом пускают мурашки по коже. Он встаёт и выходит в коридор, где свет сменяется на непроглядную темноту. Парень хочет развернуться, но останавливает себя, зная, что позади — та же чернота, и выход можно найти, если двигаться вперёд.

С каждым шагом сердце стучит громче, кончики пальцев покалывает от мелкой дрожи, что табуном мурашек несется от копчика к загривку. Чимин идёт, разведя руки в стороны и пытаясь нащупать стены, но находит лишь пустоту и холод. Он вытягивает руки перед собой и подушечками чувствует разрастающееся тепло. Парень шагает увереннее, сменяет ход на бег и вот уже стремглав несётся вперед, не обращая внимания на боль в мышцах, костях и каждой клеточке.

Далеко впереди он видит тонкий луч, что пробивается из-под закрытой двери. С каждым сантиметром, как он приближается к выходу, она со скрипом распахивается больше и больше; раздваивается и превращается в яркие круглые вспышки фар, а скрип перерастает в крик, и сон резко обрывается.

— Чимин!

Парень вскакивает и жадно глотает ртом воздух, озираясь по сторонам и впиваясь вспотевшими ладонями в волосы. Он чувствует, как к нему прикасаются знакомые руки доктора Кима, как его аккуратно приобнимают за плечи и гладят по спине. Чимин кашляет и утыкается влажным от пота лбом в плечо и старается дышать через нос.

— Снова кошмар? — говорит Сокджин на ухо и получает короткий кивок в ответ.

— Где мы?

— В больнице. Ты в обморок упал. Сири оповестила меня, и я тут же приехал. Что конкретно произошло?

А парню и самому интересно, что именно. Чимин отстраняется и трёт глаза, которые всё ещё неприятно покалывает. Он зачесывает пятернёй влажные волосы назад и вздыхает, окончательно успокаиваясь.

— Думаю, это то, что люди называют синхронизацией.

Сокджин немигающе смотрит на парня и поджимает губы. Он пристраивается на кушетке ближе к Чимину и берёт за руку.

— Так вот, кто это был, — говорит больше себе, нежели парню.

— Ты о ком?

— Мужчина, что привёз тебя сюда. Высокий такой, тоже блондин. Он приволок тебя в больницу. С ним ещё друг был — больше на призрак похож, чем на человека. Тощий, как щепка. Ему бы к врачу сходить...

— Вот второй-то и есть мой халф, — делает вывод Чимин и падает на подушку, чуть не задевая макушкой изголовье.

— Щепка? Ого... — Ким чешет затылок и качает головой.

— Что? Страшный? — хихикает и накрывает ладонями лицо.

— Да как тебе объяснить, — тушуется Джин и кладёт пальцы на запястье друга, проверяя пульс. — Меньше тебя раза в полтора, сухой, бледный, как первый снег, все вены видно. Губы тонкие и поджаты сильно, словно злится непереставая. Волосы чёрные и кудрявые, алкоголем разило за километр. По сравнению с Намджуном...

— Кем?

— Ну тем, что привёз тебя — Намджун зовут, по сравнению с ним, Юнги...

— Кто?

— Щепка. Так вот: он как подросток-задавака, которого в школе все ненавидят, хотят побить, но бояться его папочки...

— Ну спасибо за столь подробный портрет. Что, в твоей школе был похожий экземпляр?

— Ага, был такой. Уж, как он меня раздражал!

Чимин хохочет, представляя сейчас лицо взбешённого Сокджина, но тут же замолкает, рисуя образ халфа — Юнги — в своей голове.

— Они уже уехали? — зачем-то спрашивает Чимин и встаёт с кушетки, пошатываясь на ещё ватных ногах.

— Да, — отвечает Джин и придерживает друга за локоть. — Номер телефона оставили Сири. Намджун сказал, что позвонит позже.

Чимин хочет поинтересоваться на счёт второго парня, но вопрос застревает в горле. Доктор Ким это, конечно же, замечает, но деликатно молчит, поправляя сбившуюся одежду на парне.



— Я не думал, что синхронизация возможна в твоём положении...
Сокджин берет за локоть Чимина и движется к парковке больницы. Солнце почти скрылось за горизонтом, размазывая по перьевым осенним облакам свои последние на сегодня рыжие лучи. Воздух пропитан прохладой, запахом продрогшей земли, голыми шинами карет скорой помощи и опавшими сырыми листьями. Парень глубоко вдыхает свежий воздух и чувствует, как кислород ударяет в мозг, покрывая извилины тонкой корочкой льда.

— Она и не возможна, — вздыхает Чимин, поправляя солнцезащитные очки на переносице. — А вот ощущения... Я долго был в отключке?

— Несколько часов. Я даже переживать начал, что весь день проспишь. Неужели синхронизация — настолько сильная штука?

— Я ещё не слышал, что кто-то падал в обморок при встрече с халфом. Думаю, что из-за отсутствия зрения, остальные чувства у меня обострены.

Сокджин подводит парня к машине, открывает пассажирскую дверь и, придерживая ему голову, помогает сесть.

— Чимин, это всеобщее заблуждение. Ты просто больше полагаешься на другие чувства — слух, к примеру, — только и всего.

Он захлопывает дверь и обходит автомобиль спереди, пока Чимин нащупывает ремень безопасности.

— К тому же, — Джин плюхается за руль и поворачивается к другу, — ты никогда не слушаешь, что я тебе говорю.

— Но это была не паническая атака или сердечный приступ, хён, — почти что шепчет парень, снимая кепку и поворачивая голову в сторону окна. — Я уверен, что это было... другое.