Канон

17. Разговор по душам

Прошёл октябрь и наступил ноябрь. Дни тянулись один за одним без видимых изменений — зарядка, домашнее задание, завтрак, утренние пары, обед, дневные пары, полдник, бокс, Сириус и кружок рукоделия. Вечерами, если удавалось, я гулял с Дафной и её кошкой, причём, когда стало совсем слякотно и холодно, Мурка сразу начинала истошно вопить, требуя взять её на руки, залезала мне под куртку, там пригревалась и начинала нагло впиваться в меня когтями, чтобы я её гладил. Дафна, смеясь над моими мучениями, подхватывала меня под руку. Кроме того, по выходным я водил на свидания одноклассниц, выполняя своё обещание. Как ни странно, но после Лизы Турпин целоваться пока больше никто не лез, и меня это даже во многом радовало, поскольку весь мой пыл в итоге доставался Дафне.

Рон бегал по всей школе за Гойлом, донимая того своими шахматами. Характерная сценка конца октября — машинально поглощая завтрак, он водит глазами по доске, на которой расставлены фигуры. Наконец, с торжествующим воплем “Ага!” делает ход, потирает руки, оборачивается в сторону стола Слизерина и кричит:

— Слон Е5! Шах!

Из-за стола Рейвенкло раздаётся хихиканье Луны и бормотание:

— Скачи, скачи, мой поник!

И голос Гойла из-за стола Слизерина:

— Конь Е5, шах…

Рон делает ход конём соперника, потом ошарашенно глядит на результат и начинает биться головой о стол.

— …И мат, — добавляет Гойл.

Хотя, надо отдать должное упорству моего друга — теперь он уже раньше, чем на двадцатом ходу, не проигрывал. А пару раз и вовсе свёл матч вничью.

Неутомимая Амбридж, с фанатичным упорством пропалывающая любые ростки инакомыслия в Хогвартсе, перестала ходить на костылях, поскольку её нога зажила, и я начал придумывать какую-нибудь очередную пакость ей, а заодно и Снейпу. Тем более, что надвигалась игра со Слизерином, и я знал, чем она закончится для меня и для команды.

Вечером накануне Большой Игры, к которой мы упорно готовились последние несколько недель, Анджелина устроила нам внеплановую тренировку, и мне пришлось срочно отменять занятие с Двумя-из-ларца и с Сириусом. Видимость, несмотря на сыпавший с неба мелкий снег, была неплохой — метров пятьдесят, по меньшей мере, и мы вдоволь погоняли, ещё раз отрабатывая приёмы и комбинации. Рону, конечно, изрядно помогла существенно улучшившаяся спортивная форма. Мало того, что метла уже не трещала под ним, заставляя моё сердце обливаться кровавыми слезами, так он уже вполне бодро на ней летал и, свалившись и повиснув на одной руке, ловко вскарабкивался обратно. Фред и Джордж давно уже не смеялись над ним при игре в квиддич, поскольку, хоть Рон и не был выдающимся игроком, но всё же оказался весьма ценной и грозной боевой единицей.