«Гражданину, у которого хорошее правительство, — везет, гражданину, у которого правительство плохое, — не повезло. Мне удача не сопутствовала»
— Адольф Эйхман, отвечавший за "окончательное решение"
Поведение датского народа и его правительства во Вторую мировую войну относительно еврейского вопроса было беспрецедентным среди всех стран Европы. Именно в Дании нацисты поняли, как могут сбыться самые мрачные прогнозы министерства иностранных дел.
Несомненно, несколько других европейских стран демонстрировали недостаточно верное "понимание еврейского вопроса" и в действительности большинство из них были против радикального и окончательного решений. Как и Дания, Швеция, Италия и Болгария оказались почти невосприимчивыми к антисемитизму, но из трех стран, находившихся в сфере влияния Германии, только датчане осмелились высказываться по этому вопросу, протестуя против своих немецких хозяев.
Италия и Болгария саботировали немецкие приказы и вели сложную игру, обманом и хитростью спасая евреев своих стран, демонстрируя при этом чудеса подлинного мужества, но они никогда не выступали против этой политики как таковой. Это принципиально отличалось от того, что делали датчане.
Когда немцы обратились к ним с заботливым предложением ввести желтые нашивки, датчане просто сообщили, что первым ее прикрепит на свою одежду король страны, а правительственные чиновники Дании обстоятельно предупредили, что в случае любых антиеврейских акций они немедленно подадут в отставку. Это имело решающее значение, так как немцам не удалось даже провести важное различие между местными датчанами еврейского происхождения, общее число которых составляло примерно 6 400 человек, и 1 400 еврейскими беженцами из Германии, которые нашли убежище в Дании до войны и кого теперь германское правительство объявило людьми без гражданства. Этот отказ, должно быть, безмерно удивил немцев.
Тем не менее датчане объяснили немецким властям, что, поскольку беженцы без гражданства более не являются гражданами Германии, нацисты не могут предъявлять к ним каких-либо претензий без согласия на то Дании. Это был один из тех редких случаев, когда отсутствие гражданства становилось даром, хотя, конечно же, не само по себе отсутствие гражданства спасло евреев, а, напротив, тот факт, что правительство Дании решило встать на их защиту. Таким образом, никаких подготовительных действий, столь важных в бюрократии убийства, не проводилось, и операции были отложены до осени 1943 года.
То, что произошло потом, было поистине удивительным: по сравнению с тем, как разворачивались события в других европейских странах, в Дании все пошло шиворот-навыворот.
В августе 1943 года — когда наступление немцев в России провалилось, африканские части капитулировали в Тунисе, а союзники захватили Италию — правительство Швеции аннулировало свое соглашение с Германией от 1940 года, которое давало немецким войскам право перемещаться через территорию страны. Вслед за тем датские рабочие решили, что могут немного ускорить события: на датских верфях начались волнения, докеры отказывались ремонтировать германские суда, а затем вообще начали забастовку.
Немецкое военное командование объявило чрезвычайное положение и ввело смертную казнь — Гиммлер решил, что наступил удобный момент для очередного подхода к еврейскому вопросу, "решение" которого давно уже запоздало. Чего он не учел, так это — не говоря уже о датском сопротивлении — настроений германских чиновников, которые, прожив несколько лет в этой стране, были уже не теми, что прежде.
Не только военнокомандующий генерал фон Ханнекен отказался предоставить войска в распоряжение представителя рейха Вернера Беста, но и использовавшиеся в Дании специальные подразделения СС очень часто были настроены против акций, которые им приказывали проводить центральные организации.
Тогда Бест отправился в Берлин, где заручился обещанием, что все евреи из Дании будут направлены в Терезин, так называемое "образцовое гетто" для избранных. Очень важное отступление от правил с точки зрения нацистов. На ночь были назначены аресты и немедленная отправка — суда уже ждали в порту — а поскольку надеяться на помощь датчан, евреев и даже германских войск, расквартированных в Дании, не приходилось, для повальных обысков из Германии прибыли полицейские подразделения. В последний момент Бест сообщил, что им не разрешается врываться в жилища и вступать в стычки с датчанами, потому что в этом случае может вмешаться датская полиция. Поэтому они сумели схватить только тех евреев, которые добровольно открыли им двери. Из более чем 7 800 человек они схватили в домах только 477 пожелавших их впустить.
За несколько дней до назначенной даты немецкий транспортный агент-экспедитор Георг Ф. Дуквитц сообщил о плане датским правительственным чиновникам, которые, в свою очередь, поспешили информировать глав еврейской общины. Они, и это было разительным контрастом по сравнению с еврейскими лидерами в других странах, открыто сообщили новости в синагогах прямо во время новогодней службы. У евреев было время покинуть свои дома и найти убежище, что в Дании не представляло большого труда, потому что все слои датского общества от короля до простых горожан с готовностью прятали их.
Они могли бы оставаться в убежищах до конца войны, если бы Дании не повезло с таким соседом, как Швеция. Именно туда и переправили евреев. Это было сделано с помощью рыболовного флота Дании. Стоимость транспортировки людей без средств оплатили главным образом богатые датские горожане, и это, наверное, был самый удивительный подвиг, поскольку евреи в других странах сами платили за свою депортацию, отдавая целые состояния за разрешение на выезд. Даже в местах, где евреев встречали с искренней симпатией и желанием помочь, они должны были за это платить, и таким образом шансы бедняков избежать страшной участи равнялись нулю.
В Швецию прибыли 5 919 беженцев, по меньшей мере 1 000 из которых имела немецкие корни, 1 310 были евреями наполовину, а 686 не были евреями, но были связаны с евреями узами брака. Почти половина датских евреев осталась в стране и пережила войну в убежищах.
Что касается евреев, преимущественно пожилых, отправленных в Терезин, то в гетто у них было больше привилегий, чем у какой-либо другой группы, поскольку датские институты и частные лица создавали постоянную шумиху. Сорок восемь человек умерли — цифра не слишком большая, учитывая средний возраст этой группы. По словам самого Эйхмана, «действия против евреев в Дании потерпели фиаско».
В политическом и психологическом смысле самым интересным нюансом этого "инцидента" является роль, которую играли германские власти в Дании, их откровенный саботаж приказов из Берлина. Это единственный известный нам случай, когда нацисты столкнулись с открытым сопротивлением местных жителей, результат которого привел к тому, что их, нацистов, взгляды претерпели изменения.
Очевидно, они уже сами больше не рассматривали истребление целого народа как нечто само собой разумеющееся. Они столкнулись с сопротивлением, в основе которого лежал принцип, и их "жестокость" растаяла, как масло на солнце, они даже сумели показать несколько крохотных ростков настоящего мужества.
Возникает искушение рекомендовать эту историю в качестве обязательного чтения всем студентам курса политологии, которые хотели бы понять гигантскую потенциальную силу, скрытую в ненасильственном действии и сопротивлении противнику, обладающему превосходящими средствами насилия.
