Равновесие сил

Глава 12.

Руки тряслись, во рту прочно засела стая вонючих соплохвостов, а в голове стучал набатом голос Снейпа.

— Поттер! Пот-тер!

Молодой маг разлепил глаза, сделал маленький глоток чуть теплой воды и прислушался к себе. Вроде бы глоток не собирался возвращаться в этот бренный мир, и Гарри вновь очень аккуратно упал на подушку.

Голос в голове не унимался.

— Я знаю, что вы живы, так что потрудитесь ответить, где опись артефактов, которую вы должны были мне сдать перед тем, как покинете школу?

— Снееейп, отстань… — пробормотал тот и попытался закрыть свое сознание от приставучей назойливой директорской мухи.

Гарри было наплевать на последствия, но именно сейчас он был готов лучше сдохнуть, но не видеть этого невыносимого человека.

Голос в голове и вправду умолк и Поттер провалился в темный болезненный сон, проклиная себя и огденское на чем свет стоит.

— Поднимайтесь, Поттер! — раздалось прямо в ухе да так громко, что Гарри застонал.

— Да отъебитесь вы от меня хотя бы сегодня! Завтра я вам все опишу, все сделаю, закончу всю работу и уеду, чтобы больше не мозолить вам глаза.

— Поттер…

— Почему я нигде не могу избавиться от вас? Вы постоянно в моей голове, в моих снах, в моих фантазиях, вы — всюду. Везде…

— Гарри, выпей лекарство…

До молодого артефактора дошло, что в комнате он не один, и что голос, звучащий до этого момента, звучал не в голове, а наяву. Он резко сел и едва не взвыл.
Снейп стоял у кровати и держал в руках несколько флаконов с зельями.

— Вы?!

Тот закатил глаза.

— Нет, призрак отца Гамлета.

— Вы тоже любите Шекспира? — выстонал Поттер и с вожделением посмотрел на флакончик со своим спасением.

— Обожаю. Пейте антипохмельное. Кричер сказал, что у вас полная интоксикация организма.

— Интокси… что? Откуда он такие слова-то знает?

Поттер опрокинул в себя зелье, даже не поморщившись, и протянул руку ко второму флакону, что держал Снейп. Руки соприкоснулись и замерли в этом мимолетном касании. Гарри сглотнул и поднял взгляд на директора. Тот… улыбался. Лишь уголками губ, но улыбался. И это была настоящая, искренняя улыбка.