Время Слепоты

VI. Император

"Врачи излишне консервативны: они не любят новых методов"

Тсанмо Иуруггэнс о трудностях жизни после катаклизма

***

Облегченно вздохнув, Вейс вернулся к своему трону.

— Сэйго, — задумчиво положив каменную голову на кулак, спросил он. — Какие отношения были у Эйриниста с соседними странами?

— Напряженные...— в растерянности пробормотал недавний правитель этого места. Он все еще сидел на холодном темном полу, осознавая то, в кого он превратился. — Лучше уточнить у Слея — он составлял отчетности...

Тем не менее, каменное тело слуги лежало без сознания рядом с его мертвой копией из плоти. Это доставляло некоторые неудобства, но спешить все равно было некуда.

— Сейчас гораздо важнее другое, — подскочил к Вейсу Сакредо с подхалимской улыбкой. Казалось, этому прохвосту было все равно на то, кем или чем он является. Главное — чтобы была выгода. — Почему же именно ты, выходец и простой семьи решил сесть на трон. Не будет ли лучше отдать и оружие, и власть в руки куда более умелые и опытные?

— А еще алчные и жадные до власти, — мигом остудил его пыл самопровозглашенный император. Его тело покрывала старая одежда, нашедшаяся в замке. Может, она и была повреждена плазмой, но даже простая тряпка — лучше, чем ничего. И, хотя теперь Вейс, как и все бывшие эльфы, потеряли физическое понятие наготы, его моральное проявление оставалось еще свежо в их умах. — Мне тошнотворна одна только мысль о том, что кто-то воспользуется нынешним положением и уничтожит своими амбициями нашу расу окончательно.

— Ну почему же уничтожит, — рассмеялся Сакредо. Его голос разнесся эхом по полупустой зале. — Хуже, чем сейчас уже не будет. Не стоит притворяться, будто пытаешься все исправить, ученышко. Отдай жезл по-хорошему!

В тронном зале никого не было, кроме них. Скорее всего, именно поэтому первый жрец церкви Солнечного Грома вел себя так легко. Ко всеобщему сожалению, единственный, кто мог противостоять ему, Табула, так и не переродился в новом обличии. Но нельзя сказать, что Лагервейсчсел славился трусостью. Даже наоборот, вечные исследования не давали воли его крутому нраву.