Факультет имени Змеи: Философский Булыжник, или Спасение Василиска

7. Только вперёд

Учебный год близился к завершению.
На улице стояла ужасная жара. В огромном кабинете, в котором мы писали экзаменационные работы, было не только жарко, но и невыносимо душно. Перед экзаменами всем раздали специальные перья, заколдованные так, что тот, кто брал в руки это перо, лишался возможности хитрить, надо ли говорить, что это сильно ударило по некоторым слизеринцам, для которых хитрость - одно из качеств, по которому направляют на факультет, а именно по Крэббу, Гойлу, Забини, Паркинсон и Булстроуд, только тем и занимавшимися, что вялянием дурака весь учебный год. Так что перед экзаменом они маниакально разглядывади учебники, пытаясь запомнить хоть что-то из огромного клубка информации, которую нам постепенно выдалбливали весь этот год. Те же, кто всё это время учился, то есть я, Ала, Теодор, Эдвард, Драко, Дафна и неприметный сперва мальчик Роджер Мун, просто проверяли друг друга, задавая вопросы и отвечая на них.

Также были и практические экзамены. Профессор Флитвик по одному приглашал в свой кабинет и требовал заставить плясать лежащий на столе ананас.
Профессор МакГонагалл давала задание превратить мышь в табакерку. Количество полученных за экзамен очков зависело от того, насколько красивой получалась табакерка. Но если у табакерки были усы, балл автоматически снижался.
А на экзамене у профессора Снейпа не только гриффиндорцы, но некоторые слизеринцы (а именно вышеперечисленные валятели дурака) жутко перенервничали, пытаясь вспомнить, как приготовить зелье, отнимающее память.
Последним экзаменом была история магии. Нам предстояло в течение часа письменно ответить на вопросы о древних выживших из ума волшебниках - кто из них изобрел самопомешивающиися котел и все в том же духе.
А впереди ждала свобода. Целая неделя свободы до объявления результатов экзаменов. Целая неделя скуки от нечего делать. Я так привыкла к домашним заданиям, урокам, мётлам, что вряд ли найду чем себя занять в эту неделю. Кошмар.
И когда профессор Вине сказал, что пора сдавать работы, кто-то ликовал вместе с остальными, а я, привычно выделяясь, грустила по поводу окончания учебного года.
- Эл, ты чего? - не понимал меня Эдвард.
- Что грустишь, радоваться надо, - твердил Драко.
- Эли, я конечно понимаю, что ты привыкла к урокам, домашке и прочему, но ведь грустить из-за этого не надо, - попыталась поддержать меня Ала.
- Вот же странная эта Лестрейндж, - донёсся до меня голос Уизли, - Радоваться свободе надо, а не грустить.
Я резко обернулась на звук.
- Уизли, - начала я, - если у тебя мозгов хватает только на то, чтобы нарушать правила, то я в этом не виновата, и если ты не понимаешь, что учиться на самом деле интересно, то прошу тебя пожаловать в общество Крэбба и Гойла, у них тоже головы только этим и забиты, лишь бы отсидеть, для галочки, и всё. И ещё жалеть о том, что здесь семь курсов, а не один, а то, представьте себе, посидел годик, постарел, кое-как экзамены сдал, и иди гуляй на все четыре стороны. Вперёд! А моё отношение к учёбе и всему этого касающегося, прошу не комментировать, а получишь довольно миленькое заклятье немоты, понял. А невербальные чары ты точно исполнить не сможешь.
Я развернулась на каблуках и отправилась в сторону озера.