ще по-летнему теплый, но по-южному навязчивый ветер с Москвы-реки ерошил волосы, щекотал щеки и нос выбившимися из прически прядками. Алиса все пыталась заправить их обратно, но они все равно вылезали.
— Ты знаешь, что ты очень красивая?
Криш, повернувшись спиной к ветру, прищурившись, смотрел на нее. Девушка смутилась.
— Я не красивая, — сказала она тихо, — вот Юля, например…
— Да что ты понимаешь в девушках! — Криш засмеялся. — Да, я заметил, что ваша Юля пользуется вниманием мальчиков на курсе. Но спроси у нее, нравится ли это ей. Не нужно нравиться многим, достаточно нравиться кому-то одному. Тому, кому ты будешь казаться лучшей…
Не умело доселе любить
Сердце мое… не умело! Клянитесь вы, очи!
Я не видал красоты до сегодняшней ночи!..
— Это Шекспир? — Алису завораживал его голос, меняющийся, когда Криш читал стихи, становящийся более мягким и более настойчивым в то же время.
— Да. — Криш улыбнулся, отвел от ее лица волосы, и от этого мимолетного прикосновения сердце Алисы гулко забилось. — Вы же, кажется, ставите «Ромео и Джульетту».
— Я не участвую, — призналась Алиса. Ей было очень приятно рядом с Кришем, но вместе с тем как-то страшно. Слишком неожиданно и быстро развивались их отношения. Поэтому она с удовольствием увела разговор от темы чувств. — Хотя, возможно, и надо было, учитывая вашу балльную систему… Кстати, скажи, а зачем все это? Зачем нас стравливают?
— Пойдем, — Криш потянул ее за руку, — ты должна понять одно: это урок и это испытание на прочность. Человек не учится ничему, что далеко от него, что он не прочувствовал и не пережил сам. Я не могу ни рассказать тебе, как будет вестись обучение, ни сделать за тебя выводы. Вся суть: чтобы каждый из вас сделал их сам. Могу сказать только, что никто не желает вам зла. Из вас и хотят сделать… из тех, кто понимает и чувствует, элиту общества, людей, способных бороться и умеющих видеть суть вещей, несмотря на любую маску.
Криш умел быть убедительным. Его слова казались девушке логичными, и она кивнула.
— Кстати, знаешь что для меня главное в трагедии «Ромео и Джульетта»? — спросил Криш, хитро покосившись на свою спутницу. — Готовность дерзать, сражаться за свою любовь и право, хоть ненадолго, но быть вместе. Если бы про этих юных возлюбленных писали греки, все закончилось бы мрачной сценой, в которой слышалась бы тяжелая поступь рока, предназначения. Нельзя преступать законы и любить человека из враждебного рода, наказание неизбежно. А у Шекспира это не так. Его влюбленные борются до последнего. Он — певец нового времени, новой веры в человека как в существо, способное самостоятельно принимать решения, как существо, борющееся за это право.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ромео стоит умереть
ParanormalИногда красивая легенда о любви может обернуться настоящим кошмаром. Такое случится, если театральная постановка выйдет из-под контроля, а в главных ролях бессмертной трагедии Шекспира окажутся настоящие Ромео и Джульетта. Тогда игра уже идет всерье...