Впереди показался мост, каменный, широкий, выгнутый крутым горбом, как коромысло, из серых камней, настолько серый и погрызенный временем, что вроде даже и не мост, а окаменевшая спина дракона, что застыл вот так на века, врос лапами и мордой в землю, ветры нанесли песка и земли, спрятав и хвост, грозы обломали гребень... хотя нет, весь не обломали, обгрызенные зубцы торчат по самому верху...
Придон, насторожившись, пустил коня поближе к повозке, первым проехал по самому мосту, заглянул и под мост, воды давно нет, даже высохшее русло заросло травой, хотя и угадывается место, где тысячи лет тому текла вода.
Занавеска дважды колыхнулась, у него сердце дрогнуло, но оба раза выглядывала служанка. Наконец, осмелившись, она тихонько поманила его пальцем. Придон со стесненным сердцем подъехал, служанка спросила пугливо, сама страшась своей дерзости:
– Господин, моя госпожа заснула... не могли бы вы посторожить ее сон, пока я... отлучусь на минутку?
Придон опешил, служанка смотрела на него широко расставленными глазами, артанки при всей своей свободе так откровенно не смотрят, наконец он замедленно кивнул, голос сразу стал хриплым и шершавым, когда он сказал:
– Да... да, отлучись!.. Эй, Коломан!.. Останови.
Служанка выскользнула, сказала торопливо:
– Вы не останавливайтесь, не останавливайтесь!.. А то госпожа рассердится, что задерживаемся. За меня не беспокойтесь, меня вон тот довезет!
Придон оглянулся, на служанку смотрел с плотоядной усмешкой Огнивец.
– А, – сказал Придон, – хорошо...
Он чувствовал себя немного обалделым, прямо с коня ступил в раскрытую дверь. Итания сидела с закрытыми глазами, золотые волосы распущены, щедрым ливнем ниспадают на плечи и грудь, тонкий нос заострился, длинные изогнутые ресницы бросили густую тень на чистые, нежные щеки. Упрямо сжатые губы сейчас растеряли каменность, слегка раздвинулись, распухли, вздулись, тугие и красные, как спелые черешни.
Он поймал себя на том, что неотрывно смотрит на эти губы. Сочные девственные губы, нецелованные, но созревшие для поцелуев, а сейчас, когда она заснула и не держит себя, такую хрупкую, в железной перчатке, это заметно, заметно.
Итания ощутила его приближение в тот момент, когда губы артанина почти касались ее губ. Она напряглась, пытаясь вскочить, но было поздно, его огромное лицо нависало, как скала, могучая рука обняла ее хрупкие плечи.
