Комната, в которой...

2 глава

Сон Миндже, будучи школьницей, впервые влюбилась в мужчину, с которым разница в возрасте составляла четырнадцать лет. Но то, что она плакала по ночам в своей комнате, никак не относилось к этому. Причина заключалась в другом — Чон Иджун, чья деятельность окутана тайной, был без пяти минут ее отчимом. Мысли об этом были иллюзией, потому что в реальности все оказалось намного проще. Госпожа Сон, ее мама, не смогла отказать в просьбе своему другу, Иджуну, поэтому согласилась играть отношения на публику. Последствиями такого решения стали многочисленные письма и звонки с угрозами, поэтому Иджун, дабы уберечь семью Сон от дальнейших действий со стороны недоброжелателей, отправил их из страны. Он обещал приехать, когда все уляжется, но сделал это слишком поздно. Неизвестные люди добрались до укрытия раньше, чем он успел что-либо предпринять. Женщина, спрятав дочь в кухонной тумбе, попыталась дать отпор, но была убита одним из неизвестных... Ее похоронили в канун рождества на городском кладбище, а Чон Иджун взял опеку над Миндже. Совместное проживание помогло ему понять, что он влюбился в нее еще тогда, когда проводил с ней совместные вечера в Сеульской квартире. И через два года Сон Миндже стала Чон Миндже и родила ему сына.

Чон Чонгук родился копией своего привлекательного отца: те же антрацитовые глаза, те же черты лица, тот же цвет волос, вот только улыбка досталась от матери. Иджун был несказанно рад, когда впервые увидел ее на его лице, поэтому в тот день на одного «крольчонка» стало больше. Вот только это продолжалось недолго, потому что он был вынужден вернуться в Корею. Чонгук не остался без отца, просто тот приезжал очень редко, каждый раз одаривая его и маму всевозможными подарками. Несмотря на это, он рос ответственным и правильным мальчиком, во всем помогая захворавшей матери. Каждый месяц он ждал приезда отца, чтобы поделиться с ним впечатлениями о своей повседневности, но как-то раз вместо папы на пороге квартиры появился соседский мальчишка.

Прошло одиннадцать лет, и вместо отца Чонгук снова видит перед собой своего повзрослевшего хена, только вот обстоятельства совершенно другие, впрочем, как и сами парни.

***

Огромная комната, которая опустела без любимой женщины, давила на Тэхена со всех сторон, поэтому он, боясь лишний раз шевельнуться, просидел у шкалы где-то час и перебирал в голове все, что свалилось на него за все это время. Перед глазами была лишь темнота, а где-то все еще слышались мяуканье котов и голоса соседей, которые о чем-то шумно спорили. Тэхен всеми силами пытался расслышать среди них знакомый теплый голос, отрицая то, что никогда его теперь не услышит. И ему вроде бы хотелось заплакать, показать, что он не стал еще более бездушной тварью, но не мог, потому что сердце отрицало смерть. И как доказать? Как убедиться в том, что госпожа Чон сказала ему правду? В этот самый миг темнота перед глазами исчезла, явив вместо этого пыльную комнату, поглощенную в полумрак.

Нуна всего-лишь соседка и не могла знать ничего.

Мама просто на работе.

Взгляд Тэхена скользнул в сторону старых настенных часов, которые доживали свой одиннадцатый год. Он вздрогнул, ибо мама должна была вот-вот вернуться. Словно в бреду, он стал смахивать рукавом своей белой рубахи пыль со всех поверхностей комнаты, и стены вдруг начали сотрясаться от проезжающего мимо поезда. Еще в детстве это служило для него своеобразным сигналом, что мама скоро вернется. Он стелил перед дверью потрепанную подушку, садился на нее и смиренно ждал, а мама всегда стучала три раза и, приоткрыв дверь, ласково улыбалась, когда видела его на прежнем месте. Стены перестали трястись, и Тэхен уставился на дверь и внимательно вслушивался в звуки за ней. Раздался заветный стук, а его сердце оттаяло от толстого слоя льда. Случайно опрокинув стул, он кинулся к двери, однако его опередили с громким и характерным «о». Тэхен замер, наблюдая, как дверь открылась, а за ней показался молодой парень в униформе. Почтальон обвел взглядом неубранную квартиру, улыбаясь, скорее всего, через силу, и задал вопрос:

— Вы Ким Тэхен?

Тэхен кивнул, не понимая, что происходит.

— Я уже месяц прихожу сюда, — молодой человек облегченно вздохнул и, достав из сумки конверт, протянул его, — Это вам.

Тэхен принял конверт. Работник, видимо, не очень-то горел желанием находиться здесь, поэтому ретировался сразу. А у Тэхена сердце рухнуло, потому что он ждал вовсе не этого. Дрожащими руками он вскрыл конверт, на котором был указан адрес бухгалтерского отдела одной из местных больниц. Там оказались счета за лечение мамы, которая, судя по цифрам, провела в больнице целый год. Он искренне надеялся, что госпожа Чон ошиблась, а сейчас, когда он увидел в письме имя матери, надежда угасла наполовину.

Тэхен и сам до конца не понял, как оказался у квартиры семьи Чон. Руки по-прежнему дрожали, отказываясь касаться дверного звонка. Его волновал всего один вопрос, поэтому отступать из-за банального страха было глупо. Несколько раз позвонив, он отступил на шаг назад. За дверью послышалось копошение, и он мысленно дал себе оплеуху, ибо совсем забыл, что у госпожи Чон всегда были проблемы со здоровьем, а он в данный момент усугублял ее положение. Пообещав себе извиниться перед ней, он ждал. Внутри послышались голоса, и он отметил, что вместе с соседкой внутри был еще кто-то. Дверь со скрипом открылась, и Тэхен вспомнил знакомые нотки в голосе незнакомца. Детский смех и радостный высокий голос, от воспоминаний о которых по телу вдруг совершенно незнакомые мурашки пробежали, приобрели подростковое свободолюбие и взрослое очарование.

— Хен?

— Чонгук?

Взгляды пересеклись, а их голоса прозвучали с разницей в пару секунд, потому что Чонгук узнал своего хена раньше, чем тот его. Для Тэхена Чонгук остался где-то там, в прошлом, и он не думал, что когда-то вновь пересечется с ним, пусть они и соседи... снова. Чонгук оказался в большей растерянности, потому и молчал. Пальцы его впились в дверную ручку с большой силой, отчего костяшки побледнели. Тэхен первым нарушил минутную тишину:

— Нуна дома? — голос его предательски дрогнул. Чонгук протяжно выдохнул и обернулся. Три года назад Тэхен и подумать не мог, что тот так сильно сократит их разницу в росте.

— Мам, тут Тэхен, — голос Чонгука действительно изменился, как, впрочем, и его внешний вид.

Чонгук, окинув взглядом Тэхена, пропустил его внутрь. Где-то в гостиной послышались тяжелые вздохи Миндже и скрип дивана, и Тэхен снова мысленно ударил себя аж два раза. Стыдно и больно. Судя по лежавшей у зеркала спортивной сумке, Чонгук буквально пару минут назад вернулся домой, и Тэхен, когда заметил у него на ногах уличную обувь, убедился в этом еще раз.

— Почему ты мне не сказала, что хен вернулся? — спросил Чонгук в пустоту, снимая свою обувь и аккуратно ставя ее у стены. А у Тэхена непонимание, ибо только сейчас до него дошло, что Чонгук его хеном уже второй раз назвал. Раньше ведь всегда к нему «Тэ» и «Тэхен» обращался. Повзрослел?

Миндже своим появлением прервала мысли, а он выпалил вопрос сразу.

— Где мама похоронена?

Казалось, будто бы время в тесной прихожей остановилось: усталый взгляд Миндже задержался на нем, а руки, устроенные на ее животе, слегка подрагивали. Тэхен опустил глаза в пол, нервно теребя края своей рубашки, которую теперь и белой назвать было нельзя, и только Чонгук совершенно оторопел, ничем не выдавая своего присутствия, будто бы только сейчас вспомнил, что матери хена больше нет.

— Хорошо, да, — Миндже оживилась, покидая прихожую и двух застывших подростков, — Я тебя провожу, я тебя провожу.

— Вы мне просто адрес скажите... Я сам найду, — Тэхен сомневался в этом, потому что плохо знал город, в котором родился и прожил много лет.

— Нет. Я провожу, только подожди немного.

Голос у нее был довольно-таки спокойным, да и на вид она выглядела здоровой. Только вот Тэхену ли не знать, что Чон Миндже прячет истинные чувства под маской, предпочитая страдать молча. Это его последняя просьба к ней, он обещает. Краем глаза он увидел, как Чонгук натягивает кроссовки.

— Мам, успокойся, — тот накинул на себя серую толстовку и ухватился за лямки спортивной сумки, при этом не разрывая с ним зрительного контакта, — Тебе нужно больше отдыхать. Я провожу его.