люблю твой стиль.

21

Девушка обещала быть дома к девяти - на часах почти полночь, Мирон ни разу не позвонил, не попытался ей написать и даже не появлялся в социальных сетях. По большому счету, Соня уже была готова собирать свои шмотки и валить нахуй: терпение у него явно отнюдь не вечное, а она, дура, его испытывает. В принципе, сама виновата во всех вариациях того, что ждет ее дома, хотя, дома ли уже? Ты ж обещала ему, смотрела в грустные голубые глаза человеку, который сам далеко не идеальный и готов был простить тебе все, который тебе поверил, который сейчас ждет, пока ты попрощаешься с тем, что уже давно не так магнитит, как с самого начала, а иногда даже ужасно раздражает.

Малышева понимает, что поговорить придется, что говорить, в основном, будет Федоров ровно, ни в коем случае, не переходя на крик, глядя ей в глаза. Наверное, это самое тяжелое, что будет за все время этих своеобразных "переговоров": трудно как-то выдерживать это все - даже зная, что ждет ее за дверью квартиры, девушка не хочет переступать и заходить внутрь, словно провинившаяся школьница, у которой точно вечером будет скандала, потому что она опять гуляла до поздна, опять не брала трубку и не звонила сама, опять проебалась. Сегодня признание не сработает, почему-то Соня в этом уверена.

- Я пришла, - крикнула шатенка, снимая обувь.

- Ужин на столе на кухне, спокойной ночи, - послышалось из коридора за шагами.

- Мирон, подожди!

- Зачем? - мужчина остановился, повернувшись к ней боком. - Зачем? Чтобы не услышать ничего нового? Или услышать новое, но такое же... Такое же.

Пустое. Громкое обещание, лишенное какого-либо веса - звук, который растворится в сотнях таких же колебаний, а за ним ничего не последует, абсолютно ничего.

- Мирон, прости меня, пожалуйста, прости.

- Сонь, я не просил тебя увольняться, потому что я понимаю, что тебе это нужно, - ответил он. - Съемки - это ок, постоянные клиенты - круто, показы у Вики - заебись, но не ушла в восемь утра и не пришла в полночь, как сейчас. Пожалуйста, реши что-то, чтобы я начинал как-то действовать. Дай мне толчок хоть в какую-то сторону, потому что, честно, меня бесит, что ты играешь в ромашку: то увольняюсь, то не буду, то уволюсь, но не сейчас.

Он начинал закипать, хотя, старался держать себя в руках - Женя видела такое почти каждую неделю, когда ему что-то не нравилось, потому что это Мирон, который держит под контролем все, и никто с этим ничего не сделает.

- А вот ты ради меня бросишь все, оставив только редкие концерты и баттлы?

Запрещенный прием и одновременно ее последний шанс как-то потянуть время, раз, а потом, если повезет, вывернуть все в свою сторону. Соня  понимает, что решить что-то, блять, в любом случае, придется.

- Да, - кивнул мужчина. - Я брошу. Я брошу все по середине ебаного процесса, если ты этого захочешь, понимаешь? Мне порвать билет на самолет, который взлетает через три часа в Москву? Что мне сделать, чтобы ты поверила?

Она ему верит и так, а вот себе уже нет - себя девушка почему-то начинает ненавидеть, когда Федоров вздыхает, кидает в коридоре рюкзак с вещами, проверяет документы, билет и вызывает такси в Пулково. Ему никак, ему ровно, ему пусто - уже даже не тяжело.

- Сегодня подписали мое заявление об уходе, - проговорила Соня, достав из сумки документы. - Я больше не работаю, как прежде.

- Я рад, - произнес Мирон, достав из холодильника бутылку воды. - Только ничего не изменится, бусинка, потому что я это уже слышал раз десять.

У нее живое лицо, и сегодня оно выражает страдание - ему трудно признавать, но в этой ситуации он знает все, что девушка скажет заранее, поэтому садится напротив нее на пол, берет за руки и смотрит в глаза, которые наполняются слезами.

- Во-первых, не плачь, - начал мужчина. - Во-вторых, я улетаю на четыре дня. Если ты действительно уволилась, то у тебя будет время обо всем подумать, все взвесить и так далее. В-третьих, встречу команды перенесли, поэтому у тебя есть возможность что-то придумать.

- Я уволилась, Мирон, - прошептала Малышева. - Правда...

- Я верю, бусинка. Даже проверять не буду, я верю, - кивнул он, вытирая слезу с её щеки большим пальцем. - Возможно, я где-то перегнул, не спорю, но и ты меня пойми, ладно?

- Прости меня, я у тебя такая дура...

- Все хорошо, - Федоров поцеловал её. - Этого у тебя, конечно, не отнять, но ничего. Мы и с этим справимся, верно?

- Мы все преодолеем, если нет, то я не Водолей.

- Да, - улыбнулся он. - А теперь улыбнись и проводи меня в азиатскую Москву.

- Пойдем, конечно.

Мирон все равно мельком взглянул на документы, усмехнувшись. Не соврала: действительно ушла с работы, оставив только показ Вики и проект с Рибок. Можно назвать его манипулятором и диктатором - если бы потребовалось, он бы действительно все бросил ради нее, но сейчас ему пора на съемки, через четыре дня - на встречу команды, а после на юбилей ВМ. Только есть разница: она везде будет с ним.