Юнгуки 18+

письмо любимому

Чонгук собирал вещи в чемодан, смотря телепередачу по телевизору. Она играла больше для заднего фона, чтобы ему было не так одиноко, нежели он действительно был заинтересован ей. Было раннее утро, только шестой час, поэтому ничего, кроме кухонных телешоу для людей в возрасте не шло. Нет, были конечно мультики, но он не мог их смотреть. Их смотрел он. Такой взрослый и сварливый Юнги, который становился ласковым и мягким, как ребёнок, в его в руках. Мин сразу привлёк его внимание, как только он подошёл обслуживать его столик в кафе. Выдавливая улыбку, будучи недовольным, смешил Чонгука, ещё больше сердясь, когда замечал эту глупую радость на его лице. Тогда казалось невозможным, что этот парень станет чем-то большим для него, чем поводом поулыбаться за чашкой кофе. Куда бы Чонгук не пошёл, он всё время вспоминал о нём, даже если они никогда не были в этом месте. Любая мелочь, пусть и не связанная с ним, напоминала о нём. Встречая человека на улице, он искал что-то похожее между ним и Юнги. Цвет волос, хотя Мин вечно перекрашивал их, вырез глаз, чей взгляд был похож на игривый взор кошки, форма губ, такая тонкая, но мягкая и ярко красная, настолько, что Чонгук возненавидел этот цвет. Тонкая шея и ключицы, в которые любил зарываться лицом Чонгук. Острые, выпирающие набедренные косточки, привлекающие внимание каждый раз, стоило Мину снять футболку. Он часто её снимал, позволяя Чонгуку разглядывать белую, почти прозрачную, молочную кожу, вскоре покрываемую красными и бордовыми кругами, оставленными после поцелуев. Тонкие ноги, между которых любил пристраиваться Чон, получая доступ ко всему, что только мог и не мог дать ему Юнги, доставляя удовольствие Мину, сам получая от этого наслаждение, стоило услышать сладкие стоны и просьбы, вырывающиеся из его рта. Его неподражаемая улыбка, которую увидеть было настоящей редкостью. Он улыбался так, как нравилось Чонгуку, только тогда, когда по-настоящему был счастлив. Да, Чон часто видел эту улыбку. Но её всё равно вечно не хватало. Не хватало всего Юнги. Всегда. Он не мог насытиться им, даже когда тот был рядом. Хотелось ещё ближе и глубже, чем это было сейчас. Чонгук любил его, Чонгук боготворил его. Но он ушёл. Несмотря на всю ту любовь и ласку, которой окружил его Чонгук, он ушёл, оставив его одного утром в пустой кровати. Не оставив ничего за собой, кроме комка бумаги на столе. «Прости» — весь текст, написанный на нём. Неровным почерком и с кляксами рядом. Чонгук берёг эту бумажку до сегодняшнего дня. Она служила ему единственным материальным напоминанием о том, кому он посвятил свою жизнь. Уйдя, Мин не оставил ничего. Даже забрал некоторые вещи, принадлежащие Чону. Проснувшись, он не был зол или разорван. Не проклинал ушедшего Юнги, не желал тому всех видов несчастья. Нет. Единственное, что он чувствовал в тот момент — негодование. Верил, что Юнги просто ушёл в магазин, чтобы купить еды, пусть и холодильник был полон. Что он сейчас зайдёт в комнату, улыбаясь, как делал это каждое утро, когда просыпался раньше Чонгука, уходя на кухню делать завтрак. Верил в то, что это всё плохая, но шутка. Что он не ушёл. Не бросил его. Не оставил. Но это была не шутка. Это была жестокая реальность. Реальность, с которой ему теперь предстояло выживать. И сейчас, собирая вещи, Чонгук старался отогнать все те воспоминания, которые так и хотели снова заполнить его голову. Как будто всех тех страданий, что он пережил, было недостаточно. Он собирался начать новую жизнь. Переехать в другой город, чтобы не видеть знакомые места, может быть вернётся домой, чтобы не заморачиваться на счёт нового жилья, повидается с родителями и друзьями со школы. Проведёт хорошо время, наконец отдохнув физически и морально. Отвлечётся, найдёт себе нового парня и будет жить припеваючи. Закрыв чемодан, отнёс его к остальным вещам, лежащим у двери со вчерашнего вечера. Скоро должно приехать такси и отвезти его на вокзал. Уже сегодня сюда приедут новые постояльцы. Ему осталось только уехать, чтобы освободить им место. Чонгук собрался пойти переодеться из домашней одежды в одежду для выхода, но в домофон позвонили. Новые жильцы? Или может владелец дома? Открывая дверь, Чонгук никак не ожидал увидеть почтальона. Ему казалось, что их уже не существует. Они, во всяком случае, не ходили к нему до этого. —Вам пришло письмо. —сказал мужчина, доставая из своей огромной синей сумки через плечо белый конверт. —От Мин Юнги. Знаете такого? —Знаю. —-прохрипел Чонгук, не веря тому, что сейчас происходит. Может быть ему снится очередной кошмар, потому что он заснул, собирая вещи? —Ну и хорошо. —добро улыбнулся почтальон, не догадываясь, какой всплеск эмоций происходит у Чонгука в голове. —Возьмите и подпишите здесь. Чонгук взял письмо. Чонгук подписал ручкой, взятой у мужчины, протянутый ему листок, делая всё это на автомате. Он думал только о том, что уедь он на минуту раньше, почтальон бы не застал его, и он никогда не знал бы об этом письме, которое ему отправил его Мин Юнги. Раньше его Мин Юнги. —Всё. Спасибо, до свидания. —-попрощался всё ещё улыбающийся мужчина, спускаясь по ступенькам. Он, свистя что-то себе под нос, пошёл дальше по асфальту к следующим домам. Чонгук держал письмо в своих дрожащих от волнения руках, думая о том, что ему лучше сделать. Разорвать его, сожалея об этом всю свою оставшуюся жизнь, но не ворошить свои ещё не зажившие раны, или всё-таки прочитать, учитывая то, что есть возможность совсем навсегда запечатать Юнги в своей памяти. Он итак запечатан в ней. Судорожно разрывая конверт руками, Чонгук вытащил лист бумаги, сложенный четыре раза. Развернув, он на миг остановился, вглядываясь в неровные буквы. Он узнает этот почерк всегда. Почерк, которым Юнги написал ему «Прости». Сглотнув ком в горле, который образовался то ли от волнения, то ли от страха, эти чувства было трудно различить, когда они смешивались, образуя что-то, от чего поджимались колени, он начал читать. «Прости. Да, я знаю, я уже просил тебя об этом в тот день, когда ушёл. У меня не хватило смелости написать тебе то письмо, которое ты сейчас читаешь, тогда. Всё что я смог, это тот несчастный изорванный клочок бумаги. Иногда жалею о том, что оставил его тебе. Нужно было просто отправить это письмо. И всё. Хочу попросить прощение за те вещи, которое у тебя взял. Не знаю, помнишь ли ты, что именно я у тебя забрал, но это были твои футболки и пару рубашек. Мне нужно было оставить их, но ты же знаешь, как я любил ходить в твоих вещах. Моё «хочу» победило мой рассудок. Я их не выкинул, ходил в них по дому, когда никто не видел. На самом деле я хотел написать совсем другое, и сейчас чуть не зачеркнул всё то, что уже написал, но что написано, то написано. Иначе мне придётся переписывать всё в сотый, наверное, раз. Тебя наверняка мучает вопрос, зачем я пишу тебе всё это, если ушёл от тебя? Это не было моим желанием. Мой отец, который неожиданно объявился в моей жизни, оказался не простой шишкой. А так как наследников у него больше не было, я — единственный. Ты знаешь, что он даже не пытался меня найти всё это время, поэтому я сразу сказал ему, что не хочу связывать с ним своё будущее. Но он, оказывается, уже связал его без меня. А точнее с миловидной девушкой из соседнего города, откуда он и приехал. Было выгодно для связей и прочее, и прочее, чтобы выгодно было ему одному. Но он считал, что и для меня это счастье. Что я должен обожать его, потому что он нашёл мне богатую и влиятельную невесту. Но глупую. А одной из причин, по которой я был с тобой — твой ум. Так что мне она совсем не нравилась. Помнишь то время, когда я часто уходил на работу, потому что был завал? Никакого завала не было. Всё готовилось к свадьбе, а я готовил план её отмены. Тогда и началось самое интересное. Не зная, как доказать своему отцу, что я не хочу этого делать, я рассказал ему о своей ориентации. Ты бы слышал, как он кричал. В основном, что это всё глупые отмазки, чтобы довести его в могилу (признаюсь, в тот момент я был не против) и не жениться. Но после он поверил. И нашёл тебя. Как бы странно это не звучало, причина, по которой я не мог быть с тобой — ты. Он угрожал мне тобой, Чонгук, потому что проследил за тем, куда я хожу всё это время. До этого он тоже делал это, но думал, что ты мой друг, которому я хожу жаловаться. Рассказав ему всё, я сделал приговор нашим отношениям. Признание в моей ориентации — главная ошибка. Я мог бы и после свадьбы продолжать ходить к тебе, притворяясь для отца, что ты мой друг, а после признаться тебе. Я уверен, мы бы справились. Но из-за меня всё пошло не туда. Я повторяю это, чтобы ты не винил себя ни в чём. Ты, то, что ты мне давал, всё это было идеально. Я впервые почувствовал то, что никогда прежде не чувствовал. Меня впервые любили. По-настоящему. Сейчас мой отец умер. Как бы я не хотел этого несколько дней назад, провёл ночи в слезах, после его смерти. Каким бы подонком он ни был, он всё равно мой отец. Первым же делом я расторгнул свадьбу. Мать пыталась убедить меня не делать этого, потому что она перестала работать, а начинать заново не хочет. Уйдёт эта семья, уйдут и деньги. Знаешь, моя мать действительно сильно поменялась с того времени. Порой я её не узнаю. Тогда меня посетила мысль о том, что я могу вернуться к тебе. Наконец-то. Наконец-то это случилось! Но после понял, что нет. Разве принят меня тот, кого я обманул и бросил? Тот, чьими чувствами я игрался, пусть сам этого не осознавал? Тот, кто любил меня больше всех на свете, но его чувства разорвал я в клочья? Нет. Я знаю, какую ненависть ты испытываешь по отношению ко мне. Знаю, поэтому пишу это письмо, чтобы хоть немного загладить её. Объясниться. Оно должно тебе прийти через две недели, как я его напишу. Надеюсь, за это время я смогу со всем смириться. Я любил тебя, Чонгук. Я люблю тебя, Чонгук. Я буду любить тебя, Чонгук. Прости за всё. Твой Юнги» —Нет, нет, нет. —в панике прошептал Чонгук, сжимая лист бумаги в руках. Он остался всё таким же глупым, каким был. Глупый, глупый, глупый. Он всегда мог вернуться к нему, Чонгук бы принял его после всего, что ни произошло бы. Всегда. Несмотря ни на что. Горячие слёзы текли из глаз, не останавливаясь. Чонгук даже не пытался остановить их. Было не до этого. Приехавший таксист, не успев полностью вылезти из машины, чтобы поприветствовать клиента, тут же получил указания названным адресом, который Чонгук знал наизусть. Он никогда там не был, но знал, что там ждёт его Юнги. Чонгук думал о том, как будет рад малыш, увидев его. Что они снова заживут прежней жизнью, но теперь ничего не скрывая друг от друга. Чонгук больше не позволит ему этого. Не позволит себе. Он выбежал из машины до того, как она остановилась, слушая недовольные выкрики мужчины, сидящего за рулём. Но ему было всё равно. Вот оно. Вот этот дом, где сидит его маленький комочек счастья. Тот, кто скоро уедет с ним. И не будет Чонгук никуда переезжать, если только сам Мин не захочет. Когда он постучал в дверь, секунды, пока её открывали, казались ему долгими часами. Быстрее, быстрее, быстрее. —Вам что-то нужно? —из приоткрытой двери выглянула женщина. «Мать Юнги» — понял Чон. —Здравствуйте. Можно, пожалуйста, попросить Юнги, чтобы он вышел? Мне срочно нужно с ним переговорить. Я его друг с института. Он забыл свою тетрадь с лекциями. Врал. Он готов был сделать всё, чтобы ему скорее без вопросов вывели Юнги. —Молодой человек. —тут же рассердилась женщина, прожигая Чонгука взглядом. —Вы издеваетесь?! —А что не так? —растерялся Чонгук, спустившись одной ногой на лестницу вниз. Он не сказал ничего такого, что могло бы вызвать подозрения. —Что не так?! —в ярости крикнула она. —Мой сын покончил жизнь самоубийством неделю назад, а вы приходите и спрашивайте меня о том, не мог бы он выйти с вами поговорить?!