Аддикт. Кризалис.

Глава II.VI

– Боря?

– Я рядом.

– Почему так темно?

– Я просто хочу, чтобы ты кое-что узнала...

***

Борис откинулся на спинку кресла и потер глаза. В крошечной комнатушке, лишенной окон, царил полумрак. Если бы не часы над дверью, Серебров решил бы, что сейчас глубокая ночь и можно еще пару часов поспать.

Широко зевнув, молодой охотник поежился и покосился на дверь, где висел исчерканный календарь за две тысячи десятый год. Еще день – и его отпустят на праздники – долгожданные десять дней отпуска плюс выходные. Стажерам повезло – их отпускали с дежурства.

Боря с удивлением заметил, что почти все сотрудники «Ока» мрачно предвкушали грядущие торжества по случаю Нового года. Огромное количество алкоголя, встречи с родственниками и друзьями, которые частенько приводили к ссорам, эмоциональным всплескам... Не говоря уж о возрастающем количестве суицидников.

В общем, справлять умели.

До нынешнего года Серебров пережидал праздники в академическом и не совсем понимал всеобщее волнения. Так или иначе – смысл бояться заранее?

Если станет совсем плохо, можно приехать в отдел. Я и так здесь почти живу. Свинарник бы прибрать, и можно кидать перед дверью коврик с надписью: "дом, милый дом", или "вы кто такие?", или что там обычно пишут?

Боря огляделся. Повсюду валялись бумаги, файлы и папки. Они лежали стопками на подвесных полках, на шкафу для одежды, под двумя рабочими столами и на них. Вперемешку с книгами, журналами, картами города, рекламными флаерами и этикетками от лапши быстрого приготовления. Серебров кое-как расчистил свое рабочее место и диван. На этом потертом ложе, которое втащили в комнату, скорее всего, благодаря «уличной магии», Борис тщетно пытался уснуть, прикрываясь кожаной курткой.

Вроде недавно половину хлама вынес в архив...

Серебров покосился на стол наставника, откуда «расползался» хаос.

Над горой макулатуры возвышалась неустойчивая колонна документов с торчащими во все стороны листами. Чтобы она не завалилась, Киреев подпер бумаги старой печатной машинкой. Уголки папок пестрели разноцветными ярлыками – порой по два – три, небрежно налепленными друг на друга. Маркировки с расшифровкой на ватмане, который Киреев повесил над столом. Только в пометках ни черта нельзя было разобрать – надписи – как краски на картине маслом – шли в несколько слоев. Синий маркер поверх красного, поправка на поправке. Часть ватмана Киреев вообще разрисовал мультяшными персонажами. Видимо, для наглядности.