INNAMORATO

Глава 14.

На следующее утро Макс милосердно будит меня около восьми. Скоро закончится этот болезненный отдых и опять придется пахать на каменоломне, есть червивую лапшу и спать в душном бараке.

Я сильно разочарован вчерашним приходом Криса. Нет, я не люблю его меньше. Но осознаю, что между нами пропасть длиною в жизнь. Есть ли у нас вообще точки соприкосновения?

Дочитываю роман. Элеонор все же влюбляется в бандита и выходит за него замуж. Очень хочется поделиться концовкой с моим другом, только не знаю, увидимся ли снова. Понимаю, что его тоже поразило наше внезапно оголившееся различие...

По сути — мы не можем быть похожи — мы совсем из разных миров! Но у нас есть возможность вместе любить рассвет и наслаждаться весенним ветром. Вместе переживать болезни и обсуждать глупые романы. Крис, мы не должны быть одинаковыми! Давно прозвучал звук отбоя, а мне страшно одиноко. Я даже не замечаю, как по щекам катятся слезы.

Он зашел так тихо, что я не услышал ни звука:

— Ты плачешь... — не спрашивает, утверждает.

Я резко оборачиваюсь на звук голоса:

— Когда ты вошел? Я не заметил!

Крис подходит ко мне и вытирает слезы:

— У нас ничего не получается, да?

Я хочу возразить, но не могу. У нас действительно ничего не получается.

— Зато у нас неплохой секс, — улыбается, слегка закусив губу.

— Классный... — выдыхаю...

— Оу...

Он доволен. По сути, я его похвалил.

— И ты нравишься мне...

Улыбаюсь я:

— Наверное, этого мало?

— Наверное... — соглашается. — Я — нацист, ты — поляк. Даже звучит как в страшном сне, согласись?

Соглашаюсь...

— Думаю, большая часть твоей семьи вообще евреи, ведь так? — Сильно напрягаюсь. Произнести при нацисте слово еврей, равносильно расстрелу:

— Да, я наполовину еврей, по маме...

— Тем более по маме... — улыбается... — Ты вырос в какой-нибудь милой польской деревне в окружении любящей семьи. У меня же нет семьи. Я с десяти лет, воспитывался в нацистской школе, по законам чистой расы. Мы не можем быть даже похожими — это невозможно.