— Итак, Алита, тут мы и поговорим, — я остановил машину на обочине. Девушка, проснувшаяся пять минут назад, сидела натянутой, как пружина, и кусала изнутри щеку. — Никого нет, ни людей, ни зверей, — продолжил я так, будто бы мы обсуждаем погоду.
— Никто ничего не услышит, — на грани тишины прошептала она.
— Давай проясним несколько моментов? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил: — Зачем ты убежала?
Алита всхлипнула.
— Я хотела свободы.
Приподнял бровь в недоумении.
— А я тебя сдерживаю, что ли?
— Ну… Я хочу идти туда, куда хочу.
— Так почему не идешь?
— Ты меня не отпустишь.
Прикрыл глаза. Женщины…
— И куда ты хочешь, невольница моя?
— Я не про то! Я про… Если я хочу переспать, допустим, с Годриком, ты меня к нему не пустишь.
Волк во мне угрожающе зарычал. С Го-одриком, говоришь? Ну-ну.
— Не пущу. Во-первых, маленькая моя, я ужасный собственник, во-вторых, этот… Годрик женат. К кому ты еще хочешь запрыгнуть в постель, мм?
Алита отстегнулась от ремня безопасности и со злостью посмотрела на меня.
— Я сказала к примеру! К примеру, слышишь, к примеру! Я… я не люблю секс.
— О-о, — разгоряченно сказал я, глуша двигатель и тоже отстегиваясь, — ты не любишь секс со мной. А такой секс ты любишь.
Это был отличный вариант узнать о ее прошлом. В порыве злости она могла многое рассказать.
Но вместо этого лицо Алиты исказилось болью, и по ее щекам потекли ручейки слез.
— Вы все… животные. Думаете только об одном, — она заплакала во весь голос, сжимая голову в руках. Чертыхаясь, я обнял ее, тут же получив порцию сопротивления. — Это больно! И противно! Что вообще может быть приятного… в этом?
— Тсс, девочка моя, — неуверенно погладил ее по спине. — Это часть оборотня — секс. Неотъемлемая часть, красавица моя.
Алита, вздрогнув, замерла.
— Это мутация, — пробормотала она. — Это всё гребаная мутация, — уже громче добавила она, а я досадливо поморщился от ругательства, которое ей не шло.
— Это часть тебя, — я молчал минуту, ожидая, когда гормоны девушки утихнут. — Почему тебе не нравится секс? Тебя насиловали ведь, да? Еще до меня? — прямолинейность — плохая черта характера.
Девушка гмыкнула и потерлась лбом мне об шею. Совсем как волчица.
Осторожно обняв ее за талию, я усадил Алиту к себе на колени так, чтобы она была лицом ко мне.
— Секс бывает приятным, — вздохнул ей на ушко, прикусывая мочку. — Даже очень приятным. Давай так: я сейчас кое-что сделаю, но если тебе будет больно или очень неприятно, я остановлюсь, хорошо?
С этими словами я начал расстегивать пуговицы на кофте Алиты.
Собрав всю Силу Альфы и Пары, выплеснул ее в девушку, чтобы она хотя бы на краткий миг отступилась от своих принципов и почувствовала легкое возбуждение.
— Ты сведешь меня с ума, — поцелуй в шею. — Моя сладкая, — прикусил нежную кожу, — податливая, — руками сжал грудь, — хорошая, — отстранился от шеи и, сдернув лифчик, прикусил сосок.
— Н-не надо так делать.
— Почувствовала ведь возбуждение? — просунул руки в джинсы и потер клитор. Мм, милая моя, а ты уже течешь. — Почувствовала, — утвердительно хмыкнул. — Если ты скажешь «да», я продолжу, если «нет», то нет. Решайся, — снова поцелуй, но на этот раз в ложбинку между грудями. — Ты можешь получить сильнейший оргазм в своей жизни, девочка моя. И ты, и твоя волчица будут удовлетворены. И еще, сладкая моя, я тебе разрешаю делать всё, что тебе вздумается, - прикусил зубами сосок, отчего Алита вздрогнула и приглушенно выдохнула, - я тебя никоим образом не сдерживаю от... большинства вещей. Но спать ты будешь только со мной. И жить тоже.
