После казни.

Глава 10

10.

В то время, когда холода отступили, ветер поутих, и снег, оттаивая, приоткрывал скрытые части города, Бенедикт Бенедиктович подумал, что неплохо бы осмотреть порученные ему владения перед приездом Самого. Остолбенев, он дважды врезал себе пощечину. К сожалению, город не пропал. Решив на всякий случай удостоверится, Бенедикт Бенедиктович схватил за руку своего приказчика и настойчиво спрашивал, что тот видит.

-Город, в-а м-ть, -- ответил приказчик.

-Как он тебе? -- С щенячьей надеждой вопрошал глава этого города.

-Дерьмо, в-а м-ть, -- Категорически точно описал приказчик увиденное.

Бенедикт Бенедиктович заскулил, воздел глаза к небу и принялся баттерфляем колотить приказчика. Тот сносил побои со спокойном видом человека, который "на счастье" надевает под одежду кольчугу. Этот талисман еще ни разу не подвел приказчика. Кто на него сердился, получал не только моральные увечья на душу, но и вполне физические. Вот и сейчас Бенедикт Бенедиктович отбил себе и ладони, и костяшки, подвывихнул мизинчик, а в довесок расшатал нервы.

Ни о какой Италии речи уже не шло. Все свои нажитые богатства Бенедикт Бенедиктович растратил на этот ... город, который: "... ... ... ... ... ... собаки". Все здания завесил огромными плакатами с нормальными зданиями. На разбитые после зимы дороги положил плитку, которая разбилась в момент укладки и пришлось класть по-новой. Городское управление обступили строительными лесами, с натянутым брезентом Колизея. Школу переименовали в лицей, библиотеку в университет, церковь в собор, бордель в институт для благородных девиц, притон в госпиталь, лавки в рынок, рынок в базар, базар в форум, форум в выставочный центр, полицию в гвардейцев, туалеты в сервисные центры, кафе в рестораны, столовые в экспериментальную кухню, лес в заповедник, зайцев в редкий вид тигров, холодную воду в горячую, высокие цены в низкие, пособия увеличили, но отменили. Все, что мог сделать Бенедикт Бенедиктович к приезду Самого, -- сделал.

Оставалось только ждать, и это нудное, муторное ожидание выводило из себя. Бенедикт Бенедиктович то и дело ловил себя на параноидальной шизофрении. Он лазал на самые высокие деревья, пытаясь высмотреть приближение жуткого кортежа, расставил охрану по всему периметру города, и в двадцати километрах вокруг, чтобы при малейшем намеке часовые неслись сломя голову (и ноги), к главе, и докладывали о том, что жизнь его, скорее всего, кончена. Лично Бенедикт Бенедиктович пытался закрасить капли дождя, которые портили только что положенную плитку, окрашивая ее в мокрый цвет. Стало только хуже, и плитку вновь переложили. И наконец, когда Бенедикт Бенедиктович совсем рехнулся, запил, и перестал ходить в баню, приехал Сам.